Томас Балфинч - Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов богам

Остается вопрос, верно ли приписывать ответы оракула всего лишь человеческой изобретательности или же действию злых духов. Последнее мнение было наиболее общим в прошлые века. Третья теория была выдвинута с тех пор, как феномен месмеризма привлек внимание: якобы Пифония погружалась во что-то вроде месмерического транса, и действительно пробуждалась способность ясновидения.

Другой вопрос – время, когда языческие оракулы прекратили давать ответы. Древние христианские авторы утверждают, что они стали немы при рождении Христа и с тех пор больше не были слышны. Мильтон принимает этот взгляд в своем «Рождественском гимне» и в строчках торжественной и возвышенной красоты обрисовывает ужас языческих идолов при Приходе Спасителя:

В поэме Купера «Ярдлейский дуб» содержится несколько прекрасных мифологических аллюзий. Первая из двух следующих – к легенде о Касторе и Поллуксе, последняя – более соответствует нашей нынешней теме. Обращаясь к желудю, он говорит:

Теннисон в своем «Говорящем дубе» упоминает дубы Додоны в следующих строчках:

Байрон упоминает дельфийского оракула, когда, говорит о Руссо, чьи писания, как он полагает, сделали многое для того, чтобы привести Францию к революции:

Человек давно уже использует инстинкты низших животных для своей выгоды. Отсюда произошло искусство пчеловодства. Мед сначала был известен как дикий продукт, пчелы строили свои ульи в дуплах деревьев, или в норах в скалах, или в какой-нибудь другой подобной полости, которая им попадалась. И потому иногда пчелы могли занимать для своих целей скелет мертвого животного. Несомненно, от такого случая возникло суеверие, что пчел привлекает гниющее мясо животных; и Вергилий в следующей истории показывает, как этот предполагаемый факт мог обратиться для обновления роя, когда он утрачивался из-за болезни или несчастного случая:

Аристей, который первым научился управлять пчелами, был сыном водной нимфы Кирены. Его пчелы погибли, и он прибег к помощи своей матери. Он встал на берегу реки и обратился к ней: «О, мама, гордость моей жизни отнята у меня! Я потерял своих прекрасных пчел. Моя забота и умение ничего мне не дали, и ты, моя мать, не оградила от меня этого удара судьбы».

Его мать услышала эти жалобы, когда сидела в своем дворце на дне реки, окруженная служанками-нимфами. Они занимались женскими делами: пряли и ткали, в то время как одна рассказывала истории, чтобы развлечь остальных. Грустный голос Аристея прервал их занятия, одна из них подняла голову над водой и, увидев его, вернулась и рассказала его матери, которая приказала привести его к ней. Река по ее команде открылась и дала ему проход внутрь, стоя водоворотом, как гора на другой стороне. Он спустился в место, где залегали источники великих рек; он увидел огромные вместилища воды и почти оглох от рева, когда смотрел, как они несутся во всех направлениях, чтобы смочить лицо земли. Прибыв в дом своей матери, он был любезно принят Киреной и ее нимфами, которые накрыли перед ним стол с самыми богатыми яствами.

Сначала они сделали возлияния Нептуну, потом пировали сами, и потом Кирена обратилась к нему:

– Есть древний провидец по имени Протей, который живет в море, и пользуется покровительством Нептуна, и пасет его стадо тюленей. Мы, нимфы, очень его уважаем, потому что он ученый мудрец и знает все в прошлом, настоящем и будущем. Он может сказать тебе, сын мой, причину смерти твоих пчел и как это поправить. Но он не сделает это добровольно, как бы ты его не умолял. Ты должен победить его силой. Если ты схватишь и закуешь его, он ответит на твои вопросы, чтобы освободиться, потому что всем своим искусством он не сможет вырваться, если крепки будут цепи. Я принесу тебя к его пещере, куда он приходит в полдень отдохнуть. Потом ты сможешь легко захватить его. Но когда он поймет, что захвачен, прибегнет к силе, которой владеет – изменять свою форму. Он станет диким вепрем или свирепыми тигром, драконом в чешуе или львом с желтой гривой. Или он будет шуметь, как трещит пламя, или ревет вода, чтобы ты отпустил цепь, и чтобы он мог освободиться. Но ты только должен держать его крепко скованным, и, в конце концов, когда он поймет, что его искусства бесполезны, он вернется к своему собственному виду и исполнит твои приказы».

Сказав так, она окропила сына ароматным нектаром, напитком богов, и сразу же необычная сила наполнила его тело, а мужество – его сердце, и благоухание окружило его.

Нимфа привела сына к пещере предсказателя и скрыла его среди ниш в скалах, тогда как сама заняла свое место за облаками. Когда пришел полдень, в час, когда люди и животные прячутся от яркого солнца, чтобы понежиться в спокойном сне, Протей вышел из воды, сопровождаемый своим стадом тюленей, которые разбрелись вдоль берега. Он сел на скалу и пересчитывал свое стадо; потом лег на пол пещеры и заснул. Как только Аристей позволил ему погрузиться в прекрасный сон, он закрепил на нем цепи и громко крикнул. Протей, проснувшись и обнаружив, что захвачен, сразу же прибег к своим искусствам: стал сначала огнем, потом потоком, потом ужасным диким зверем, быстро меняясь. Но поняв, что все бесполезно, он, наконец, принял свой вид и гневно обратился к юноше:

– Кто ты, дерзкий юноша, что так вторгаешься в мое жилище, и что хочешь от меня?

Аристей ответил:

– Протей, ты уже знаешь, потому что любому бесполезно пытаться обмануть тебя. И ты также прекрати свои попытки избавиться от меня. Я приведен сюда с божественной помощью, чтобы узнать от тебя причину моего несчастья и как его поправить.

На этих словах предсказатель, остановив на нем острый взгляд своих серых глаз, сказал:

– Ты получил заслуженную награду за свои дела: из-за тебя Эвридика встретила смерть, потому что, убегая от тебя, она наступила на змею, от укуса которой умерла. Чтобы отомстить за ее смерть, нимфы, ее подруги, наслали гибель на твоих пчел. Ты должен успокоить их гнев, и вот как это сделать: Выбери четырех быков прекрасного телосложения и размеров и четырех коров, равных им по красоте; построй четыре алтаря нимфам и принеси в жертву животных, оставив из скелеты в лиственной роще. Орфею и Эвридике ты воздашь погребальные почести, чтобы успокоить их обиду. Вернувшись через девять дней, ты осмотришь тела убитых животных и увидишь, что произойдет.

Аристей точно исполнил эти приказания. Он принес в жертву животных, он оставил их тела в роще, он воздал траурные почести теням Орфея и Эвридики; потом, вернувшись через девять дней, он осмотрел тела животных и… (к удивлению сказать!) рой пчел завладел одним из скелетов, и пчелы были там заняты своими трудами, как в улье.

В «Задании» Купер обращается к истории Аристея, когда говорит о ледяном дворце, построенном российской императрицей Анной. Он описывает фантастические формы, которые принимает лед и т. д.:

Мильтон также, кажется, имеет ввиду Кирену и ее дом, когда описывает нам Сабрину, нимфу реки Северн в песне Духа-хранителя в «Комосе»: