Алексей Фомин - Воскресение мертвых

Но такие люди, мне кажется, не понимают могущества и премудрости Создателя, Который не всякому веществу предоставил входить в соединение или смешение со всяким телом, и не затрудняется в отделении того, что соединилось, и все допускает или изменяет по Своей воле и сообразно с Своей целью.

Тела человеческие не предназначены в пищу ни одному животному, им, по достоинству природы, определена могила только в земле. А противоестественное никогда не может поступить в пищу нуждающимся в ней членам, а не поступившее в пищу не может соединиться с тем, чего оно не питает, значит и тела людей никогда не могут соединиться с подобными им телами, для которых эта пища противоестественна, хотя нередко проходит через их чрево по какому-нибудь ужасному несчастию; не имея питательной силы и рассеявшись по тем частям вселенной, от которых получили первоначальное свое происхождение, вещества тел соединяются с телами поглотивших их на время; потом же они опять отделяются от них премудростью и силою Божьей. И соответственно природе соединятся при воскресении каждое со своим, даже если были они сожжены огнем, или сгнили в воде, даже если были поглощены зверями, даже если иной член, отторгнутый от целого тела, разложился прежде прочих членов. Соединившись опять друг с другом, они займут прежнее место, чтобы составить то же тело, и дать новую жизнь тому, что умерло и совершенно разрушилось.

Даже не хочется останавливаться на доводах прибегающих к делам человеческим, которые говорят, что люди не могут возобновить свои произведения, если они разобьются, повредятся или обветшают от времени, которые на примере горшечников или ваятелей стараются доказать, что и Бог не желает, а если бы и желал, то не может воскресить умершее и разрушившееся тело. Эти люди не понимают, что этим рассуждением они тяжким образом оскорбляют Бога, ставя на один уровень силы совершенно различных существ, считая искусственное наравне с естественным. Останавливаться на этом стыдно; безрассудно опровергать мысли поверхностные и пустые. Гораздо приличнее и всего справедливее сказать, что невозможное у людей возможно у Бога (Лк. 18, 27; Мф. 19, 26). Посредством этого весьма уместного соображения вместе со всеми вышеизложенными разум доказывает, что воскресение тел дело возможное, значит оно не невозможно для Бога.

Говорят еще, что воскресение тел неугодно воле Его. Неугодное Богу бывает неугодно Ему или как несправедливое или как недостойное. Несправедливость можно усматривать или по отношению к самому смеющему воскреснуть, или по отношению к кому-нибудь другому. Но, очевидно, что воскресение не делает несправедливости никому из посторонних существ, которые считаются в числе существующих. Духовные существа не будут обижены воскресением людей, – ведь воскресение людей не послужит ни препятствием для их бытия, ни вредом, ни оскорблением. Так же не будут обижены ни бессловесные животные, ни бездушные твари; ибо эти и не будут существовать после воскресения; а в отношении к несуществующему невозможна несправедливость. Если даже кто допустит, что и они будут всегда существовать, то и тогда они не получат обиды от возобновления тел человеческих. Если бы даже они имели голос, то не стали бы обвинять Создателя, будто они несправедливо унижены пред людьми тем, что не удостоены одинакового с ними воскресения – ведь существам, у которых природа неодинакова, Справедливый не может дать и конец одинаковый. Кроме того, у кого нет никакого понятия о справедливости, у тех не бывает и жалобы на несправедливость. Так же нельзя сказать и о несправедливости по отношению к самому человеку воскрешаемому. Человек состоит из души и тела, и в воскресении нет несправедливости ни по отношению к душе, ни по отношению к телу. Никто рассудительный не скажет, что будет обижена душа; иначе он вместе с тем отвергнет и настоящую жизнь (если ныне, обитая в тленном и подверженном страданию теле, она не терпит от этого несправедливости, тем более для нее не будет обиды, когда станет обитать в теле нетленном и чуждом страдания). Да и тело, если ныне оно тленное, существуя вместе с нетленным, не терпит обиды, то очевидно, само сделавшись нетленным и существуя вместе с нетленным, этим не будет обижено.

Нельзя сказать и что воскресить и составить разрушившееся тело – дело, недостойное Бога. Потому что если было достойно Его создать тело худшее, тленное и подверженное страданию, то тем более не недостойно Его создать лучшее тело – нетленное и чуждое страдания.

Таким образом, я доказал посредством основных истин и вытекающих из них следствий каждый пункт нашего исследования, и стало ясным, что воскресение разрушившихся тел есть дело и возможное, и угодное, и достойное Создателя. Это же доказывает ложность противного мнения и неосновательность доводов людей неверующих. Не нужно ли сказать, что то, что Бог может сделать, Ему и желательно; и угодное Богу непременно возможно и сообразно с достоинством желающего?

Теперь же нужно доказать истинность учения о воскресении на основании причины, по которой произошел первый человек и потомки его, на основании общей природы всех людей и на основании будущего суда, который произведет над ними Создатель за все время жизни каждого из них и за всякие действия.

Доказательство на основании причины. Рассмотрим, случайно ли и напрасно сотворен человек, или для чего-нибудь; если для чего-нибудь, то для того ли он сотворен, чтобы ему жить и оставаться в своей природе, или для пользы кого-нибудь другого; если для пользы другого, то для пользы ли Самого Создателя или кого-нибудь из близких к Нему и удостоившихся большего попечения. Рассматривая это общим образом, мы находим, что всякий благоразумный и приступающий к какому-нибудь действию, если действует с намерением, то не делает напрасно ничего, но или для собственной пользы или для пользы кого-нибудь другого, о ком он заботится, или для самого дела, к которому он побуждается каким-либо естественным влечением.

Бог, конечно, сотворил человека не напрасно, – ибо Он премудр, а никакое дело премудрости не бывает напрасно, – и не для собственной пользы; ибо Он ни в чем не нуждается (Деян. 17, 24–25); Тому, Кто ни в чем не нуждается, ничто из созданного Им не может служить к собственной Его пользе. Также и не для кого-нибудь из созданных Им творений Он сотворил человека. Разум не находит какой-нибудь пользы, которая была бы причиною сотворения людей, ни для бессмертных существ, ни для бессловесных животных. Бессмертные существа не имеют ни в чем недостатка и не нуждаются для своего бытия ни в каком содействии людей, а животные по природе своей подвластны людям, а не созданы для того, чтобы пользоваться людьми, ибо несправедливо употреблять начальствующее и управляющее на служение низшим, или разумное подчинять неразумному, неспособному к начальствованию. Итак, если человек сотворен не без причины и не напрасно, – ибо ничто из сотворенного Богом не напрасно, и не для пользы Самого Создателя или кого-нибудь другого из творений Божиих, то очевидно, что, если смотреть на первую и общую причину всех вещей, Бог сотворил человека ради себя самого, ради благости и премудрости, созерцаемой во всех созданиях. Если же рассматривать причину ближайшую к сотворенным людям, – для жизни самих сотворенных, и притом для жизни, которая не на краткое время возжигается, а потом совершенно угасает. Такую жизнь, по моему мнению, Бог уделил животным; а тем, которые носят в себе образ Самого Творца, владеют умом и одарены разумным смыслом, Творец определил вечное существование, чтоб они, познавая своего Творца и Его силу и премудрость, и следуя закону и правде, пребывали во веки с тем, с чем проводили предшествующую жизнь, находясь в тленных земных телах. Существа, сотворенные для кого-нибудь другого, по справедливости перестают существовать, когда прекращают свое бытие те, для которых они сотворены, так как в творениях Божиих напрасное не имеет места. Но существа, сотворенные для самого бытия своего и жизни никак не могут подвергнуться совершенному уничтожению их бытия. Если причина их бытия всегда усматривается в самом их бытии, то всегда должно сохраняться созданное таким образом живое существо, делая и испытывая то, что ему свойственно, причем та и другая часть, из которых оно состоит, проявляется свойственным себе образом. Душа существует и пребывает с той природой, с какой она сотворена, и совершает свойственное себе, – а ей свойственно управлять телесными стремлениями и определять и измерять надлежащими признаками и мерами происходящее. Тело же стремится по природе своей к тому, что ему свойственно, и принимает назначенные ему изменения, а после всех прочих, относящихся к возрастам, к виду, к величине, – и само воскресение. Ибо воскресение есть самый последний вид изменения; это – изменение того, что еще останется в то время, на лучшее.