Николай Мерперт - От библейских древностей к христианским

8

Напомним о знаменитом Моавитском камне IX в. до н. э., который несет надпись на моавитском диалекте, прославляющую освобождение Северного Моава от израильского контроля после смерти израильского царя Ахав а в 850 г. до н. э.

В библейском Рамот Гилеаде (Тель Румейт) ассирийцы разрушили казематную стену; тогда же был, видимо, разрушен хорошо распланированный официальный квартал большого города на Тель эс-Сайидийех, в долине р. Иордан (Pritchard 1985, рр. 4–59; 75–80). В Тель Дейр Алла на отштукатуренной стене большого здания найдено уникальное депинти (постройка могла сгореть в ходе ассирийского завоевания; не исключена возможность и более поздней ее даты: Hoftijer, Van der Kooij 1926; Lemair A. BAR 11:5, 1985, pp. 26–39; Levin, BAT, pp. 326–39). Текст на местном варианте арамейского языка упоминает пророка Валаама, хорошо известного по библейскому описанию Исхода (Числ 22–24) и, возможно, связан с находившейся на этом месте профессиональной школой писцов. Найдены письмена и в Кутиллет Айруде (KutIIIet Ajrud).

Из памятников строительства интерес представляет серия круглых башен (1000/900– 586 гг. до н. э.?) в районе Аммана, возможно, связанных с оборонительной системой столицы аммонитов в горном районе к востоку от р. Иордан. На самом холме Аммана (библейский Рабат Амон) достоверных свидетельств железного века нет. Главный город сынов Аммона – Равва («Великая») – упомянут в ветхозаветных текстах многократно (Втор 3, 11; Ис Нав 13, 25; 2 Цар 11, 1; 12, 26–29; 1 Пар 20, 1; Иер 49, 2–3; Иез 21, 20; 25, 9 и др.).

С этими событиями может быть связан найденный в Саккаре арамейский текст, адресованный фараону, посланный царем Ашкелона с просьбой о помощи против вавилонян.

Библия отметила два этапа депортации. Первый связан с походом Навуходоносора II в 598 г., когда депортированы были царь Иехония, его семья и двор, слуги, войско, ремесленники, художники и боеспособная часть населения; общее число определено цифрой в 8000 человек. Вторая депортация проведена после неудачной попытки царя Седекии (Цидкии) отложиться от Вавилона, что вызвало вторичный поход Навуходоносора II, а далее и его «начальника телохранителей» Навузардана, разгромивших город и главную его святыню – Храм. В тексте отмечено, что «прочий народ, остававшийся в городе, и переметчиков, которые передались царю Вавилонскому, и прочий простой народ выселил Навузардан… Только несколько из бедного народа земли оставил начальник телохранителей работниками в виноградниках и землепашцами» (4 Цар 25, 11–12). Рассказ о казни Навуходоносором в Ривле (земля Емаф) захваченных в Иерусалиме первосвященника и Цефании, «священника второго, и трех, стоявших на страже у порога», а также евнуха-военачальника, пятерых приближенных царя, главного писца войска и шестидесяти человек «из народа земли», завершается фразой: «И выселены Иудеи из земли своей» (4 Цар 25, 18–21). Но выселение не было тотальным, так как начальником над народом, оставшимся в «земле Иудейский», был оставлен наместник царя, Годолия (4 Цар 25, 22–23).

«Радикальными критиками библейской истории, – писал Олбрайт, – часто постулировалось отсутствие резкого разрыва между последовательными ступенями жизни в Иудее, явившегося результатом халдейского нашествия. С.С. Torrey особенно упорно отрицал историчность описания Пленения в 4 Книге Царств, в книгах Иезекииля и Ездры и утверждал, что после шока вавилонского вторжения местные жители вернулись из временных укрытий в прежние дома, которые, если это требовалось, были восстановлены. Если верить этим ученым, только немногочисленные представители знати оказались сосланными, и даже Иерусалим был быстро заселен и отстроен вновь. Описание же реставрации Иерусалима у Ездры, согласно представлениям Торри, полностью апокрифично. В этой связи, не вдаваясь в детали, достаточно сказать, что значительное число городов и крепостей Иудеи ныне полностью или частично раскопано, многие другие памятники тщательно изучены визуально для определения примерной даты их последнего разрушения. Результаты единообразно приводят к заключению, что многие города были разрушены в нач. VI в. до н. э. и никогда более не заселялись; другие были разрушены в тот же период и частично восстановлены несколько позже; третьи разрушены и заселены вновь после длительного периода запустения, отмеченного резкой сменой городского слоя слоями сельских поселений. Не известен ни один случай, когда бы археологический материал документировал последовательную смену слоев, и тем самым беспрерывность развития иудейского города на протяжении периода изгнания. В противоположность этому, Вефиль, расположенный непосредственно за северной границей Иудеи, ни в преддверье этого периода, ни далее – вплоть до конца его – разрушен не был, и последовательные слои его прослеживаются в позднем VI в. до н. э.» (Albright, op. cit.).

Другую сторону проблемы составляет судьба переселенцев в Вавилоне и роль их после возвращения в Иудею для сложения иудаизма в его окончательной форме. Говорить только об ужасах пленения не приходится, поскольку нет свидетельств геноцида или духовного ущемления. Изгнанники смогли создать Общину, интеллектуальная и религиозная жизнь которой поражает своими активностью и многообразием: послания Иеремии, деятельность великих пророков (Иезекииль, Второисайя, Авдий и др.), написание или завершение ряда библейских текстов («Плач», 3-я Священная история, включенная в Пятикнижие; цикл исторических книг Священного Писания и др.). Весьма значительным фактором интеллектуальной деятельности стала увеличившаяся в годы Плена возможность познания, восприятия и использования плодов тысячелетней цивилизации Месопотамии, влияние которой на библейские тексты и особенно на библейскую мифологию не требует комментариев. К периоду Плена должны быть отнесены и предания о мудреце и провидце Данииле, явившемся исходным материалом для создания значительно позже, в первой пол. II в. до н. э., Книги пророка Даниила (Мень 2000, с. 518).

Величайший город древневосточного мира, Вавилон, являлся невиданным по масштабу средоточием самых многообразных видов человеческой деятельности – строительной, ремесленной, торговой, организационной. Путь переселенцам к участию в этих отраслях жизни города, включая получение высоких постов, был открыт (Дан 1, 19–20; 3, 29–30; 5, 29 и др.). Полученные знания и навыки были реализованы возвратившимися позже в Иудею, что обусловило сравнительно быстрое восстановление ряда ее городов, включая Иерусалим, и постепенное упорядочение жизни страны, – пока еще под чуждой эгидой.

Несмотря на твердый terminus ante quem крепости, ее точная дата и культурная идентификация строителей дискуссионны. А. Мазар, подчеркивая, что слой II Мегиддо покрывает весь М в. до н. э., относил цитадель к нововавилонскому периоду и считал, что она вполне могла служить вавилонским правителям; А. Маломат сравнил ее с фортификационным сооружениям, возведенным в Мегиддо египетским фараоном Псамметихом I после 616 г. до н. э. (Malomat 1973, рр. 267–281). Все же, с точки зрения общего контекста археологии Палестины вавилонского периода, Штерн кажется ближе к истине. Если раньше уровень разрушения связывали с вытеснением ассирийцев из Палестины фараонами Псамметихом и Нехо, то теперь признано, что на памятнике нет ни египетских, ни иудейских материалов указанного периода, как и восточногреческой керамики позднего VII в. до н. э. Говорить о персидском периоде гораздо больше оснований.

Пророк Иеремия видел в Азеке, наряду с Иерусалимом и Лахишем, один из трех последних городов-оплотов Иудеи (Иер 34, 7; еще о письмах: Мерперт 2000, с. 318–320).

Помимо прямой историко-политической информации, сам язык писем, употребленные имена, мелкие детали отражают особенности эпохи и очень интересны по-человечески, поскольку отражают интересы и дела определенных личностей, в то время как большинство сохранившихся древних документов носят административный, религиозный или деловой характер (Kenyon 1979, р. 302).

Отнесение к вавилонскому периоду погребения из Умм Утейна в Аммоне дискуссионно: входящая в него бронзовая лампа финикийского типа, привезенная с Побережья, свидетельствует о нач. VI в. до н. э., т. е. о самом начале персидского периода.

«…так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог Небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас, из всего народа Его, – да будет Бог его с ним, – и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Господа, Бога Израилева, Того Бога, Который в Иерусалиме. А все оставшиеся во всех местах, где бы тот ни жил, пусть помогут ему жители места того серебром и золотом и иным имуществом, и скотом, с доброхотным даянием для дома Божия, что в Иерусалиме» (1 Езд 1, 2–4).