Современный русский язык. Графика и орфография - Иванова В. Ф.

Наряду с перечисленными греческими буквами, ненужными для передачи звуков славянской речи, в кирилловском алфавите имелись еще четыре совершенно особые буквы. Это четыре "юса": 

 (юс малый),  (юс большой),  (юс малый йотированный),  (юс большой йотированный). "Юсы" были введены в кириллицу специально. Они применялись для обозначения славянских носовых гласных. Но у восточных славян - к моменту прихода письменности - носовых гласных уже не было¹.

Примерно к началу XIII в., не обозначая особых фонем, "юсы" постепенно вышли из употребления (кроме 

 - "юса малого", который, по мнению Е. Ф. Карского, преобразовался в букву я), однако в XIV - XV вв. во время так называемого второго южнославянского влияния они временно вновь появились в русском письме.

Со временем стала ненужной и буква 

 (ять). Буква  обозначала в древнерусском языке дифтонг //, а также долгий закрытый звук /ē/, который впоследствии (к XVII - XVIII вв.) в литературном языке совпал со звуком /е/. Так в алфавите оказалось две буквы ( и е) для обозначения одного и того же звука (одной фонемы). Одна из букв, естественно, стала лишней: буква (ять), поскольку исчез именно тот звук (фонема), который обозначала эта буква. Тем не менее буква  продержалась в русской азбуке до 1917 - 1918 гг.

Очень важным было также изменение в значении и применении кириллических букв ъ (ер) и ь (ерь). Первоначально эти буквы служили: ъ - для обозначения редуцированного (т.е. ослабленного) глухого гласного, близкого к /о/, а ь - для обозначения редуцированного глухого гласного, близкого к /э/. С исчезновением слабых глухих гласных (этот процесс называют "падением глухих") буквы ъ и ь получили иное значение.

Так на основе кириллической азбуки постепенно складывался состав современного русского алфавита.

Приемы и правила употребления "лишних" и дублетных с фонологической точки зрения букв кириллицы составили особую страницу в истории русской орфографии.

Излишние для передачи фонемного состава славянской речи согласные буквы были включены в кириллицу, как сказано выше, для обеспечения правильного произношения греческих звуков в заимствованных славянами греческих словах. На начальном этапе заимствования, вероятно, это имело какой-то смысл, впоследствии, однако, утерянный.

Правда, в славянской и русской письменности дублетные буквы (а также графические вариации отдельных букв) использовались иногда с особой "нагрузкой": с их помощью могли обозначаться звуковые оттенки и отдельные просодические (интонационные) явления.

В древних грамматических сочинениях описание подобных случаев употребления отдельных букв и надстрочных знаков являло собой приемы правописания, которые менялись в русском письме. Активность употребления "лишних" букв подвергалась и внешним воздействиям. Так, во время второго южнославянского влияния уже "малоактивные" буквы "фита", "ижица", "кси", "пси" стали широко использоваться в словах, заимствованных в подражание греческим оригиналам. Именно в это время было придумано, например, дожившее до реформы 1917 - 1918 гг. чисто условное правило, согласно которому букву 

 нужно было писать перед гласными, а букву и - перед согласными.

На протяжении всей истории русской орфографии происходила борьба с "лишними" буквами, увенчавшаяся частичной победой при реформировании графики Петром I (1708 - 1710 гг.) и окончательной победой при орфографической реформе 1917 - 1918 гг.

Следует отметить, что борьба эта не всегда была достаточно обоснованной по отношению к русскому письму. Так, М. В. Ломоносов считал лишней букву э (оборотное). Он даже не включил ее в свою азбуку, комментируя это следующим образом: "Вновь вымышленное или, справедливее сказать, старое е на другую сторону обороченное, в российском языке не нужно, ибо... буква е, имея несколько разных произношений, может служить и в местоимении етотъ и в междуметии ей"¹. Несмотря на авторитет Ломоносова и активность в "истреблении" буквы э, эта буква в алфавите осталась.

Выступая против буквы э, Ломоносов был прав и неправ. Против буквы э можно было возражать, но не в этот период времени. В древнерусском письме того периода, который предшествовал смягчению полумягких согласных, буква 

 обозначала самостоятельную фонему /э/ после полумягких (фонематически твердых) согласных. После мягких согласных для обозначения той же фонемы употреблялась буква . Буква  употреблялась и для обозначения сочетания фонемы йот с /э/ (например, в начале слова). С перестройкой фонематических отношений после смягчения полумягких буква , "оставшись на месте", стала обозначать фонему /э/ после мягких согласных. Буква  утратилась. К букве  отошла и функция буквы  обозначать /э/ с предшествующим йотом. Так появилась необходимость в букве, которая обозначала бы /э/ без предшествующего йота. Этой буквой стала буква э.

В советский период отрицательно относился к букве э Н.Ф. Яковлев (1928 г.), но предложение отмены буквы э явилось у него логическим продолжением определенных, фонологически оправданных алфавитных преобразований (см. § 4).

В абсолютном начале слова, а также после гласных буква э обозначает /э/ без предшествующего йота, например: эра, эллин, этика; поэт, маэстро, статуэтка и т.д.

2. Названия и начертания букв современного алфавита

В процессе развития, совершенствования нашего письма изменились и названия букв. Старые кириллические названия "аз", "буки", "веди" и т.д. в XVIII в. были устранены и вместо них приняты названия "а", "бэ", "вэ" и т.д. Такие названия дали буквам римляне. Заимствуя греческий алфавит, они отказались от длинных греческих названий: "альфа", "бета", "гамма", "дельта" и т.д. - и вместо них ввели собственные, стараясь называть буквы по возможности короче. Они стремились лишь к тому, чтобы название буквы указывало на соответствующий этому названию звук.

Это было почти революцией в обучении чтению и письму, если учесть, что раньше учили читать, складывая названия букв: "бета" + "альфа" = ба. (Звуковой метод обучения чтению принят не так давно. На Руси учили читать так же: "буки" + "аз" = ба. Вспомните сцену обучения грамоте маленького Алеши Пешкова у М. Горького в повести "Детство".)