Сергей Бурмистров - Брахман и история.Историко-философские концепции современной веданты

Художественная форма скрывает в себе жизнь внутреннего духа. Когда он передается другому через какой-либо канал, то творит в нем соответствующую форму. Таким способом внутренний дух проявляет себя в блаженстве, которое преодолевает все витальные и интеллектуальные препятствия внутри индивида, отделяющие его от художника, так что в проявлении и постижении духовного блаженства он становится единым и с художником, и со всеми, кто наслаждается художественным творением. Таким образом, секрет художественной коммуникации скрывается в явлении духа в блаженстве, которое появляется в сердце и, подобно горящему факелу, освещает дух и отблесками света выжигает эгоистическое «Я», отделявшее человека, как раковина, от личности художника и поддерживавшее его обструктивную индивидуальность. Художественное творчество и наслаждение — это та сфера, где пробуждается духовная реальность, где нас переполняет лучащееся блаженство и красота, где мы соединяемся с близкими нам по духу людьми. Всякое чувство полезности, личной выгоды и жажда эгоистического удовлетворения в этот момент исчезают, и мы чувствуем себя в совершенно ином мире. Однако это просветление духа искусством осуществляется при помощи чувственного содержания ситуации, и пробуждение духовного блаженства и чувства братства поэтому связано с чувственными ограничениями и затрагивает нас лишь временно и отдаленно.

Присутствие в человеке духовного принципа, так хорошо иллюстрируемое художественным опытом, является базисом индуизма, и фундаментальная цель религии — это обеспечить познание этого принципа. В религии, однако, в отличие от искусства, нет этого мгновенного постижения, производимого чувственным содержанием, она существует во всех переплетениях нашего бытия, в наших сознательных и подсознательных ментальных состояниях, во всех наших эмоциональных и волитивных проявлениях. Религия — это искусство в глубочайшем и широчайшем смысле слова. Это деятельность духа, направленная на выражение его через всю наш индивидуальность. Под индивидуальностью я понимаю здесь всю нашу структуру, включая биологические тенденции и стремления, темперамент, характер, эмоции, волю, поведение — словом, всю совокупность взаимосвязанных элементов нашего опыта. В личности есть потенциальный и актуальный аспекты, и в религиозной деятельности дух пытается открыть себя во всей личности и посредством всей личности. Как в искусстве чувственное содержание, включающее идеи, образы, слова, цвета и их порядок, должно быть так расположено и преобразовано, чтобы дух мог найти в нем подходящую форму для самовыражения, так и в религии вся личность должна подвергнуться преобразованию так, чтобы стать удобным инструментом самовыражения духа, подобно тому, как побег расцветает прекрасными цветами и дерево проявляет свою сладость в плодах.

Одна из главных характеристик искусства — симпатия. Поэт или художник пребывает в симпатии с природой и человеком. Под симпатией я понимаю здесь привязанность и любовь. Поэт любовно изучает сцены и события в жизни природы, характеры и ситуации в человеческой жизни. Для него косная природа наполнена духом и он обращается с ней, как с человеческими существами; он переносит человека из ситуации экономической конкуренции и борьбы за выживание на более высокий уровень и наделяет его духовным смыслом. Дела человеческие, конфликты характеров и интересов, предстают для него в новой перспективе, и он облекает их в свое собственное блаженство. Он радуется откровению его собственного духа и наделяет этим блаженством всех, через кого и при помощи кого это откровение явлено. В Упанишадах сказано, что брат, сестра, жена или сын дóроги потому, что Атман дорог. Наслаждение от вещей обязано своим существованием их ассоциации с «Я». Когда ассоциация осуществляется через животное «Я», мы получаем животное и эгоистическое наслаждение; когда она происходит через высшее духовное «Я», мы получаем незаинтересованное, эстетическое наслаждение, или художественное блаженство (art-joy). В Упанишадах сказано, что, когда человек пробуждает дух в своем «Я», то сладки для него ветер, и потоки рек, и дни, и ночи его, и даже пыль для него сладка.

Духовный принцип, открываемый в художественном опыте, может вести к вере в духовный опыт, открываемый в религиозном опыте, и мы можем через него обрести знание о методе, которым духовный принцип трансформирует нашу личность и определяет наше отношение к природе и человеку. Различие между формами деятельности духа в этих двух сферах состоит прежде всего в предпочтении тех или иных «материалов» для преобразования: в искусстве духовный принцип преобразует только чувственное содержание и являет себя с налагаемыми им ограничениями, в религии же преобразование захватывает личность всецело. Таким образом, искусство — это всего лишь несовершенная религия и используется в религиозном служении в форме различного рода ритуалов, образов, алтарей, песен, танцев, музыки, сказаний и т. п.

Фундаментальная цель религии — духовное братство людей на неутилитаристской основе, но это очень несовершенно обеспечивается через чувственное содержание религиозного служения, осуществляемого членами любого религиозного коллектива.

Когда объединение, предполагаемое ритуалами, осуществляется неверно — ради утилитарных целей — религия деградирует в фанатизм и наихудшие формы эгоизма, так хорошо известные из религиозной истории мира. Хотя в большинстве форм индуизма используются ритуалы, всегда подчеркивается, что чувственная реализация их должна быть инспирирована высшим пониманием религии, без которого все ритуалы теряют свое значение и становятся ложными. Ритуалы без истинного духа религии подобны безжизненному телу; цель, ради которой они используются, должна подчеркиваться постоянно — до тех пор, пока чувственный контакт не станет ненужным.

Существование духовного принципа в человеке доказывается не только религиозным опытом, но также и художественным, как было показано выше. Подобно художественному гению, его откровение может быть явлено на более высокой или низкой ступени, в том или ином религиозном гении, но его реальность, в силу ее доминирующего влияния в нашей жизни, невозможно отрицать. Известно, что его определяющее содержание не может быть найдено в чувственных данных или чисто интеллектуальных элементах нашего разума; это доказывает, что этот принцип принадлежит к совершенно особой сфере. В притчах Упанишад показано, что вещи могут существовать, даже если они не воспринимаются чувствами и не постигаются интеллектом. Семя баньяна очень мало, и когда мы разрезаем его, то ничего не видим внутри, но оно содержит принцип, который может развиться в огромное дерево; кусок сахара, растворенный в воде, невидим, но он присутствует в ней, и это можно ощутить. Так и духовный принцип человека открывается через внутренний опыт, через формирующее влияние, которое он оказывает на всю нашу личность, трансформируя ее для своего выражения. Он — не знание, не эмоции, не воля, но он выражает себя через них как их внутреннее контролирующее и формирующее начало. Будучи внутри их, он превыше их.

Понятие бессмертия не может быть применено к нашим телам или чувственным и интеллектуальным элементам разума; его можно применить только к духу, открывающему свою природу через внутреннее интуитивное прозрение. Он, открывающийся через собственное сияние, лежит глубоко в сердце; его нельзя открыть обычными способами познания. В этом аспекте его существование имеет мистическую природу, а его конкретную реальность можно пережить и ощутить напрямую. Таким образом, вера в бессмертие означает только пробуждение в человеке его собственной духовной природы, ибо только дух не имеет в себе иного содержания, кроме того, которое он открывает через нашу личность. Бессмертная природа может быть познана только через интуитивное пробуждение духовной реальности.

Изменение — это смерть, бессмертие же предполагает неизменность. Духовный принцип, как бы ни был скрыт различными условиями нашего индивидуального бытия, один во всех людях. Он универсален по своей природе, но не как абстракция, а как конкретная, спонтанная, свободная индивидуальность и реальность. Одна из наиболее фундаментальных форм его самовыражения направлена на постижение равенства, свободы и святости всех людей. Все люди имеют равные права на развитие своих способностей и обретение счастья. Но религиозный дух не ограничивается только признанием этих прав, он требует позитивного развития — к братству и любви. «Люби всех людей, как самого себя», — таков девиз индуизма.

Упанишады, как уже было сказано, учат, что блаженство происходит от идентификации других со своим «Я». Признание универсальности собственного духовного «Я» предполагает излияние нашей собственной радости на других, а это — всего лишь еще одно имя любви.