Галина Башкирова - Наедине с собой

В Швеции, в одном из психологических институтов, провели серию киноопытов. Четыре вечера подряд двадцати молодым женщинам, конторским служащим, показывали кинофильмы.

В первый вечер фильм был чисто видовым. «Вся группа, – как пишут в своем отчете авторы эксперимента, – испытывала субъективное чувство уравновешенности и покоя».

На второй день испытуемым показали трагический фильм Стенли Кубрика «Пути славы». «В зале царила атмосфера злобы и возбуждения. Резко увеличилось выделение адреналина в крови».

Вечер третий. Забавная кинокомедия «Тетка Чарлея». Испытуемые весело смеются. И все-таки в моче увеличилось выделение катехоламинов.

Четвертый вечер, На экране жестокая и страшная история – фильм «Маска дьявола». Девушки признались, что испытывали сильное чувство тревоги. Резко подскочило выделение катехоламинов. Неожиданно после перерыва показали еще один фильм, еще более зловещий, но только короче. Количество катехоламинов продолжало увеличиваться.

Почему так показательны эти эксперименты? Потому что кино прекрасная модель для изучения реакции испытуемого на самые разнообразные жизненные ситуации. Модель, использованная, в сущности, очень мало: ведь с помощью кино можно узнать много нового не только о том, каковы физиологические, биохимические и прочие реакции человека на стресс, с помощью кино можно «простукивать» человеческую психику. Фильмы – это своеобразные тесты.

Есть еще одна превосходная модель для изучения стрессов. Тоже зрелище. Только мы в этом зрелище не зрители, а исполнители, актеры. Участия в этом зрелище в связи с введением в нашей стране всеобщего среднего образования не удается избежать ни одному человеку.

Зрелище это – экзамен.

Если идти по набережной Невы мимо Медного всадника, то от моста Лейтенанта Шмидта надо Повернуть налево, пройти квартал, потом свернуть направо, и начнется старинная петербургская улица, узкая, с мемориальными досками, с домом, где жил Пушкин.

В самом конце улицы дом, куда иду. Не дом – особняк. Особняк графа Бобринского, незаконного сына Екатерины II. Сейчас здесь психологический факультет Ленинградского университета. Надо войти в ворота, пройти двор, крытый брусчаткой, замкнутый двумя крыльями флигелей. Летом, камни прорастают травой, стоит в углу невесть как сохранившаяся не то пролетка, не то карета, будто только брошенная; среди тишины и лени глаз невольно начинает искать лошадей, кошошни и прочие приметы давно отжившего быта. И трудно представить себе, что в правом флигеле, где, говорят, как раз и были кошошни, идут эксперименты в лаборатории инженерной психологии, стоят звуконепроницаемые камеры, пульты управления, стенды. Ведь сама же прошлым летом сидела за этими пультами, сама работала в тесных камерах – все равно связать воедино два этих впечатления трудно.

…Сейчас, зимой, двор белый, и дом нарядный от снега, и колонны кажутся выше. Но двор, двор этот обязательно чем-то удивит: на месте летней пролетки – бочка, огромная, деревянная, распухшая от старости.

Почему так тянет меня в этот старинный дом, почему в каждый свой приезд в Ленинград я непременно прихожу сюда и подолгу толкаюсь в вестибюле? А потом сижу в разных лабораториях, в крошечных комнатушках и разговариваю, и расспрашиваю, и всегда не хочется уходить.

…Глава ленинградской школы психологов, декан факультета, заведующий лабораторией Борис Герасимович Ананьев никогда не занимался специально стрессами. Вот уже десять лет на психологическом факультете идет эксперимент, где стресс только одна из частей общего направления работы. А работа задумана грандиозная: попытаться найти закономерности человека во всей его целостности, попытаться выяснить, что от чего зависит, как связаны между собой различные процессы, происходящие на разных уровнях -: биохимическом, нейродина- мическом, психологическом.

Организм человека – это тысячи беспрерывно меняющихся, скользящих переменных, это сложные взаимозависимости, взаимовыручаемости, взаимоодолжения, о которых наука почти ничего не знает. Что происходит в организме, если с человеком, что-то случается, что на что влияет и как.

Есть тело, плоть, и есть психика, есть то, что прежде называли душой. Как они связаны между собой? Тело – это энергетика, топливо, при нехватке которого даже великий ум, великая душа не в силах полностью исполнить своего предназначения. Это как электростанция: чем больше мощность, тем больше света. Но если бы все было так просто! Свет ума, свет интеллекта поддерживает и сохраняет нашу энергетику.

Несколько лет назад в Кембридже провели обследование «долгожителей» – выпускников университета. («Долгожители» – служебный термин, это люди, прожившие долгую жизнь.) И выяснили совершенно неправдоподобную с точки зрения общепринятых представлений вещь: «интеллектуальные» лидеры прожили на несколько лет дольше и жили до последних дней своих более полно и содержательно, чем лидеры «спортивные». Получается, что лидеры спортивного склада стареют быстрее так называемых «интеллектуалов». Совсем до недавнего времени наука была убеждена прямо в противоположном.

Чем эту закономерность можно объяснить? Даже на такой частный вопрос ответить довольно трудно. Ясно только одно: все связано, и все живет в организме человека своей обособленной жизнью. У каждого свои заботы. Клетка, каждая, себя охраняет, у нее свои неотложные дела. Все в человеке действует словно по известному афоризму: «Если я не за себя, то кто же за меня, но если я только за себя, то зачем я?»

Каждый человек неповторим, у каждого свои закономерности во взаимодействии «тело – душа». Эти закономерности во многом определяют его жизненный путь. Можно ли познать эти закономерности, можно ли попытаться понять, как, в какую сторону развиваются возможности человека, можно ли, изучив человека подробно, попытаться помочь ему найти «свою точку», предсказать его резервы, выяснить потаенные сюрпризы, которые вполне может подстроить ему его собственная хрупкая оболочка, – иначе говоря, тело (почки, печень, селезенка, сердце, вегетатика). Можно ли предостеречь человека от будущих срывов?

Все эти вопросы интересуют в психологии те направления, которые только-только начинают развиваться, – психодиагностику и психогигиену. Чтобы что-то узнать о человеке и суметь дать ему серьезные рекомендации,

нужны длительные н планомерные исследования. А такие исследования не проводились пока нигде в мире.

Исторически психология развивалась совсем по другому пути. Со дня своего основания экспериментальная психология изучала человека по отдельным функциям, «поперек». Она не избежала, да и не могла избежать вполне закономерного этапа в своем развитии. «Поперек» – это берется группа взрослых и исследуется по узкой, интересующей экспериментатора теме. «Поперек» – это моментальная фотография психофизиологического самочувствия; да, сейчас это так. Но почему так, от чего это зависит, изменится ли картина, если изменится что-то еще, никого не волновало. Исследовался не человек – функция: объем памяти, восприятие, температурный режим, биохимия.

Профессору Ананьеву для исполнения своего замысла, для первой в нашей стране попытки ввести психогигиену и психодиагностику, ввести не абстрактно, а реально, работая и помогая живым людям, нужен был длительный эксперимент, нужны были постоянные испытуемые, чтобы проследить, как год от года меняется человек. И еще ему нужна была ситуация, которая выбивает человека из. привычного течения жизни. Потому что именно в такой момент психолог может измерить цену, которую платит организм за ту или иную деятельность. Вспомним испытуемых на «Бегущей ленте» Мюнстер- берга в лаборатории на колесах. Их психофизиологические расплаты за один-единственный сигнал. Ананьеву нужно было выбрать деятельность, результаты которой поддавались бы сопоставлению с результатами экспериментов: деятельность должна была в силу своего характера как-то мериться.

Ананьев выбрал. Испытуемые – студенты факультета, все пять лет их учебы в университете. Деятельность – интеллектуальная, процесс познания. Ситуация – экзамен. А сравнение, фон – обычная студенческая жизнь.

Тихо в лаборатории. Тихо, уютно. По деревянной стоптанной лесенке надо круто пробежать три этажа: медленно пойдешь, задохнешься. Взлетишь – и по

падешь в маленькие комнатки. Потолки низкие, паркет не наборный, и плафонов нет, и люстр – бывшие комнаты для челяди. Страшно тесные комнатки, битком набитые аппаратурой, рабочими столами, стульями. Окна тоже маленькие, выходят в старый парк, и ветки, когда ветер, бьют в окна. Ветки эти, старые печи, пощелкивание приборов, скрипучие полы, шелест ленты энцефалографа, беспрерывная тихая смена народа (встретятся, уйдут, место свиданий, как памятник Пушкину в Москве) создают особую, непередаваемую атмосферу.