Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король-консорт

– Все очень вкусно, – произнес я традиционную фразу и поднялся, – с великим сожалением прошу позволения откланяться…

Лорд кивнул, сейчас не до гостей, даже таких знатных, лицо застывшее, но вздрогнул, словно пробудившись, вперил в меня требовательный взгляд.

– Ваше Высочество, мы в крайнем долгу перед вами…

– Пустяки, – ответил я легко.

– Вы спасли больше, – сказал он, – чем жизнь моего сына! Вы спасли его и нашу фамильную честь.

Я ответил надлежаще высокопарно:

– Это был мой долг.

– Я рассчитываю, – договорил он, – вы не уедете немедленно, а погостите у нас еще хотя бы пару дней. Мы просто обязаны хоть чем-то отплатить вам за такую великую услугу!

Я поклонился, пробормотал в затруднении:

– Пару дней… это слишком… но на сутки постараюсь задержаться… Хотя вы понимаете, я человек женатый…

В его глазах, как и на лицах остальных, я прочел жалостливо-брезгливое, что не просто женат, а, прости Господи, еще и консорт, но он лишь кивнул и обронил:

– Будем признательны и за сутки, ваше высочество.

Я поклонился и выбрался из-за стола, слуги распахнули передо мной двери, я без всякой цели пошел по залам, но перед глазами все еще стояло гордое и скорбное лицо старого лорда.

Тряхнув головой, иногда так удается стряхнуть и непрошеные мысли, словно капли воды после купания, я начал присматриваться к отделке, орнаменту: наблюдательному человеку это может дать очень много, а это значит, вообще могу составить по убранству одного такого зала представление обо всем королевстве, его традициях, обычаях, культуре и дальнейшем пути развития на ближайшие тысячу лет, если, конечно, позволит Маркус.

Когда через полчаса я вышел из здания, во дворе двенадцать крепких воинов уже в седлах, барону Джильберту подвели молодого крепкого коня под рыцарским седлом и красной попоной в клетку.

Он вставил носок сапога в стремя, бледный и красивый в каждом жесте, я вышел на крыльцо, он увидел и слабо улыбнулся.

– Сэр Ричард, я счастлив, что вы приняли приглашение моего отца погостить у нас еще сутки, чтобы как-то скрасить… мое отбытие.

Я проследил, как он легко и несколько победно поднялся в седло, ответил ему с достоинством и надлежащим тоном:

– Барон, это в какой-то мере мой долг.

– Сэр, – воскликнул он с чувством, – вы настоящий рыцарь! Хоть и консорт.

– Спасибо, барон, – ответил я.

– Это вам спасибо, – сказал он патетически, – вы помогли мне избежать позора, несмотря на то, что вы – консорт!

– Еще спасибее, – проговорил я с глубоким чувством сквозь зубы.

Он воскликнул с жаром:

– Если бы я тогда умер под тем деревом от ран, в столице и королевстве могли бы не узнать о моей гибели. И считали бы, что я убежал за пределы, спасая шкуру!

– Уверен, – заявил я с подъемом, – так бы не подумали. Ваша репутация была и остается чиста в рыцарских глазах. Но, конечно, хорошо, что все заканчивается хорошо.

Что я несу, мелькнула мысль, он же помчится к плахе, где скатится на окровавленный помост его голова…

Однако барон выпрямился в седле такой гордый и красивый, что я подумал невольно: это я дурак, чего-то недопонимаю, он в самом деле считает, и все вокруг так считают, что все заканчивается хорошо, ибо что наши жизни в сравнении со славным и могучим древом рода?

Я подождал, когда отряд проедет под аркой ворот, затем искоса наблюдал, как старый лорд нежно обнимает и уводит обратно в замок жену, она только сейчас позволила себе выронить слезу, при сыне держалась и даже улыбалась ему, подавляя все материнские инстинкты.

– Ладно, – пробормотал я, – это не мое дело. Хотя и мое, конечно, как христианина, но и христианство должно умерить свои аппетиты. Иначе будет вмешательство в суверенные права и даже в частную жизнь…

Молодой барон отправился в обратный путь, пробыв в семье меньше суток, а я вынужденно принял приглашение герцога погостить у них еще денек, потому что разбудил ведьму раньше времени. Теперь как бы обязан что-то да предпринять, а старый лорд явно надеется, что я именно что-то сделаю такое, что отведет от них беду.

Когда вернулся в донжон, за спиной послышались быстрые шаги, я определил, даже не оглядываясь, что догоняет кто-то из старших слуг, только у них эта походка, смесь угодливого подгибания ног и начала спесивости.

Управитель догнал, пошел рядом, опасливо поглядывая на мое полное величия и надменности лицо.

– Ваше Высочество, – произнес он умоляюще. – Может быть, вы больше не станете туда ходить? Я имею в виду… в склеп.

Я ответил в изумлении:

– Да я и не собирался. Мне тоже пора в столицу. Не по такому важному и красивому делу, как у молодого барона, но тоже в некотором роде. Для меня важному.

Он просиял:

– Правда? А то мне показалось…

– Что? – спросил я с подозрением.

– У вас вчера было такое лицо, – признался он, – какое бывает у тех, кто возвращается. Я даже не знаю, как вы вообще сумели к ней попасть, там двери отпираются только изнутри…

Я насторожился, по спине пробежал знакомый холодок.

– Что, правда?

– Клянусь.

– Что за, – пробормотал я, – что за… нет, мне надо ехать. Весьма. Ибо!.. Такова жизнь сюзеренов. Я хоть и консорт, но в какой-то мере еще и человек, хотя я даже не знаю и знать не хочу, что тут понимают под словом «консорт».

Он сказал обрадованно:

– Молодому лорду отец дал для сопровождения двенадцать воинов, но вы, возможно, догоните его и поедете с ним, раз уж вам обоим в столицу?

– Разумеется, – ответил я. – Еще как догоню, если успею. Я пообещал вашему лорду погостить… думаю, ночи будет достаточно, а утром вот так же точно ускачем.

Он просиял.

– Ваше Высочество! Тогда я распоряжусь, чтобы вас развлекли в эти сутки. Как вы понимаете, старому лорду лучше побыть наедине со своим горем или хотя бы в кругу семьи…

– Все в порядке, – заверил я. – Меня не обидит, если развлекать меня будет не старый лорд, а молодая служаночка.

Он сказал понимающе:

– Ваше Высочество! Вы не будете разочарованы. Я понимаю, ваша венценосная супруга и повелительница осталась в Мезине, а вы тут имеете полное право тайком развлечься… пока грозная королева Ротильда в неведении.

– Да, – пробормотал я, – все верно. Вы прекрасно все понимаете.

– Все останется в тайне, – заверил он.

– Надеюсь на вас, – сказал я значительно. – Сэр…

Он все понял, поклонился и застыл на месте, пока я поднимался по лестнице и наконец не скрылся из виду.

На втором этаже я все еще прикидывал, что скажу королю, но зашелестело, отвлекая от государственных мыслей, женское платье, пахнуло свежестью и молодостью девичьего тела, это из двери соседнего зала почти выбежала леди Карентинна, та из сестер, что никогда не заговорит с мужчиной из-за дикой застенчивости, как сообщила ее сестра Мелисса.

Сейчас она почему-то запыхавшаяся, в глазах страх, в тонких пальцах вышитый платочек, прижимает его к груди так трогательно, что я забеспокоился, не вздумает ли подарить в наивной надежде, что подцеплю на шлем или копье.

– Ваше Высочество!

Голос ее был испуганно-пищащий, но и страстный в той мере, что позволяет верить в ее взросление, все-таки уже не ребенок, вон в низком вырезе платья отчетливо видны края белоснежных холмиков.

– Да, леди?

Она вскрикнула:

– Я услышала страшную весть…

– Не обращайте внимания, – сказал я покровительственно. – Вся жизнь бывает страшная. Но когда привыкнешь, жить почти можно.

– Ваше Высочество, – проговорила она почти плачуще, – слуги говорят, вы спускались в склеп…

– Ну…

– И для вас открылись двери!

– Было такое, – согласился я. – Хотя двери, вообще-то, я сам открыл. А что такого особенного?

Она оглянулась, широко ли открыт проем в соседний зал, чтобы оттуда могли видеть, где мои руки, только при широко распахнутых дверях приличная девушка может разговаривать с мужчиной.

– Сэр Ричард, – проговорила она с мольбой, – я так тревожусь за вас! Та ведьма… она ведь показалась вам красивой?

– Графиня Карелла фон Кенигсегг-Аулендорф, – ответил я с честностью рыцаря на турнире, – очень красивая. Что делать, бывают же такие женщины. В смысле, тоже красивые, кроме вас, конечно. Хотя вы вроде бы совсем живая, а она как бы не.

Она сказала еще жарче, совсем не похожая на ту, которую нарисовала в моем воображении Мелисса:

– Это колдовство! Она не может быть такой! На самом деле должна быть уродливой! По-настоящему красивым нет нужды заниматься колдовством!

Я посмотрел на нее с уважением.

– А вы правы, леди. Хотя, конечно, я не рассмотрел там никаких чар, она вроде бы в самом деле такая. Но вот вы да, и красивая, и вполне вероятно, что не колдунья.

– Она вам лгала, – сказала она страстно. – Я же вижу, вас уже подло и низко очаровали! А это так недостойно, хотя женщинам можно все… О, что сделать, что сделать, чтобы вас спасти!