Валентин Рич - Приключения словес: Лингвистические фантазии

Важнейшим феноменом человеческой культуры безусловно следует признать членораздельную речь, без овладения которой человек остается животным, маугли. А раз так, то и выражаемый ею процесс мышления должен подчиняться основным законам природы.

Действительно, если посмотреть на строение речи, то оно очень походит на строение вещества. Атомы ее — звуки, молекулы — слова, химические вещества — фразы, физические тела — составленные из фраз сообщения. Речевые аналоги атомов благородных химических элементов, не вступающих в соединение с другими сортами атомов, это звуки, не образующие при совместном произнесении какого-либо слова, за исключением междометий. Но «ахи», «охи», «ухи» на самом деле нельзя считать настоящими членораздельными словами — они выражают не мысли, а чувства. Подобно нотам и цвету.

Чувств у человека несравненно меньше, чем мыслей. Потому и нот в октаве и цветов в радуге всего семь, а количество слов в языках может достигать сотен тысяч.

Кстати, у профессионального музыканта или художника, у первого ухо, у второго глаз — различают не семь, а гораздо больше «изотопов», разновидностей соответствующих «элементарных частиц». Достаточно посмотреть на клавиатуру рояля и на палитры, которые художники берут с собою на этюды. А семь — это среднестатистическое для человека число одновременно различаемых предметов.

В конечном счете, чувства порождаются нервными клетками органов чувств, а мысли на много порядков более многочисленными нервными клетками мозга.

Поэтому, в частности, создание музыкальных инструментов оказалось вполне достижимым делом уже в древности, в то время, как создание полноценного искусственного интеллекта вряд ли вообще возможно. Разве что эквивалентного бубну.

Первые 20–30 тысяч лет наши прямые предки — кроманьонцы поддерживали свое существование собирательством неподалеку от пещер. И охотой, дававшей пищу мясную.

Собирательством занимались преимущественно женщины, и в тех случаях, когда именно оно и естественно следовавшее за ним земледелие давали основной прокорм, в обществе устанавливался матриархат, память о котором сохранилась в словах ведьма (ведающая, то есть знающая), баба-яга (яга — то же, что йога).

А добавляемое обычно выражение костяная нога свидетельствует о существовавшем тогда поклонении умершим предкам.

Собирали в основном зерна (в английском слове grain из трех согласных два те же, что и в русском).

Охотились же мужчины в основном на крупных животных послеледниковой эпохи — мамонтов, носорогов, быков. На быков — больше всего, потому что их и было больше всего — неисчислимые стада. И добыть быка было гораздо легче, чем гиганта-мамонта или крайне опасного носорога. На американском континенте охота на бизонов была основой существования местного населения еще каких-то пятьсот лет назад. В гораздо раньше и гуще населенном Старом Свете быков подъели на 10–15 тысяч лет раньше того, чем это произошло в Новом. Но благодарная память о них сохраняется и сегодня в языке практически всех европейских народов, хотя сами носители языка этого, как правило, не осознают.

Кто из русскоязычного люда вспоминает об этом животном, произнося такие, к примеру, слова, как алфавит, торос или затор? Никто, кроме специалиста-языковеда. Между тем и алфа, и тор в этих словах обозначают ту самую персону, которую наши не столь уж далекие предки, оставившие нам былины, сказки, легенды и летописи, называли словом тур, римляне — таурус, греки — тавр. И по всему свету благодаря Просперу Мериме и Жоржу Бизе разошлось слово тореадор — быкоборец.

Откуда взялись тур, тавр, таурус — не знаю, нет в моей голове ни одного предположения. Другое дело — алфавит, альфа, алеф. Первая буква русской азбуки — «А» по своему начертанию и сегодня напоминает голову с рогами, только повернутую «кверху ногами». Это изображение восходит к рисуночному письму древних египтян. А поставили его древнеегипетские мудрецы в начало своего алфавита потому, что любой строй логично начинать с чего-то крупного — и сегодня на правом фланге любого воинского подразделения стоят самые рослые воины. Вот и поставили в Египте в начало буквенного строя быка. Там это животное называли «алеф». Почему не «бык», не «вол»? Я думаю, что, в принципе, потому же, почему жители Великого княжества Владимирского вместо «Константин» говорили «Скнятин».

Вообще-то в незапамятной древности предки народов, населяющих ныне Европу и значительную часть Азии и Африки, понятие «большой» передавали, по всей вероятности, тем же набором звуков, что и мы. Ведь величина входит в первый десяток самых основных понятий любого разумного существа.

Мы говорим: большой, богатырь, боярин, буйвол, бык, богач, батя, болван, бай, вол, великий, великан, величина, владыка, власть, велеть. Самое большое озеро Азии называется Байкал («бай» — большой, «кал, кол, кул» — вода; есть озеро Иссык-Куль). Болванами наши предки называли статуи языческих богов. В языческом пантеоне славян «скотий» бог назывался Велес. В Библии неоднократно упоминается Ваал, божество, которому поклонялись многие народы Ближнего Востока и которое изображалось в вице быка. А слона — самое большое существо на земле, славяне в древности называли верблюд (вельблад). А у их азиатских соседей были еще в обиходе слова батыр, бахадур, имя Бату. А китайский император именовался богдыхан.

БЛ, ВЛ — как минимум одно Б.

А у египтян получилось ЛФ. Ведь Ф артикулируется точно так же, как В, только голосовые связки не подключаются.

Думаю, что название самой большой реки, текущей в Европейской части России — Волга — означает просто «большая река». У финских племен, населявших Поволжье до того, как туда пришли славяне, долгий звук а обозначал реку. Недаром же к западу Днепр, к востоку — Обь да Иртыш, к югу — Дон да Яик, а между ними Двина, Даугава, Нева, Волга, Кама, Ока, Клязьма, Нара, Воря, Угра, Пахра, Уча, Истра, Сестра, Яуза, Руза, Москва.

В середине прошлого столетия в Петербурге два архивных служителя разбирали старинные книги. В одном судебном сборнике они обнаружили текст, относящийся к времени Александра Невского. Отрывок из этой книги, в котором говорится о том, кого, как и за что судили в те далекие времена, попался на глаза мне. Вот он:

«За голубя Ѳ кун. За утку Л коун, за гуся Л кун, за лебедя Л кун, за жерв Л кун, за кошку Г гривны, за собаку Г гривы, за кобылу Ѯ кун, за вола Г гривны, за корову М коун, за третак Л коун, лонщин полгривны, за теленка Є кун, за борн ногата, за порс ногата, за овцу Є кун, за жеребца гривна, за жрб S ногат. Передни идет а задний что найдет не делитьс с передним а передни делитьс з задним».

Прочел я этот отрывок и сперва огорчился: уж очень много в нем было непонятного. Но потом обрадовался: ведь в моих руках оказалась машина времени, с помощью которой можно попасть в Древнюю Русь.

Текст явно подразделялся на две части. В первой говорилось о штрафах, которые полагалось уплачивать за причиненный ущерб. Во второй — о дележке каких-то передних с какими-то задними.

Оставив вторую часть на потом, я решил сперва попытаться расшифровать первую — про штрафы. А если конкретней, передо мной стояло два вопроса: сколько надо было платить и за кого именно?

На вопрос «сколько?» — прапрапредок отвечал так: «Ѳ кун, Л коун, Л кун, Л кун, Г гривны, Г грив, Ѯ кун, Г грив, М коун, Л коун, пол грив, Є кун, ногата, ногот, Є кун, гривн, S ногат».

Сущая китайская грамота!

Ответ на вопрос «за кого?» — соответственно: «За голубя, за утку, за гуся, за лебедя, за жерв, за кошку, за собаку, за кобылу, за вола, за корову, за третак, за лонщин, за теленка, за борн, за порс, за овцу, за жеребца, за жрб» — был, напротив, понятен почти полностью.

Сперва в нем шла речь о водоплавающей домашней птице — утках, гусях, лебедях, к которым почему-то примазались голуби и какой-то жерв.

Потом — о кошке с собакой, кобыле, и коровьем племени, среди которого затесались какие-то третак с лонщин.

Потом называлась скотинка помельче — борн (очевидно, баран), порс (очевидно, поросенок либо, скорее свинья) и овца.

Завершали список отставшие от кобылы жеребец и жрб (очевидно, жеребенок).

Так что выводить на чистую воду тут надо было всего трех таинственных персонажей: жерва, третака, лонщина. Не так уж много!

Расположенный между птицами и кошкой жерв мог быть либо птицей, либо зверем. Но единственные домашние животные, название которых начинается с буквы ж, это жеребец и жеребенок. А они уже были в списке.

Может быть, писец ошибся, упомянул кого-то из них дважды? Но тогда бы он написал не жерв, а жрб. И потом — за жерв штраф исчислен в кунах, за жеребца — в гривнах, за жеребенка — в ногатах. Увы, это три разных персонажа.