Моисей Рижский - Библейские пророки и библейские пророчества

Если судить по библейским книгам Судей и Царств, то в те века в Палестине подвизалось великое множество всевозможных «прозорливцев»: пророков, гадателей, целителей; среди них были не только пророки Яхве, но и других богов, и пророков Ваала было едва ли не больше, чем Яхве. Но лишь немногих библейские авторы называют по именам, подробно описывая их чудеса и подвиги, а если и называют, то только пророков Яхве. Понятно почему. Как справедливо заметил известный американский библеист Мортон Смит, «Ветхий завет — это не более чем культовая библиотека, целью которой было героизировать выдающихся деятелей культа, жрецов, пророков и царей, покровительствовавших культу Яхве. Наверное, существовала и такая литература, которая восславляла богиню Ашеру, чудеса пророков Ваала, рвение жрецов богини Анат, благочестие царя Манассии и царицы Иезавели, способствовавших процветанию как раз этих, «языческих» культов. Но об этом можно судить только по аналогии»[19].

Среди пророков эпохи Судей (XIII–XI вв. до н. э.) были не только мужчины, но и женщины, и, по крайней мере, в одной из них можно увидеть реальную историческую личность. Ее звали Девора (евр. «дебора» — «пчела»). Авторитет Деворы как пророчицы был настолько велик, что она была признанным «судьей»: «И приходили к ней сыны израилевы на суд» (Суд. 4:5). Однако подлинную славу принесла Деворе та роль, которую она сыграла в очередной войне израильтян со своими соседями, коалицией ханаанейских городов. Войском ханаанеев командовал Сисара, у которого было «девятьсот железных колесниц, и он жестоко угнетал сынов израилевых двадцать лет» (Суд. 4:2–3), пользуясь разобщенностью израильских племен. И Девора не только бросила клич к их объединению, но и от имени Яхве назначила общего военачальника — Барака, сына Авиноамова: «Повелевает тебе Яхве бог израилев: пойди, взойди на гору Фавор и возьми с собою десять тысяч человек из сынов неффалимовых и сынов завулоновых; а я приведу к тебе, к потоку Киссону, Сисару… и колесницы его… и предам его в руки твои». Варак проявил малодушие, колебался и, наконец, поставил перед Деворой свое условие: «Если ты пойдешь со мною, пойду; а если не пойдешь со мною, не пойду». Девора пошла с Бараком, вдохновляя его: «И сказала Девора Бараку: встань, ибо это тот день, в который Яхве предаст Сисару в руки твои; сам Яхве пойдет пред тобою» (4:6—14).

Это произошло в XII в. до н. э. и было, возможно, первым проявлением солидарности между израильскими племенами в Палестине (правда, временным и частичным) под знаменем Яхве. Вместе с тем сказалась и возрастающая роль пророков в политической жизни израильских племен. Не случайно в память об этом событии была сочинена знаменитая «Песнь Деворы», может быть самый древний из дошедших до нас текстов Библии.

Древность этой песни не вызывает сомнений. Вряд ли ее сочинила сама Девора, как это утверждается в начале песни («В тот день воспела Девора…»), но, судя по многим признакам, поэма была создана под непосредственным впечатлением победы; поэт как бы говорит об общеизвестных вещах, адресуясь к современникам, действующим лицам и зрителям происшедшего. Сила выражений и в похвалах племенам, принявшим участие в войне, и в проклятиях уклонившимся выдает человека, который, может быть, и сам был ее участником. В поэме ряд архаических деталей: представление о Яхве еще связано с кочевым прошлым Израиля — это из пустыни юга выходит Яхве в бой за свой народ («Когда выходил ты, Яхве, от Сеира, когда шел с поля Едомского…»); пустыня его истинное жилище, Ханаан еще не стал «святой землей». Израильтянам в сражении помогают звезды и поток Киссон («С неба сражались звезды, с путей своих сражались с Сисарою. Поток Киссон увлек их…»). Эти похвалы звездам и потоку — не только поэтические образы, они уводят нас в глубокую древность, в древний культ природных сил, распространенный у многих народов.

Пророчица Девора была, несомненно, личностью выдающейся. Но в массе своей древние пророки, которые бродили по Палестине в одиночку или группами и вели себя как одержимые, вызывали к себе со стороны многих скорее пренебрежительное отношение и даже насмешки, и лишь отдельные лица из их среды возвышались над общим уровнем. Одним из них был пророк Самуил, живший в самом конце периода Судей, в конце XI в. до н. э.

Библейский источник сообщает ряд подробностей из жизни этого пророка. Мать его Анна была долгое время бездетна. Она совершила паломничество в Силомский храм и дала обет: если у нее родится сын, посвятить его Яхве. После этого «вспомнил о ней Яхве. Чрез несколько времени зачала Анна и родила сына и дала ему имя: Самуил (евр. «услышал бог».— М. Р.), ибо, говорила она, от Яхве я испросила его» (1 Цар. 1:19–20). Во исполнение данного обета Самуил еще ребенком был отдан на служение в храм «на все дни жизни его служить Яхве» (1:28).

В храме Яхве Самуил выполнял жреческие обязанности, и после смерти главного жреца Илии и его двух сыновей Яхве остановил на нем свой выбор. Он стал главным жрецом в Силомском святилище и вместе с тем великим пророком. «…Яхве был с ним; и не осталось ни одного из слов его неисполнившимся. И узнал весь Израиль от Дана до Вирсавии, что Самуил удостоен быть пророком Яхве» (1 Цар. 3:19–20).

В эти годы израильтяне вели трудную войну с филистимлянами и потерпели в ней ряд поражений. После одного проигранного ими сражения филистимлянам удалось даже захватить Силом и увезти с собой «ковчег завета». Ни к чему хорошему для них это не привело. Филистимляне внесли ковчег в храм Дагона «и поставили его подле Дагона. И встали рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Яхве. И взяли они Дагона, и опять поставили его на свое место. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Яхве; голова Дагонова и… обе руки его лежали отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона» (1 Цар. 5:1–4). Расправившись таким образом со статуей Дагона, Яхве еще наслал болезнь на самих филистимлян, которым после этого пришлось признать могущество Яхве, «ибо тяжка рука его и для нас и для Дагона, бога нашего». Семь месяцев терпели филистимляне тяжкую руку Яхве, и, наконец, терпение их лопнуло. «И призвали филистимляне жрецов и прорицателей, и сказали: что нам делать с ковчегом Яхве? научите нас, как нам отпустить его на свое место». Филистимские жрецы и прорицатели посоветовали принести Яхве «жертву повинности» и с богатыми дарами отправить ковчег израильтянам. Так и было сделано.

В войне с филистимлянами Самуил тоже принимал участие как жрец, пророк и вдохновитель. И когда наступило мирное время, Самуил был признан судьей Израиля, как в свое время Девора. «И был Самуил судьею Израиля во все дни жизни своей: из года в год он ходил и обходил Вефиль, и Галгал и Массифу и судил Израиля во всех сих местах… Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем» (1 Цар. 7:15; 8:1). Но сыновья Самуила оказались недостойными своего отца. Они «не ходили путями его, а уклонились в корысть и брали подарки, и судили превратно». И тогда «собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу… и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими, итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу…» (1 Цар. 8:3–6). Может быть, Самуил предпочел бы не выпускать власть из своих рук и рук своих сыновей, но выбора у него не было. Влияние родовых старейшин, племенной верхушки в то время было велико, и Самуил согласился дать израильтянам царя. Им стал Саул.

История возведения на престол Саула заслуживает особого внимания, в ней сохранились такие детали, которые, несомненно, воспроизводят реальные исторические картины и роль пророков в период Судей.

У Киса, отца Саула, богатого крестьянина из племени Вениамина, пропали ослицы. Кис послал своего сына в сопровождении раба отыскать пропажу. Саул безрезультатно обошел всю округу и, не найдя ослиц, уже собрался вернуться домой, но сопровождавший его раб отговорил его и дал совет: «Вот в этом городе есть человек божий, человек уважаемый; все, что он ни скажет, сбывается; сходим теперь туда; может быть, он укажет нам путь наш, по которому нам идти». Саул не решается: «Вот мы пойдем, а что мы принесем тому человеку? Ибо хлеба не стало в сумах наших и подарка нет, чтобы поднести человеку божию; что у нас?» Но раб напомнил Саулу, что у него есть четверть сикля серебра для подарка прозорливцу. Между тем Яхве еще за день до прихода Саула указал на него Самуилу как на будущего царя: «Завтра в это время я пришлю к тебе человека из земли Вениаминовой, и ты помажь его в правителя народу моему — Израилю, и он спасет народ мой от руки филистимлян…» Самуил с почетом принял молодого Саула, а на другой день «взял Самуил сосуд с елеем и вылил на голову его, и поцеловал его, и сказал: вот, Яхве помазывает тебя в правителя наследия своего». Затем Самуил успокоил Саула насчет ослиц; прозорливец, оказывается, уже знал, что животные нашлись. И далее Самуил дает следующий наказ Саулу: «когда войдешь… в город, встретишь сонм пророков, сходящих с высоты, и пред ними псалтирь (музыкальный инструмент типа гуслей. — М. Р.) и тимпан, и свирель и гусли, и они пророчествуют; и найдет на тебя дух Яхве, и ты будешь пророчествовать с ними, и сделаешься иным человеком». Саул выполнил все указания пророка, встретил «сонм» — группу пророков в указанном месте, «и сошел на него дух божий, и он пророчествовал среди них», чем немало удивил людей, знавших его и его отца: «…Увидев, что он с пророками пророчествует, говорили в народе друг другу: что это сталось с сыном Кисовым? неужели и Саул во пророках? И отвечал один из бывших там и сказал: а у тех кто отец? Посему вошло в пословицу: «неужели и Саул во пророках»?» (1 Цар. 10).