Г Ясиницкий - Апологетика Библии

Перейдем к Индии, посмотрим, как брамины представляют себе начало всех вещей. В Ригведе в гимне первом сказано: „тогда не было ничего су-

1 Г»-")

ществующего и ничего несуществующего, не было ни воздушного круга, ни неба вверху. Что же двигалось? Где? под чьим покровом? Была ли вода бездонной'?“ Дальше, в гимне втором, сказано: „Не было тогда ни смерти, ни бессмертия, пи смены дня и ночи. Единое дышало, не колеблемое ветром, по свое>й собственной силе, и кроме этого ничего другого не существовало". Гимн третий: „Была тьма, окутанная тьмою: и в начале вся эта масса вод была неразличима. Только громадное единое, заключенное в пустом пространстве, было создано силой искупления'1 Гимн четвертый: „Прежде всего пробудилась в нем воля; и это было первое проявление духа; мудрецы, вопросившие о нем свои сердца, проницательно нашли сродство существующего в несуществующем". Гимн шестой: „Кто знает наверное, кто может разъяснить, откуда про» изошло это творение? Через ее (вселенной) эманацию (истечение) произошли все божества, как ее следствие; кто же знает откуда она сама проистекла?" Гимн седьмой: „Это творение, от которого они произошли, было ли создано или нет, известно только живущему на высшем небе хранителю вселенной, — или может быть и ему неизвестно?" [35])

В ведийских текстах неизменно повторяется положение: “вначале была вода“, или же о воде говорится, как о первосозданном элементе. Значит и здесь как во всех других космогониях народов бросается в глаза параллель с библейским откровением: вода, тьма, безвоздушие, бездонность, хаос смешанного космоса, неразделенность, высшее небо и т. п. Там же говорится о появлении первого зародыша жизни, появившегося от вожделения (по другой версии от аскетизма) воды, именно так, как об этом повествуется в Св. Писании (см. Быт. 1:20).

Дальнейшее развитие космогонии у индусов носит явный отпечаток их, позднее сложившихся, верований, а потому более похоже на философию, нежели на сообщение древнего предания, поэтому оно не заслуживает того, чтобы уделить ему место ня этих страницах.

Следует еще остановиться на древних представлениях космогонии у греков. Размышление о происхождении вещей уже для Гомера не было делом совершенно необыкновенным. Он представлял себе мир произшедшим из вод Океана, который, однако, по обыкновенным представлениям был могучей обтекающей всю землю рекой. Вселенная же представляла собою в сущности олицетворенный мир богов. Первопричина мира была первопричиной и богов; космогония была теогонией. Океан Гомер называет „рождением богов". Равным образом Гомер рассказывает, как основалась династия Зевса, под властью которой жили после низвержения прежней династии Кроноса и Титанов.

Гезиодовская теогония занимается исключительно этими вопросами, при чем, открывает нам очень далекую перспективу в прошлое. В начале был хаос, зияющее, содержащее первоначальную метерию вещей пространство, затем появилась Земля, Тартар и Любовь. Из хаоса возникли Эреб и Ночь, а из последних Эфир и День. Гея создала небо. Только благодаря этому были даны основные элементы мира. Гея и Уран продолжили дело творения. Произошли Титаны, (м. б. исполины Библии одно и то же? Быт. 6:4), из которых самым молодым был Кронос, Циклопы, Гекатохнейры — пятиголовые и сторукие существа. Уран спрятал своих детей, Титанов, внутри Земли, их матери. (Не в преисподней ли?) Мать предлагает детям освободиться, и младшему, Кроносу, удается оскопить отца при помощи серпа. (Ланг путем сравнения*) с

*) Custom uud Myth.

доним мифом маорийцев доказал, что этот рассказ понятен только в качестве преобразования представления, легко возникающего на более низкой ступени развития, о первоначальной плодовитой связи между небом и землей, которая беспрерывно продолжается до тех пор, пока не освободятся заключенные между родителями продукты этой связи, благодаря чему родители разлучаются друг от друга). Но затем у Гезиода из капель крови отрезанного фаллуса возникают новые рождения. Так основал Кронос свое господство. Безпрерывно получаются сведения о новых рождениях, Но и но" вый властитель жесток по отношению к своим детям, которых он произвел со своей супругой Реей, и ему Уран и Гея предсказали, что его постигнет та же участь низвержения одним из его детей. В виду этого он после их рождения проглотил их. Но одного, Зевса, Рея спасла, дав отцу, вместо сына, камень. Спустя некоторое время Кронос выплюнул обратно детей, а с ними и камень; этот камень был установлен в Дельфах. После этого последовало господство Зевса. Он разбил попытку сына Титанов, Прометея, обмануть его, но он также вынужден был вынести еще страшное сражение с старыми властителями, Кроносом, Титанами. Зевс даже призвал на помощь из подземного мира гекатохнейров. Ужасно было столкновение обеих сил. Зевс бросил свои молнии. Произошел своего рода мировой пожар. Был невыносимый шум. Наконец Титаны были низвергнуты и заперты под землею в Тартаре (русское „тартарары11 отсюда). Зевс должен был еще сразиться с одним исчадием земли, Тифеем, представлявшим собою чудовище со ста змеиными головами. Но и этот также был побеждеи и брошен в Тартар. Опять последовали многие рождения в особенности детей Зевса от его жен. Образовался олимпийский мир богов.

Такова приблизительно гезиодовская теогония.

Главный интерес в ней представляет победу Зевса над титанами, которая рассматривается как переход от преждесуществовавшего положения вещей на земле к настоящему, ведущему через известную уже нам катастрофу земли, переживщей какую то борьбу космических стихий.

Здесь у греков также, как и в ранее рассмотренных космогониях других народов, вода, Океан, занимает изначальное положение в миротворении. Все остальное дается в образных или символических понятиях, но и чрез них видна некоторая нить, связующая даже это запутанное представление начала вещей, с тем, которое так ясно сообщено в Святом Слове. Нужно только рассматривать все эти мифы и легенды народов при свете истинного откровения. Тогда станет очевидно, что в них — истинное все то, что сохранено в первоначальном виде откровения, и ложь все — надуманное и измышленное человеком.

У древних германцев в Гильфагеннинг дается обстоятельная космогония, в которой очень явственно выступаю г библейские черты, как например, сотворение мира из ничего волей всемогущего Бога. Там же говорится о первоначальной „зияющей бездне Вода, как везде, занимает первое место, но значительную роль играет и противоположная стихия, огонь; кроме того при сотворении мира сразу же упоминается о соли. В картине, нарисованой Валуспой (другое сказание), упомянуто о произрастании травы под влиянием солнечной теплоты. Первый великан, из тела которого создана земля, Имир.

О происхождении человека узнаем мало. Тацит называет рожденного из земли Твисто и его сына Маннуса прародителями человечества, В Гильфагиннииг говорится, что первые люди, Аскр и Эмбла, произошли от деревьев, от божественной же Троицы Одина, Хенира, Лодура они получили дыхание и дух.

Космогония развита только в литературе Эдды, но и здесь, как искуственное мифологическое творчество. Дается представление о всемирном дереве. Эго дерево носит различные названия: мьотверд— „мерило судьбы" и т. п. Говорится о корнях, стволе, сучьях, вершине и животных, обитающих там. Все вместе должно дать изображение вселенной, и в то же время, как предполагает народное поверье относительно опоры мира, от дерева мироздания зависит судьба мира.

Величественное изображение крушения мира, обусловленного его греховностью дает Валуспа. Конечная катастрофа уже подготовляется первой мировой войной между Азами и Ванами. Уже в самом начале золото соблазнило Аз, а конец вызывается убийствами, развратом, уничтожением всяких нравственных уз в человечестве. Этот конец не только есть крушение мира, но и кончина богов (рагнарок), о людях здесь говорится маньше всего. Затем исчезает солнце, великая зима Фимбуль опустошает землю, вода и огонь все. уничтожают, чудовища: волк Фенрис, змея Мидгард, связанный Локи освобождаются, и в страшной борьбе падают главные боги. Но из воды в которую они погрузились, подымается земля одетая в свежую зелень. Азы вновь появляются на поле Ида, как в начале времен, Бальдер вновь оживает, и новый владыка господствует над новым миром.

Нет сомнения в том, что и в этом мифе, перепутанном позднейшими дополнениями и изменениями, имеются проблески истины. Главные же черты опять таки совпадают с тем, что открывается в Св. Писании.

Итак мы подошли к концу. Конечно, многое из приведенного выше представляет собою сырой материал, способный вызвать у читателя множество мыслей вопрошающих одна другую; однако от этого размышления в результате будет только польза, если при этом не будет упущена связь с истинным Словом Божиим. Многие положения космогонии от такого всестороннего подхода получат лишь более отчетливое представление и родят более глубокие понятия в связи с миротворением. Возможно, что Господь не желает нам всего открыть, да это и не обязательно, но то, что уже открыто достаточно вполне, чтобы не желать большего, а в смирении пред Всемогущим склониться ниц и сказать'. „Что есть человек, что ты знаешь о нем, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание? Человек, подобен дуновению, дни его — как уклоняющаяся тень. Господи! приклони небеса и сойди, коснись гор, и воздымятся. Блесни молниею и рассей их; пусти стрелы Твои, расстрой их. Простри с высот руку Твою, избавь меня и спаси меня от вод многих!11… (Пс. 143:1–7).