Герхард Хазел - Герхард Хазел ДАР ЯЗЫКОВ Говорение на языках в библейские времена и современная глоссолалия

5. Во второй главе Деяний случаи употребления «языков» понятны. Их смысловое содержание представляется абсолютно ясным. Первое — это переносное значение «языков, как бы огненных» (2:3) с использованием сравнительной частицы, как уже отмечалось выше. Второй вид употребления — преобладающий. Это «иные языки» в смысле чудотворной речи на осмысленных, а главное, родных языках, понятных всем присутствующим. Здесь имеется в виду, как неоднократно замечает Баркли, что «Святой Дух даровал верующему возможность говорить на иностранных языках, то есть говорить на языке, отличном от того, на котором они обычно говорили». Особо отмечается, что в Деян. 2 «язык имеет смысл, совершенно логичен для слушателей, что очевидно не только из того, что мы узнаем из последующих текстов (после 2:4), но и подчеркнуто смыслом самого слова, которое выбрал Лука: «говорить» (apophtheggomai). Этот глагол встречается как в Септуагинте, так и в классическом греческом языке для описания вдохновенной и торжественной речи, а отнюдь не экстатического бормотания». Иными словами, речь говорящих в Деян. 2 была «не набором бессмысленных звуков, но достаточно четко понимаемыми языками (glossai idios dialektos)». «Говорящие языками» в Деян. 2 вовсе не глоссолалисты в современном смысле этого слова. Они говорили на языках, которых просто не знали прежде. Люди, пришедшие на праздник Пятидесятницы из Рима и многих других мест, включая Месопотамию и Аравию, засвидетельствовали, что увиденное и услышанное ими было вдохновлено Святым Духом и произносилось на их «наречии» (idia dialekto), что и подчеркивается в Деян. 2:6, 8.

До сих пор нашей целью было не затрагивать спорное место 1 Кор. 12–14. Объяснение этому можно найти в последнем словаре под редакцией Ю. А. Нида (издание 1988 г.) и лежит оно в семантической сфере: «Большинство исследователей признают, что феномены, описанные в Деян. 2:4 и в 1 Кор. 14:2, существенно друг от друга отличаются, ибо в одном случае люди понимали речь как свой региональный язык или диалект, а в другом требовался переводчик. Именно по этой причине многие понимают слова из 1 Кор. 14:2 как экстатическую речь, которая также была составной частью эллинистических религий и признавалась за символ божественного вдохновения».

Мы решили процитировать этот недавно вышедший из печати словарь, поскольку он суммирует выводы многих. Он обобщает догадки различных современных исследователей о наличии двух типов «иных языков», о которых упоминается в Новом Завете. За последние сто лет мнения по этому вопросу несколько изменились. Например, лучший греко–английский словарь Нового Завета под редакцией Э. Робинсона (1858 года издания) сообщает следующее: «Здесь, в соответствии с двумя местами из Марка и Деяний, смысл, очевидно, следующий: говорить на другом существующем языке; ср. Деян. 2:6, 8–11. Другие, беря за основу 1 Кор., видят следующий смысл: говорить на другом виде языка, причем в этот момент человек находится в состоянии высокого религиозного возбуждения, или экстаза, в результате вдохновения, он не чувствителен к внешним обстоятельствам и полностью поглощен поклонением Богу, что проявляется в восхвалении Его и самоотдаче, которые не всегда логически последовательны и поэтому не всегда удобопонятны для окружающих… Большинство толкователей придерживаются первой версии, в то время как некоторые по–прежнему полагают, что речь идет о двух различных дарах».

Необходимо добавить, что в 1858 г., когда был опубликован этот словарь, было всего лишь «несколько» богословов, которые стояли за «два различных дара». Объяснение глоссолалии как экстатической речи в 1 Кор. 14 в те времена, 130 лет назад, отстаивалось лишь немногими. Сегодня, наоборот, большинство исследователей говорят о двух различных дарах, один из которых обозначен в Дели. 2, а другой — в 1 Кор. 14.

В последнем греко–английском словаре Нового Завета Уолтера Бойэрса говорится об «особенной проблеме» в связи со словосочетанием «иные языки» и утверждается, что в 1 Кор. 14 «несомненно говорится о ломаной речи лиц в религиозном экстазе». Это утверждение можно считать обобщением основного из бытующих в настоящее время среди исследователей мнений.

У ищущего читателя возникает следующий вопрос: что же привело к этому изменению мнений? Каковы причины, подвигшие большинство современных богословов различать эти два опыта, один из Дели. 2, а другой из 1 Кор. 14? Какие факты послужили этому? Существуют ли свидетельства о наличии глоссолалии в эллинистических религиях? Есть ли данные об экстатической бессмысленной речи в источниках вне Нового Завета? Следующая часть нашего исследования как раз и посвящена этому вопросу.

По каким причинам за последние сто лет изменилось понимание греко–английской лексикографии и толкование новозаветного «говорения языками»? Произошло ли это вследствие более углубленного изучения случаев употребления в греческом языке glossa lalein, «говорения на иных языках», и благодаря привлечению других античных источников? Или, возможно, были открыты новые греческие тексты, в которых встречаются интересующие нас выражения и где несомненно доказывается, что существует феномен экстатической речи, лишенной по своей сути смысла? Или же это новое толкование новозаветной фразы glossa lalein, «говорить иными языками», появилось, чтобы привести ее в соответствие с современной практикой глоссолалии среди христиан–харизматов? Или что–нибудь в Новом Завете прочли по–новому?

Эти вопросы мы задаем для того, чтобы подготовить читателя к многообразию вариантов. А чтобы найти удовлетворительный ответ относительно изменения лексикографии в более современных греко–английских словарях, очевидно, необходимо исследовать лексику древнегреческого языка за пределами Нового Завета. Потребность в этом вызвана утверждением, что «экстатическая речь», лишенная смысла, «была также частью эллинистических религий».

В работе, выполненной высококвалифицированным исследователем древне–греческой культуры Кристофером Форбесом, был проведен анализ различных гипотез и предположений, высказанных за многие годы учеными, которые поддерживали ту точку зрения, что популярная эллинистическая религия оказала влияние на раннехристианскую глоссолалию, особенно это относится к 1 Кор. 14, а также к другим местам Нового Завета, где речь идет об «иных языках». Мы обратимся к некоторым основным предположениям Форбеса.

Античный философ Платон сообщает о пифиях в Дельфах, о которых известно, что в состоянии экстатического вдохновения они произносили пророчества[6]. Необходимо иметь в виду, что к Дельфийским оракулам чаще всего обращаются исследователи, которые придерживаются мнения, что происхождение бессмысленной инспирированной речи — греческое. Принято в качестве основного примера древней глоссолалии приводить Дельфийский оракул. Ученые вновь тщательно исследовали эти предполагаемые «сравнимые феномены». Как это не удивительно, но, увы, «нет надежного свидетельства, что пифии когда–либо изрекали свои оракулы в форме, схожей с глоссолалией». Другой весьма серьезный исследователь, Джозеф Фортенроуз, который независимо исследовал те же тексты античных авторов, пришел к выводу, что пифии в Дельфах не входили в безумный или бредовый экстаз. Они не лишались чувств и у них не было «бессмысленного бормотания». Как раз напротив, жрицы в Дельфах изрекали оракулы как в письменной, так и в устной форме, они были стихотворными и прозаическими. Это не является результатом глоссолалического бормотания по вдохновению или результатом экстатической речи. Более того, то, чем занимались пифии, никогда не описывается в терминах glossa lalein («иные языки») или в каких–то иных выражениях, которые можно было бы понять как бессмысленную экстатическую речь.

Утверждается, что «оракулы пифий темны» (asaphe). Означает ли это, что Дельфийские оракулы переходили с лишенного смысла языка на логический или то, что кому–то необходимо было разъяснять непонятное в пророчествах? Вовсе нет. Это просто означает, что оракулы непонятны при переводе с Божественного языка на человеческий. Хотя они выражены на совершенно логическом языке, их трудно понять в силу их таинственности, и оракулы требуют толкования. Сложности такого порядка скорее естественны и вовсе не аналогичны бессмысленной речи. Они, конечно, не означают глоссолалию. Эти последние исследования Дельфийского оракула многое проясняют в более ранних работах ученых. В настоящее время практически доказано, что нет концептуального или лингвистического свидетельства о том, что Дельфийский оракул давал ответы на глоссолалии («иных языках») или на инспирированном экстатическом языке, лишенном смысла.