Владимир Титов - Православие

Теория относительности Эйнштейна представляет собой физическую теорию пространства и времени. Она состоит из специальной теории относительности, созданной Эйнштейном в 1905 г. и общей теории относительности, которая была разработана им же в 1915 г. Общая теория относительности с позиций современного естествознания решила одну из фундаментальнейших проблем — проблему тяготения. В свое время Ньютон, открывший закон всемирного тяготения, предположил, что тяготение — это сила взаимодействия между материальными телами. Теория относительности показала, что механизм тяготения значительно сложнее. Существует не сила тяготения, а поле тяготения, представляющее собой особую структуру искривленного пространства. Эта искривленность пространства возникает в результате влияния на пространство со стороны отдельных скоплений материи, в результате чего оно и обладает сложной геометрической структурой.

Вот эту действительно фундаментальную теорию современного естествознания и пытается поставить на службу религиозному мировоззрению православный богослов. Исходя из абсолютно произвольных посылок, что кривизна мирового пространства всюду одна и та же, что материя распределена во вселенной приблизительно равномерно, пренебрегая различными местными отклонениями кривизны пространства, он, используя математический аппарат теории относительности, пытается вычислить радиус вселенной. Результат получается вполне устраивающий православного богослова. Радиус вселенной равен 2 миллиардам световых лет. Как говорится, что и требовалось доказать. С «помощью» наиболее авторитетной теории современного естествознания православный богослов утверждает конечность мира и торжество религии. Более того, он даже знает расстояние до конечных границ мира — 2 миллиарда световых лет.

Все было бы хорошо в рассуждениях православного богослова, если бы не существовало некоторых весьма неприятных для него фактов, установленных наукой. Во-первых, возникает неувязка с радиусом вселенной, вычисленным богословом. Радиоастрономия обнаружила радиогалактики, которые удалены от нас на 6 миллиардов и более световых лет. Уже этот факт говорит о неверности богословских математических манипуляций. Далее, нет каких-либо фактов, подтверждающих равномерное распределение материи во вселенной и одинаковость кривизны мирового пространства.

И, наконец, пожалуй, самое неприятное для православного богослова — он легко уличается в фальсификации теории относительности, приписывая ей утверждение конечности мира. Автор теории относительности А. Эйнштейн допускал возможность различных решений проблемы. В книге «Геометрия и опыт» он писал:

«Согласно теории относительности представляются две возможности:

1. Мир пространственно бесконечен. Это возможно только в том случае, если средняя плотность сосредоточенного в звездах вещества, в мировом пространстве, исчезающе мала, то есть если отношение общей массы звезд и величина пространства, по которому они рассеяны, неопределенно приближаются к нулю; если мы будем рассматривать все большие и большие пространства.

2. Мир пространственно конечен. Это будет в том случае, если средняя плотность весомой материи отлична от нуля. Объем мирового пространства будет тем больше, чем меньше эта средняя плотность».

Православный богослов хватается за второе допущение автора теории относительности, выдает его за якобы доказанное и единственно существующее. А.Эйнштейн видел всю сложность проблемы и указывал все ее аспекты для дальнейших научных исследований. И к тому же второе допущение — это модель мира в статичном состоянии, когда радиус кривизны мирового пространства и плотность материи в нем не зависят от времени. Иначе говоря, вселенная рассматривается здесь как неразвивающаяся. Это абстрактная модель. В современном естествознании на базе исследований многих ученых возникло твердое убеждение, что для более глубокого исследования закономерностей материального мира менее всех подходят статичные модели, так как они не улавливают динамики развития.

Следует также указать на методологическую ошибку православного богослова. Он пытается спекулировать на естественнонаучной теории, распространяет устанавливаемые ею закономерности на всю вселенную. Такая экстраполяция неправомерна. В свое время Ньютон сделал значительный вклад в изучение проблемы тяготения. Теория относительности была новым этапом в изучении этой проблемы, она дала объяснение многим сторонам материального мира. При всей своей фундаментальности теория относительности не решает всех проблем, ее выводы имеют определенные пределы.

Положение о бесконечности материального мира не основывается только на результатах теории относительности, оно является результатом теоретического обобщения данных многих наук и общих законов материального мира, открытых материалистической философией. Активность материи, имеющей источник развития во внутренних противоречиях, не нуждающейся для своего развития в каких-либо сверхъестественных силах, неразрывная связь материи, пространства и времени, переход одних форм материи в другие, качественно новые, — все это дает основание для вывода о бесконечности материального мира.

Православный богослов, опровергая тезис материализма о бесконечности мира, прибегает к софизмам, не видит сложных и противоречивых переходов материи из одних состояний в другие. Он, например, задается таким вопросом: как может бесконечная материя состоять из конечных вещей, почему совокупность конечных объектов получает свойство бесконечного. В данном случае богослов сталкивается с великолепнейшим примером действия диалектического закона перехода количественных изменений в качественные. Современная материалистическая философия — диалектический материализм — не рассматривает материю как механическую совокупность конечных, ограниченных объектов. Бесконечность — это не застывшая, мертвая сумма материальных объектов, а беспрерывное движение, развитие, бесконечный процесс развития предметов и явлений окружающего мира. Каждый конечный объект развивается, переходит свои границы. Между конечным и бесконечным нет непроходимых границ. Природа конечного состоит в том, чтобы превосходить себя, отрицать свое отрицание и поэтому становиться бесконечным. Пользуясь ограниченным метафизическим религиозным мировоззрением, православный богослов не может постичь этой диалектики конечного и бесконечного.

В следующих главах своей книги православный богослов фальсифицирует целый ряд научных проблем, выхолащивает их содержание, извращает их в плане религиозно-философского мировоззрения. Наиболее излюбленным методом извращения научных проблем у православного богослова является подмена общего частным. Общие законы представляются им как частные, а частные законы, действие которых справедливо только в определенных границах, выдаются за всеобщие.

Спекулирует православный богослов и на трудности тех проблем, которые стоят перед современным естествознанием. В науке всегда были и будут нерешенные вопросы. Окружающий человека материальный мир бесконечен, поэтому всегда будут иметься области этого мира, которые наука будет продолжать познавать. Сам процесс познания чрезвычайно сложен, противоречив, истина дается человеку путем поисков, затраты больших усилий. Православный богослов извращает эту сложность процесса познания. Нерешенные вопросы он выдает за неразрешимые. С удовольствием он перечисляет все то, что еще не познано наукой и пытается убедить читателя в том, что многое наука неспособна познать.

Действительно, нам многое еще неизвестно, перед наукой стоит ряд вопросов, на которые она в данный момент не может ответить. При решении многих проблем ученые сталкиваются с целым рядом серьезных трудностей, с нехваткой фактического материала, необходимого для теоретического обобщения. Но из того, что в данный исторический момент какой-то конкретный научный вопрос не решен, не следует вывода, который делают православные богословы, будто этот вопрос не будет решен в будущем.

Достаточно нам обратиться к истории естествознания, чтобы убедиться в том, что проблемы, которые не были решены учеными одного поколения, решались учеными следующего поколения. Например, в тот момент, когда создавалась гипотеза Канта — Лапласа об образовании солнечной системы из туманности, многие вопросы строения вселенной были неизвестны для астрономов того времени, а многие другие вопросы представлялись только в общем виде. Во времена Канта и Лапласа астрономы ничего не знали о природе звезд и туманностей. Сейчас же благодаря достижениям астрофизики накоплен огромный фактический материал о самых разнообразных космических объектах.

Чувствуя шаткость своей позиции, которая никак не согласуется с теорией естествознания, богослов всячески пытается подкрепить свои рассуждения ссылками на философов, утверждающих принципиальную непознаваемость мира. Заключительные главы первой части работы А. Ламишнина посвящены поискам союзников среди философов-агностиков. В разделе о непознаваемости мира и его закономерностей православный богослов с большой симпатией излагает взгляды Д. Юма, И. Канта, позитивистов, неокантианцев, махистов. Во всех этих философских концепциях православного богослова привлекает утверждение о принципиальной непознаваемости окружающего мира. Богослова нисколько не смущает здесь то, что общественно-историческая практика людей и история познания окружающего человека мира вскрыли несостоятельность этих философских концепций, что многие из них уже стали достоянием только истории философии.