Юрий Максимов - Религия Креста и религия полумесяца: Христианство и Ислам

Холстинин Э. Д. Вызов зеленого знамени // Община XXI век. 2001, июнь. № 4–5 (6–7).

На фоне ярко-синего неба сверкает золотом купол храма Христа Спасителя с полумесяцем вместо креста, поверх всего недвусмысленная надпись: «РУССКИЙ ДЖИХАД».

Это — картинка с сайта www.koran.ru. Сбоку умилительная ссылка: «Имам Хаттаб стал шахидом». Сайт примечателен тем, что создается он целиком «русскими мусульманами» — нашими единоплеменниками, зачастую даже не скрывающими факта своего Крещения, ныне совратившимися в ислам. Эта община находится в Петрозаводске, и история ее довольно занятна.

Несколько лет назад прибыл в Петрозаводск принявший ислам в степях Казахстана Олег Стародубцев с «РУССКИЙ ИСЛАМ» В ИНТЕРНЕТЕ целью прозелитизма среди местной творческой и технической интеллигенции. В чем немало преуспел, «обратив» несколько сотен русских и карел и сколотив активную общину. Мулла у них — араб, перешедший в ислам из Православия. Ныне община готовит перевод Корана на карельский язык, строит себе огромную мечеть на въезде в город.

Это образец, по которому задуман проект исламизации России. Есть и другие общины такого рода, крупные русские мусульманские общины имеются в Нижневартовске, Астрахани, Ульяновске. По всей России сейчас массово строятся мечети — от Пензы до Вологды; в Самаре построена самая крупная в Европе мечеть, в Нижнем Новгороде открыт исламский университет. Очевидно, что деньги, а тем более такие, просто так вкладывать никто не станет: мечети должны быть полны молящихся, медресе и университет — учащихся. И эта задача планомерно выполняется. В настоящее время, по приблизительным подсчетам, на территории Российской Федерации проживают не менее 30 000 русских, перешедших в ислам. Причем идут в ислам зачастую представители самого активного слоя населения, нередко бизнесмены, деловые люди.

В первую очередь повинны в этом мы сами — нынешние православные христиане России, своим образом жизни не только не привлекающие, но даже отталкивающие людей от Христа Во вторую очередь это «заслуга» огромной пропагандистской кампании, развернутой в центральных и местных СМИ, а также прямых проповедников-прозелитов в классическом варианте, как в случае со Стародубцевым.

Созвучный вышеупомянутому сайт www.islam.ru также ведет целенаправленную прозелитическую деятельность. Рупором ее выступает небезызвестный мусульманский публицист Али Полосин, бывший православный священник, который ныне призывает русских принять ислам и избавить Россию от «христианского ига». И ходить для этого далеко не надо — на islam.ru стать мусульманином можно прямо в Интернете, за несколько минут, не отходя от компьютера: достаточно заполнить несколько граф и один раз щелкнуть кнопкой мыши. На сегодняшний день, по свидетельству исламруевцев, ислам таким образом приняли 278 человек.

Опыт показывает, что, не будучи скованы местными традициями, русские неофиты, как правило, выбирают «чистый ислам». Именовать ли его ваххабизмом или не именовать — дело вкуса читателя, суть от этого не меняется. И результат налицо.

В июне 2000 года в Грозном террористами-смертниками было совершено два теракта. Это были принявшие ислам русские — Александр Алексеев и Сергей Дмитриев.

В июле 2000 года в станице Шелковской (Чечня) было совершено зверское убийство троих подростков: Натальи Морозкиной, Натальи Гавриленко и Михаила Короткого. Убийцей оказался русский, принявший ислам и воевавший на стороне чеченцев.

В декабре 2000 года сотрудники милиции Дагестана задержали 13 человек, входящих в состав организованной преступной группы, которая длительное время занималась похищением военнослужащих на территории Чечни и Дагестана. Состав банды интернациональный, один из арестованных — русский, принявший ислам.

В январе 2001 года суд признал виновными в подрыве магистрального газопровода, проходящего по границе Татарии и Кировской области, группу мусульман, среди которых был русский, принявший ислам, — Олег Бабушкин.

В феврале 2001 года прошел суд над еще одной группировкой, подчиненной Хаттабу, занимавшейся похищениями людей; членом этой группы состоял «русский мусульманин» — 27-летний Максим Гапонов.

В марте 2001 года в Карачаево-Черкесии в ходе операции «Моджахед» сотрудниками РОВД были задержаны шесть человек, подозреваемых в причастности к чеченским бандформированиям. У всех задержанных имеются следы огнестрельных и осколочных ранений. Среди задержанных — 24-летний житель станицы Красногорская Карачаевского района республики, русский, принявший ислам.

В ноябре 2001 года в Новолакском районе Дагестана была задержана группа из трех человек, готовившая по приказу Хаттаба серию терактов в Махачкале. У задержанных изъяты оружие и взрывчатка. Один из боевиков — русский, принявший ислам.

Это лишь несколько примеров из огромного моря фактов. В свое время в Турции создавались специальные отряды из омусульманенных греков, болгар, сербов. Их называли янычарами, они отличались особой жестокостью и самоотверженностью. Ныне подобное мы видим на примере «русских мусульман».

Однако наша Церковь, как и в прошлые века, ныне вполне в состоянии явить мусульманскому миру красоту Христовой веры. Если мы не забудем об этом, «русский джихад» не состоится и над куполом храма Христа Спасителя будет по-прежнему сиять крест Господень.

В серии «Межконфессиональный и межрелигиозный диалог», издаваемой Библейско-богословским институтом: святого апостола Андрея, вышла очередная хрестоматия, посвященная на этот раз проблемам исламо-христианского диалога. Составитель и автор вступительной статьи и комментариев — А. В. Журавский.

Будучи первой хрестоматией подобного рода на русском языке, сборник содержит ряд достаточно информативных статей, например, А. Т. Хури и Н. Дэниела (краткие экскурсы в историю взаимоотношений ислама и христианства на Востоке и Западе), Махмуда Айуба (обзор антихристианской полемики современных мусульманских богословов), Д. Д. Мак-Олифф (Мария и Фатима в коранической экзегезе). Впрочем, тот факт, что почти все указанные работы носят обзорный характер, не мог не сказаться на глубине анализа и полноте фактологического материала. Интерес представляют и чисто научные работы российских авторов, помещенные в конце хрестоматии, хотя темы их подчас слишком специальны (статья А. Смирнова о сопоставлении мистического философствования Ибн Араби и Н. Бердяева и другие).

В остальном же большинство работ сборника являет собой привычный уже по другим примерам диалог о диалоге: о необходимости диалога, о темах диалога, о проблемах диалога, о перспективах диалога. Теперь, к началу XXI века, добавилась еще одна тема — история диалога. Все это формируется в «новое метадисциплинарное направление», называемое «наукой о диалоге» (Введение. С. VII).

Стремясь в рамках этой новой науки «навстречу истинному универсализму и подлинному пересмотру своей веры под влиянием опыта своих братьев» (Ж. Габюс. С. 292), авторы сборника приходят к потрясающему открытию: оказывается, «межрелигиозный диалог позволяет расширить рамки всего современного богословия» (К. Жеффре. С. 123), причем до таких размеров, когда любые рамки вообще исчезают как таковые. «Перед нами могут открыться новые возможности, а именно — новое прочтение наших традиций в свете традиций другого» (Ж. Габюс. С. 290).

Что же это открытие означает? «Для христиан это означает… ясное понимание того, что Бог говорил не только в истории Израиля или христианской Церкви, но в равной степени — на арабском языке и в традиции ислама… поэтому нам не следует говорить о тайне Израиля и тайне Церкви, а… только о тайне спасения и тайне веры» (Ж. Габюс. С. 290). От чего же еще следует отказаться христианину, по мнению идеологов диалога? «Нужно прежде всего отказаться от права «первородства» по отношению к младшему брату, как требовалось от евреев перед лицом нарождающейся Церкви» (А. Тесье. С. 296). Также «для начала следует признать, что Библия как таковая нисколько не поможет нам раскрыть смысл многообразия религий в замысле Божием… при толковании текстов мы должны брать в расчет наш исторический опыт, свидетельствующий о неизбежности религиозного плюрализма. Это относится и к толкованию свидетельств церковного Предания. Поэтому не подобает ссылаться на самые суровые суждения отцов Церкви о религиях и культах того времени» (К. Жеффре. С. 125, 126).

Итак, значимость открытия «новых возможностей» для христиан описана весьма красноречиво — для начала придется отказаться от Священного Писания и Предания. А что же оно означает для мусульман? «Для мусульман это может означать, что Иисус… был великим и единственным не только в Своих деяниях, чудесах и исцелениях, но и в тайне Своего рождения» (Ж. Габюс. С. 291). Диспропорция очевидна. Мусульманам ни от чего отказываться не предлагается; то, что Иса был великим и единственным в тайне Своего рождения, — один из постулатов исламского учения о пророках. Сами же мусульманские участники диалога, в свою очередь, недвусмысленно заявляют, что для них «речь не идет об отказе от неизменных учительных истин, которые всегда питали и питают» их духовность (Махмуд Аркун. С. 87). Более того, на страницах мусульманских докладов беспрепятственно ведется проповедь эксклюзивности ислама: «Благодаря его отрицательному отношению к таким религиозным институтам, как государственная церковь, ислам является единственной авраамической традицией, способной служить в будущем важным средством углубления нашего самосознания в контексте либерального проекта общественного мироустройства» (Абдулазиз Сахедина. С. 153). Складывается ощущение, что другая сторона диалога расценивает плюралистические реверансы «христианских теологов» как признание величия ислама. «Следует отдать должное тем многочисленным светским и религиозным лицам, которые постарались привлечь внимание своих Церквей и христиан в целом к исламу» (Али Мерад. С. 234) — так подводит итог недолгой истории «межрелигиозных диалогов» один из мусульманских участников.