Хусто Гонсалес - История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.

Мы должны противостоять материализму в нашей культуре и бороться с несправедливым распределением богатства в стране. Мы признаем, что наша страна несет основную ответственность за несбалансированность и несправедливость в международной торговле и в развитии промышленности. Пред Богом и миллиардом голодающих соседей мы должны пересмотреть собственные ценности…

Мы знаем свои христианские и гражданские обязанности… Следовательно, нам надо бросить вызов неуместной вере страны в свое экономическое и военное могущество… Нам надо противостоять искушению превращения страны и ее институтов в предмет почти религиозного поклонения…

Мы провозглашаем не новое Евангелие, а Евангелие Господа Иисуса Христа, Который силой Святого Духа освобождает людей от греха, чтобы они могли прославлять Бога делами праведности.

Этой декларацией мы выражаем не какую-то новую политическую идеологию или партийную принадлежность, а просто призываем лидеров страны и ее народ к праведности, которая возвысит всю страну.

Мы делаем это заявление с библейской надеждой, что Христос придет и установит Царство, и принимаем Его призыв быть верными учениками вплоть до Его пришествия{33}.

Примечательно, что эта декларация очень схожа с другими заявлениями, которые христиане делали в разных ситуациях, в разных частях света и нередко в совершенно иной богословской среде, приходя тем не менее к аналогичным выводам. С общемировой точки зрения казалось, что церковь в Соединенных Штатах обратила наконец внимание на проблемы постконстантиновой и экуменической эпохи. Она стала также церковью с новым видением "космической эры", когда мы впервые увидели землю из космоса и она предстала перед нами как хрупкий "космический корабль", на котором мы должны либо научиться жить вместе, либо вместе умереть.

В XIX веке образовалась поистине всемирная церковь. Во второй половине того же столетия появились движения, стремившиеся к установлению более тесного сотрудничества разных церквей в каждом регионе. В 1910 году Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге придала дополнительный стимул процессу, хоть и прерывавшемуся двумя мировыми войнами, но в конечном счете приведшему к образованию Всемирного совета церквей и к другим видимым проявлениям христианского единства. Вскоре, однако, выяснилось, что такое единство не влечет за собой объединения христиан со всех частей света в одну церковь по западному образцу, а, скорее, подразумевает совместный поиск всеми христианами, независимо от их расовой и национальной принадлежности, смысла послушания Христу в современном мире. Таким образом, у экуменического движения были две стороны. Первая и наиболее очевидная выражалась в стремлении к более тесному и более ощутимому единству. Второй, имевшей, по всей видимости, более серьезные последствия, стало зарождение всемирной церкви, выполнению миссии и обретению самосознания которой способствовали самые разные причины. Рассмотрим эти две стороны поочередно.

Всемирная миссионерская конференция 1910 года назначила Постоянный комитет, работа которого привела к созданию в 1921 году Международного миссионерского совета. К тому времени, отчасти под влиянием работы, проделанной в Эдинбурге, национальные и региональные организации, ставившие целью развитие миссионерского сотрудничества, появились в Европе, Соединенных Штатах, Канаде и Австралии. Эти организации стали ядром вновь созданного совета, но было также принято решение, что в нем должны быть представлены "молодые церкви", появившиеся в результате миссионерской деятельности. Международный миссионерский совет не ставил тем самым цели навязать свои правила и установки в проведении миссионерской работы, он хотел быть просто местом обсуждения различных методов и возможностей, а также обмена опытом. На I Ассамблее Международного миссионерского совета (состоявшейся в Иерусалиме в 1928 году) почти четверть делегатов представляли молодые церкви – значительный прогресс по сравнению с семнадцатью участниками Эдинбургской конференции. Как в Иерусалиме, так и на второй ассамблее, собравшейся в 1938 году в индийском городе Мадрасе, на первом плане стоял вопрос о природе церкви и о содержании христианского послания, и это служило доказательством, что открытое обсуждение миссионерской деятельности церкви нельзя отделить от богословских дискуссий. Затем деятельность Совета была прервана Второй мировой войной, и третья ассамблея, собравшаяся в 1947 году в канадском городе Уитби, основное внимание уделила восстановлению нарушенных войной связей и возобновлению миссионерской работы после войны. Но к тому времени все больше осознавалась неразрывная связь церкви с миссионерской деятельностью, поэтому казалось неразумным обсуждать миссионерские вопросы в отрыве от диалога, касающегося природы церкви и других богословских тем. Понимание этого еще больше дало о себе знать на двух следующих ассамблеях Международного миссионерского совета, состоявшихся в Виллингене (Германия) в 1952 году и в Гане в 1957-1958 годах. К тому времени было принято решение, что Международный миссионерский совет должен слиться со Всемирным советом церквей, что и произошло на ассамблее Всемирного совета церквей в Нью-Дели в 1961 году. При этом было предусмотрено, что за организациями, которые не хотят или не могут присоединиться к Всемирному совету церквей, сохраняется право быть представленными в отделе, унаследовавшем функции Международного миссионерского совета.

Еще одним крупным движением, способствовавшим созданию Всемирного совета церквей, было движение "Вера и порядок". Дабы развеять подозрения, Всемирная миссионерская конференция 1910 года недвусмысленно исключила из повестки дня обсуждение вопросов, относящихся к вере и порядку, то есть любую дискуссию о верованиях церквей или об их понимании и совершении рукоположения, таинств и так далее. Это исключение было необходимо, чтобы конференция стала как можно более представительной, однако многие приходили к убеждению, что настало время для проведения форума, посвященного именно этим вопросам. Наиболее видным представителем этого движения был епископ Епископальной церкви Чарлз Брент. По его инициативе англиканское содружество сделало первые шаги для созыва встречи по вопросам веры и порядка. Вскоре это начинание поддержали другие, и после Первой мировой войны и длительных переговоров в 1927 году в швейцарском городе Лозанне состоялась I Всемирная конференция, посвященная вопросам веры и порядка. Четыреста делегатов представляли 108 церквей – протестантских, ортодоксальных и старокатолических (отколовшихся от римского католичества после провозглашения догмата о непогрешимости папы). Многие из них уже имели опыт международных и экуменических встреч благодаря участию в Студенческом христианском движении, из которого десятилетиями выходили большинство руководителей различных ответвлений экуменического движения. На конференции было принято решение не стремиться достичь единодушия с помощью общих и потому бессмысленных заявлений или вероучительных определений, которые неизбежно привели бы к исключению чьих-то мнений. Вместо этого проводились откровенные и открытые дискуссии с последующим принятием документа, начинавшегося с перечисления пунктов, по которым было достигнуто согласие, а затем излагавшего вопросы, по которым сохранялись разногласия. Поэтому для документов были характерны такие выражения, как "мы согласны" или "мы считаем", за которыми следовали пояснения, начинавшиеся со слов "среди нас есть различные точки зрения" или "такого мнения придерживаются многие церкви, представленные на конференции". К концу встречи всем участникам стало ясно, что пункты, по которым они согласны, имеют гораздо большее значение, чем те, в которых они расходятся, и что многие разногласия можно, по-видимому, преодолеть в ходе дальнейшего диалога и разъяснения позиций. Перед закрытием конференции был создан постоянный комитет под руководством Уильяма Темпла, архиепископа Йоркского (а впоследствии Кентерберийского). После смерти Темпла его сменил Брент, и II Всемирная конференция по вопросам веры и порядка собралась в Эдинбурге в 1937 году. На ней использовался тот же порядок работы, что и в Лозанне, и опять с положительными результатами. Но самым значительным решением стало присоединение к призыву второй конференции движения "Жизнь и деятельность", состоявшейся в Оксфорде месяцем раньше, основать "Всемирный совет церквей".