Владимир Авдеев - Русская расовая теория до 1917 года. Том 1

Надо сразу сказать, что название книги вводит в заблуждение. Никакой особой русской расовой теории, в отличие, скажем, от немецкой, как цельного учения не существовало. Да, русская наука и в этой области ничуть не отставала от мирового уровня, у нас тоже серьезно занимались изучением расовых различий. Тем более что огромная Российская империя со множеством живущих в ней народов давала для этого обширный материал, но теории при этом создавались самые разные, и ценность их, соответственно, тоже была различной.

XIX век для нас теперь уже позапрошлый, однако в книге содержатся доказательства того, как злободневно могут звучать сегодня мысли, высказанные еще тогда. Например, известный русский историк Й. Д. Беляев, вспоминая о том, какую истерику вызвало в Европе подавление польского восстания 1863 года (ничуть не меньшую, чем нынешняя контртеррористическая операция в Чечне), возмущался, что «еще недавно большая часть западноевропейских, журналов и газет, по команде польских эмигрантов, общим хором утверждала, что мы, великоруссы, никто другой как татары, скифы, финны, унны, тураны и чуть не турки, даже хуже турок, какие-то чудища, оскверняющие европейскую землю…

Да и в настоящее время между западными европейцами есть еще много охотников верить сим подобным толкам и россказням» (Русская расовая теория. — с.195).

И. Д. Беляев говорил о своем настоящем времени, мы можем то же самое сказать о своем. Угар горбачевской перестройки ознаменовался тем, что прибалты и даже украинцы начали с пеной у рта доказывать, что они — плоть от плоти «европейской цивилизации», не в пример русским. Помнится, особенно отличился тогда «народный депутат СССР» от Эстонии (которая тогда уже приноравливалась перескочить из СССР в НАТО) Т. Маде своими рассуждениями насчет того, что «русские столетиями жили под монгольским или татарским игом, и поэтому русские до сих пор в этническом плане смешанная нация… Татары и монголы вторгались в свое время в русские деревни, истребляли и захватывали в плен мужское население, насиловали русских женщин. Поэтому сегодня русский народ так смешан с теми людьми, которые когда-то насиловали русских женщин».

Это высказывание не блистало ни новизной, ни оригинальностью. В Европе давно бытует поговорка: «Поскребите русского — и вы обнаружите татарина». Ее повторяли столь часто, что кое-кто стал принимать эту ложь за истину. К врагам России особых претензий предъявлять не приходится, враг есть враг, но русофобам объективно подыгрывал и кумир русских патриотов В. В. Кожинов, который тоже много разглагольствовал, не владея темой, об особой «смешанности» русского народа.

В выступлении И. Д. Беляева было больше пафоса, чем доказательств. Но этот пробел с успехом восполняется в других статьях, опубликованных в сборнике, о котором идет речь. Так, антрополог В. В. Воробьев, хотя и пожурил Беляева — нельзя, мол, так категорически отрицать влияние монгольской крови, какая-то ее частичка не могла не примешаться, но она «не должна была оказать особенно сильного влияния» (с.165). «Влияние монгольской и татарской крови на общем типе великоруссов не отразилось очень заметно; по крайней мере, на основании существующих в настоящее время данных, отметить его с очевидностью не удается» (с.183). Другой антрополог, И. А. Сикорский тоже отметил: «Татарская и монгольская примесь являются в виде ничтожных вкраплин по местам и по своей, так сказать, случайности и незначительности, нисколько не нарушают чистоты и очевидности главного основного… состава, а потому такие случайные примеси должны быть игнорируемы и не принимаемы во внимание» (с.271). Но с Сикорским случилась беда: вытащив ногу из одной ямы, он провалился в другую. Русские, по его мнению, все-таки смесь, только не с татаро-монголами, а с угро-финнами. У него так буквально и сказано: «В состав населения России входят частью индивидуумы чисто финского типа, частью чисто славянского, частью же смешанного типа — из обоих». Русское племя «содержит почти повсюду на своей обширной территории до 40 % своего состава в виде антропологически чистых экземпляров первобытных составных рас (финнов-славян) и около 60 % уже слившегося, смешанного (метизированного) контингента» (с.271–272).

И где это Сикорский ухитрился обнаружить «чисто финский тип»? Нет такого в природе, на финно-угорских языках говорят народы самых разных рас, от нордической (балтийские финны) до монголоидной (ненцы). Среди одной мордвы, говорящей на двух разных языках, представлены пять антропологических типов, возникших на базе трех расовых компонентов.

И. А. Сикорский договорился даже до того, что «слабейшую сторону славянского характера составляет воля… и в этом отношении славяне представляют противоположность… финнам» (с.275). Опять: каким именно финнам? А. И. Герцен рассказывает в «Былом и думах», как во время своей вятской ссылки однажды наблюдал пожар в деревне, населенной русскими и удмуртами. Русские суетились, таскали воду, гасили огонь, а удмурты сидели на пригорке, плакали и молились. И в современной России удмурты занимают первое место среди всех ее народов по числу самоубийств на душу населения. Так, может быть, и этот финский народ превосходит нас в волевом отношении, может быть, и в скрещивании с ним Сикорскому померещилась бы «великая задача улучшения целого народа», которая осуществляется в «скрещивании рас»? (с.277)

К сожалению, в сборник не вошла работа В. М. Флоринского «Усовершенствование и вырождение человеческого рода», выпущенная в 1864 г. — за год до того, как начал пропагандировать евгенику Ф. Гальтон. Флоринский преувеличил влияние монголов на внешний тип и характер русского народа, но, возможно, специально для того, чтобы подчеркнуть: не всякое смешение идет во благо, бывают и «неблагоприятные помеси».

Главный официальный советский историк 20-х годов М. Н. Покровский, сражаясь против «великорусского шовинизма», продолжил линию Сикорского с еще большим революционным размахом и объявил, что в жилах «так называемого великорусского народа» течет 80 % финской крови. Секрет того, каким образом он измерял эти проценты, Покровский унес с собой в могилу.

Крупнейший советский антрополог В. П. Алексеев опроверг Сикорского и Покровского: «Финский субстрат… нельзя считать основным компонентом в сложении русской народности — на протяжении II тысячелетия он почти полностью растворился», в результате чего «современные русские сближаются скорее с… гипотетическим прототипом, который был характерен для предков восточнославянских народов до столкновения с финским субстратом» («Происхождение народов Восточной Европы». М., 1973. С. 202–203).

Впрочем, с этим прототипом тоже далеко не все ясно. Как нельзя сказать, какой тип первоначально был у финнов, так и «праславяне не отличались ни чистотой расы, ни единством физического типа» (Сб. «Восточные славяне. Антропология и этническая история». М., 1999, с.13). Только в их случае мы имеем более узкий выбор, ограниченный двумя европейскими типами, причем ученые стремятся выделить только один исходный «праславянский» тип: одни считают, что это был нордический тип, другие признают «истинными» славянами только темноволосых брахикефалов (т. е. людей с круглой формой головы). У нас последней точки зрения придерживался Ф. К. Волков, который провозгласил в 1916 г., что поляки, русские и белорусы — славяне только по языку, а украинцы и остальные южные и западные славяне (кроме поляков) — славяне не только по языку, но и по антропологическому типу (там же, с.20).

Говорить такое сегодня, когда на Украине пышно расцветает самый махровый национализм, просто опасно, — украинцы совсем возгордятся. А тут еще И. А. Сикорский осыпал их комплиментами: у них якобы «более сохранился природный славянский ум и чувство. Таким образом, малорусс оказался более идеальным, великорусс — более деятельным, практичным, способным к существованию» («Русская расовая теория», с.276). Это украинцы-то непрактичные идеалисты? Да вы спросите любого военного, и он расскажет вам, какие они служаки; спросите любого бывшего заключенного, и он расскажет вам, каково работать под охраной разболтанного русского конвоя и каково — под строгим надзором выслуживающегося перед начальством украинского.

Для составителя рассматриваемого сборника В. Б. Авдеева вопрос о происхождении славян ясен как божий день: «Созидателем и носителем культуры на всей территории Европы и европейской части России всегда был один и тот же расовый тип — длинноногий голубоглазый блондин». И вообще: «всегда и везде в мировой истории исходным расовым типом-создателем культуры — был человек нордической расы. Именно он является поэтому наиболее биологически ценным» (Предисловие к сборнику, с. 39, 41). Эти слова выделены жирным шрифтом.

Есть такое опасное психическое заболевание, которое я бы назвал «белобрысоманией». Процитированные выше фразы — явный синдром этой болезни. В. Б. Авдеев даже не задумывается о том, скольким людям он наносит оскорбление подобной писаниной.