Яков Белицкий - Богословское-На-Могильцах

Рецензенты:

кандидат филологических наук, заслуженный работник культуры РСФСР С. Р. Долгова,

архитектор-реставратор Г. Ф. Мелентьев

Редактор Л. Полиновская

Художественный редактор М. Кудрявцева

Фотокорреспондент В. Перельман

Технический редактор Н. Привезенцева

Корректоры Н. Кузнецова, И. Сахарук

Белицкий Я. М.

Богословское-на-Могильцах. — М.: Моск. рабочий, 1990.- 95 с., ил.- (Памятники Подмосковья).

Об истории старинной усадьбы, принадлежавшей в конце XVIII в. князьям Гагариным. Она расположена неподалеку от подмосковной станции Софрино в окружении таких известных историко-литературных мест, как Абрамцево, Мураново, Царево, Радонеж… Владельцы усадьбы были непосредственными участниками многих событий общественной жизни России XVIII–XX вв. Сейчас в усадьбе расположен Дом творчества Гостелерадио СССР.

Рассчитана на массового читателя.

Елена Муравина. Могилъцы

О Богословском-на-Могильцах (которое все окрест давно уже зовут для краткости Могильцами) я услышал впервые в самом начале 50-х, когда стал работать в редакции районной газеты.

Мы ездили в эти места и на уборку, и на посевную, и зимой на фермы. С Пашей Грушко собирал я здесь материал для сатирической странички. Теперь Павел Грушко — известный поэт, переводчик и драматург, вице-президент общества «СССР — Перу». А тогда он был юным литсотрудником из сельхозотдела. Когда маршрутка везет меня сейчас от станции Софрино к Дому творчества Гостелерадио СССР, я поглядываю па дорожные указатели и каждый раз вспоминаю Пашины строчки:

Помню тогдашние Могильцы с чередой потемневших изб и старыми яблоневыми садами, сбегающими к густо заросшим прудам. Помню сиротливую церковь с обветшалой верхушкой колокольни. На колокольне рос кустарник и даже тянулись кое-где к небу, обреченно цепляясь за щели и выбоины, топкие, чахлые деревца. И от этого покинутый людьми храм казался еще более убогим, а проходить подле него было всегда стыдно и немного жутковато. Под окнами церкви валялось много плит из черного мрамора с потускневшими надписями, которые я, обремененный тогдашними суетливыми делами, так и не удосужился прочитать. А сама церковь была обнесена ветхим дощатым забором.

Думал ли я, трясясь на попутных машинах и подводах то в Могильцы, то обратно в редакцию, что когда- нибудь буду долго и терпеливо копаться в седой старине этих мест?

О Могильцах захотелось написать года два назад, когда, приехав сюда в отпуск, увидел побеленную, словно бы принаряженную церковь, а главное — каменную, с островерхими башенками, ограду вокруг нее.

На одной из башенок — последней, на которой не было еще шатра, сидел мастер, ловко пригоняющий дощечку к дощечке, — прямо на глазах появлялась основа будущей кровли. Было что-то необычное в его работе, я долго не мог понять, в чем эта необычность, пока не разглядел, что держит мастер топор в левой руке. Это, впрочем, никоим образом не мешало ему виртуозно управляться со своими обязанностями.

Я никогда еще не общался с мастерами, восстанавливающими старинные церкви. Поэтому почтительно стоял в стороне, с интересом наблюдая за рождением шатерка на башенке.

Наконец, плотник внимательно посмотрел на меня сверху и сказал:

— Подай тесину. Вон ту.

Отныне я уже считал себя участником восстановления памятника, поэтому мог позволить себе высказать некоторые сомнения:

— Неужто такая ограда была?

— Такая. По чертежам проверено. Спроси у Васильича.

В дальнейшем разговора он уже постоянно ссылался на Васильича, который является автором реставрации, но у Васильича объекты по всей области, и когда он появится в Могильцах — неизвестно.

Потом, сократив пребывание в Доме творчества, досиживал я отпуск в подклетях одной из церквей Спасо- Андроникова монастыря, где хранится архив ВО Союзреставрация.

Листал хрупкие от старости листы закладных, описей, вглядывался в выцветшие завитки писарских строчек. Затем поднимался в верхний зал бывшей церкви, где за столами и за кульманами в немалой тесноте сидят работники мастерской, пробирался по головоломному лабиринту к Сергею Васильевичу Демидову и жаловался:

— Все щербачевские документы перечитал. Ну, не вижу, не чувствую я Богословского-на-Могильцах, все у меня в растопыр.

И многоопытный, несмотря на сравнительно молодой свой возраст, архитектор Демидов (тот самый Васильич!) сказал мне однажды:

— Щербачев — фигура малоприметная. Вы начните со следующего владельца усадьбы — с князя Гагарина. Гавриил Петрович не откажет вам в помощи…

И я снова приехал в Могильцы, привез я с собой полчемодана выписок и неподъемный фолиант, повествующий о царствовании императора Павла I. И снова читал и снова выписывал.

За окном пофыркивали торопливо пробегающие легковушки и автобусы, подо мною, на балконе, отдыхающая семья обсуждала только что принесенные грибные трофеи, с частотой дятла кто-то стучал по ограде корта теннисным мячом…

А я читал «Журнал пешеходцев от Москвы до Ростова-Ярославского и обратно в Москву» М. И. Макарова, изданный в 1830 году.

Потом перевернул последнюю страницу, так ц не сделав ни одной выписки. Подошел к окну и вдруг…

и вдруг увидел затейливый огненный фейерверк над Иорданным прудом и длинную вереницу раззолоченных карет, резво катящих к воротам княжеской усадьбы. И услышал захлебывающийся от восторга высокий голосок князя Гавриила:

— Какая радость, ваше величество, какая нечаянная радость для меня!..

Гаврила Державин. Водопад

Князь в лицедействе был многоопытен и весьма искусен. Он загодя вышел на дорогу, выжидая, когда кто- нибудь из дозорных мужиков подаст условный знак.

Еще накануне прискакавший в усадьбу нарочный известил князя, что, возвращаясь из Троицкой лавры, император, возможно, соизволит прибыть к обеду в Богословское-на-Могильцах.

И уже задолго до рассвета потянулся дымок над барскими кухнями, разосланы были за куропатками егеря в барский лес и ошалевшие от грозных окриков дворовые девки опрометью бежали от прудов с отчаянно бьющимися в деревянных бадейках карпами.

Однако же, когда кортеж въехал в усадьбу, Гавриил Петрович сумел натурально изобразить неожиданную и неописуемую радость и даже как бы запыхался слегка, показывая этим, что торопился, увидев из окна императорскую карету.

Трясет напудренным париком князь Гавриил, а сам опытным глазом вглядывается в Павла: в настроении ли, не выкинет ли какое-нибудь коленце, до которого всегда был великий мастер?

Павел Петрович держал на лице выражение, подобающее христианину, только что приобщившемуся к святыням, — был молчалив и благостен, князя не оборвал, сказал негромко: «Ну, полно, полно», притянул голову Гавриила Петровича и поцеловал в лоб всхлипнувшего от умиления князя.

Они были знакомы с детства: Гагарина назначили в «совоспитанники его Императорскому высочеству».

Воспитанием будущего императора занимался граф Иван Панин, часто бывал при дворце и его брат, генерал Петр Панин, — они-то, преследуя дальние цели, и ввели в окружение наследника своего племянника. Гагарин был на девять лет старше Павла. Поэтому составлял он общество великому князю не столько в науках (которые тот, как свидетельствовал придворный учитель Семен Порошин, «слушал не без скуки»), сколько в забавах на плацу, когда под их команду отменно маршировали солдатские цепи и безупречно держал конный строй любезный его императорскому высочеству кирасирский полк.

Не менее охотно «сотоварищ» участвовал в потехах с игрушечными солдатиками, когда, строго по ранжиру выстроив их в безупречные шеренги, они палили с Павлом Петровичем по этим шеренгам из крошечных пушек, доверху наполнив апартаменты наследника сизым пороховым дымом.