Антоний Скрынников - Карманные записки молодого священника

Очень хорошие и правильные слова. Мы можем научить детей каким угодно наукам, но это будет бесполезно, если они не будут знать свою исконную культуру, если с детства не будут знать, что их предки гордились смелостью и жертвенностью, а не убийствами беззащитных людей.

Когда я только начинал заниматься изучением сект, читать лекции было очень трудно. Мне задавали много сложных вопросов, в том числе и о Русской Православной Церкви. А когда я говорил, что многие секты работают на западную разведку, это воспринималось в лучшем случае с недоверием, а в худшем – как шутка. И это несмотря на то, что совершенно точно доказаны связи с иностранной разведкой сайентологов и мормонов. Последних не один раз выдворяли из России за шпионаж.

Как-то мне посчастливилось познакомиться с православным диаконом, который ранее, еще не будучи не только диаконом, но и православным, возглавлял сектантский библейский институт в одной из кавказских республик. Он обрисовал интересную схему, по которой работали западные сектанты в России. Суть ее в следующем: в республику Северного Кавказа приезжает американская миссия проповедников. Они знакомятся с жизнью населения, прихожанами, проповедуют. Войдя в доверие, говорят общине, что очень хотят молиться за своих братьев и такую чудесную страну, как Россия: «У вас в стране миллионы наркоманов, зеков, инвалидов, низкий уровень жизни. Мы, ваши американские братья, хотим помочь не только гуманитарной помощью, но и братской молитвой. Все ваши беды от злых духов. А чтобы молиться, мы должны знать, какие духи действуют на территории вашего региона». Для этого местным сектантам давалась топографическая карта и предлагалось нанести все учреждения, где «обитают» злые духи. «Вот есть у вас здание ФСБ? Это же бывшие чекисты, они уничтожали духовенство, там обитают духи злобы. А есть у вас воинские части? Там дедовщина, а значит, дух противоречия, гнева. А есть у вас больницы и поликлиники? Там дух болезни и уныния». Естественно, в обведенных кружках наименование здания не писалось. Таким образом составлялись подробнейшие карты городов с перечнем всех стратегических объектов. Несколько раз чекисты при досмотре перехватывали такие карты, но ничего доказать не могли. Сектанты разводили руками и цинично говорили: «Простите, но мы не виноваты, что размещение духов злобы совпало с вашими административными зданиями».

Когда я работал журналистом, мне часто приходилось писать на тему наркомании и алкоголизма.

Однажды, собирая материалы для статьи, я познакомился с женщиной, единственный сын которой был наркоманом. В течение нескольких лет она билась за него. Возила по клиникам, запирала дома, вытаскивала полумертвым из подвалов, варочных, из милиции. Но все было бесполезно. Восстановив силы, единственный сын снова уходил, а мать снова его искала, не зная, найдет ли. С годами эта женщина потеряла смысл жизни, надежду и все, что имела. Ее сын заразился целым букетом тяжелых болезней, буквально заживо гнил. И единственной мечтой матери стала его смерть. Она молилась и ждала, когда закончится нечеловеческое существование – и сына, и ее собственное.

Самым счастливым мигом в жизни этой женщины, по ее словам, стал тот, когда она продала остатки мебели, чтобы купить гроб сыну…

Православные христиане очень сильно отличаются от сектантов. Иногда, правда, это вызывает сожаление: в большинстве случаев православные более инертны, им сложнее объяснить, почему каждый христианин должен быть миссионером. Сектант же проповедует везде: дома, на улице, в школе, больнице… Он не знает таких слов, как «стыдно», «неудобно», «не то место». Конечно, эти мои слова вовсе не означают, что православным нужно быть такими же агрессивными, как сектанты, «доставать» людей везде и всюду. Но чуть более активными христианами нам быть не помешает.

Мы привыкли думать, что Крещение Руси состоялось в 988 году. Но ведь по сути это было лишь единичное крещение большого количества людей. На самом деле Крещение Руси – непрерывный процесс, который продолжается и сейчас. И нам нужны новые равноапостольные князи Владимиры, чтобы по-настоящему воцерковить нацию…

Плохо, когда Церковь воспринимается как магазин религиозных услуг. Когда в храм приходит человек с просьбой освятить дом, машину, квартиру и первым делом спрашивает: «Сколько это стоит?». Людей не интересует, для чего нужно таинство, – их волнует другое: «Сколько?». Много раз приходилось сталкиваться с ситуацией, когда просили освятить квартиру, чтобы не было пожара, машину – чтобы не произошло аварии. Но ведь Церковь – не страховая компания…

Несколько лет назад произошел интересный случай. Одна спортивная команда не успела надлежащим образом подготовиться к соревнованиям, и ее участники нашли «выход» из сложившейся ситуации: заказали молебен. На соревнованиях команда проиграла, спортсмены же выражали недовольство: почему это молебен им не помог?!

Как-то ко мне подошла девочка лет семи и спросила, есть ли у нас в храме воскресная школа. Узнав, что школа есть, она спросила у меня (как вы думаете, что?): «А сколько стоит обучение в вашей школе?»…

Не понимаю, зачем ставить памятники на могилах, да еще иногда чудовищных размеров?

Моя дальняя родственница, у которой погиб сын, решила поставить ему памятник и даже взяла под это дело кредит. Я в недоумении: не лучше ли тогда взять кредит, если уж очень хочется, и помочь деньгами нуждающимся в память о своем чаде? Ему уже все равно, что стоит на его могиле, а душа находится у Бога и нуждается в молитвах…

Примерно такие же ощущения у меня вызывают поминки, когда вся родня собирается, чтобы поесть и выпить. Может, я не прав, но мне кажется более правильным приглашать за поминальный стол людей малоимущих.

Ходили мы с матушкой однажды в ювелирный магазин, чтобы купить крестик в подарок. Там в одной из витрин я увидел подарочный молитвослов – в обрамлении из драгоценных камней. Стоил он, конечно, очень дорого. И подумалось вдруг, что надо быть очень странным христианином, чтобы купить такой дорогущий молитвослов и каждый день каяться в грехах сребролюбия, жадности, стяжательства… Не хотел бы я себе такого подарка.

Успех. Короткое и простое вроде бы слово. Но начинаешь искать его смысл и определение – попадаешь в удивительную ситуацию. Каждый трактует это понятие по-разному, придавая ему свой, субъективный, смысл. Для кого-то успех – это высокое положение в обществе, значительная прибыль в бизнесе, хорошая карьера. Для других успех – это ежедневное безмолвие в нищей монашеской келье, работа с беспризорными детьми, милосердие к ближним. И то и другое, без сомнения, – успех. Только не каждый успех можно назвать положительным.

Церковь всегда спокойно относилась к богатству, успешности и земному положению своих прихожан. Нигде в Священном Писании мы не встречаем призыва раздать все в обязательном порядке, чтобы спасти свою душу. Да, есть призывы Христа к отдельным людям пожертвовать свое состояние на благо близких. Да, действительно, богатому человеку сложнее спастись. Но труднее – не значит невозможно. Именно поэтому Церковь никогда не говорит о нищете как об обязательном факторе для спасения души.

Множество прославленных святых были императорами, царями, князьями, купцами, а значит, людьми небедными и успешными. Но богатство и власть не остановили их, когда нужно было исповедовать Христа ценой жизни.

Современное общество извратило понятие богатства. А вот известный филолог Василий Ирзабеков[54], например, считает, что богатый – это прежде всего тот, в ком есть Бог.

В рассказе Ивана Бунина[55] «Птицы небесные» нищий, которому студент предлагает деньги, говорит: «Беден только бес, на нем креста нет».

Если господь дает нам в земной жизни богатство или другие возможности, то он ждет от нас, чтобы мы, как евангельский добрый раб[56], приумножили данные нам богатства, таланты, возможности на благо своих ближних.

Совершенно непонятно, зачем в наших больницах женщин на сохранении и женщин, готовящихся к аборту, определяют в одну палату? Просто какой-то бред. На днях разговорился у храма с девушкой, у которой от этого было предобморочное состояние. Она изо всех сил старается спасти жизнь своему малышу, лежит на сохранении. А рядом – женщины, которые описывают свои ощущения во время «чистки», так это называется. А выбил мою собеседницу из колеи разговор одной «временно беременной» с врачом. Врач оказался верующим, пытался отговорить от аборта, объяснял, что ребеночек здоров, что у него уже бьется сердечко. А она ему в ответ: «Ну и что? Бьется и бьется, скоро перебьется».