Сказки Ленинградской области - Владимир Бахтин

В сборнике немало сказок редких и даже таких, которые ранее не были известны науке. Интересны и некоторые исторические предания.

Составители стремились представить читателю все разновидности сказки.

Читатель найдет здесь сказки волшебные и героические. В них действуют не только люди, но и необыкновенные существа, вроде Кащея или Змея, и даже волшебные предметы, вроде дубинки-самобойки или неистощимого кошелька-самотряса. Герой этих произведений преодолевает множество преград, побеждает всех врагов и в конце концов в награду за свои подвиги получает трон или невесту, а чаще и то и другое.

Особое место в жанре сказки занимает сказочная повесть. Она нечасто попадает в книги, и ее плохо знают. В сказке «Соловьев и Воронов» нет ни чудовищ, ни волшебников, вообще нет ничего чудесного. Все события совершаются без вмешательства сверхъестественных сил. Действие происходит то в Новгороде, то в Америке, а среди персонажей — не только традиционный купец, но и банкир. Это нравоучительное и авантюрное повествование, которое с полным правом можно назвать народной книгой, народной беллетристикой, очень напоминает анонимные рукописные повести Петровского времени.

В бытовых (или новеллистических, сатирических) сказках события развертываются в обыденной обстановке и во времена, не столь отдаленные от нас. Герои этих сказок — поп, барин, солдат, работник, бедный мужик. Чудесного встречается здесь немного. Скорее встретишь тут пародию на чудесное, на веру в сверхъестественное. Когда какой-нибудь солдат несет на спине мешок, в котором сидит поп, убежденный, что это ангел возносит его на небо, — разве это не пародия, не насмешка над верой?

Представлены в сборнике и детские сказки. Обычно в сказках для детей действуют животные — лиса, волк, заяц, коза, петух. И сказки эти так ловко построены, что их очень легко запомнить. Один эпизод намертво присоединяется к другому, перестановки здесь, в отличие от волшебных сказок, почти невозможны. Докучные, или бесконечные, сказки особенно любят самые маленькие. Незатейливые по содержанию, они незаметно, в игре, развивают мышление, развивают чувство языка и, несомненно, чувство формы.

В былые годы, когда сказку записывали от руки, уже в самый момент записи собиратель делал, порой даже неосознанно, какие-то коррективы: не замечал и не отмечал оговорок рассказчика, разных заминок в речи. Теперь магнитофонная лента бесстрастно регистрирует всё это: «Вот, значит, что жена и говорит, то есть муж и говорит…»

Создается новая проблема. При абсолютно точном воссоздании на бумаге потока устной речи нередко ощущается какая-то корявость, косноязычность, то, Чего нет в живом исполнении, когда слово сопровождается жестом, мимикой, получает особую интонационную окраску.

Петр Тимофеев очень хороший мастер сказывания, он остроумен, его диалоги сочны, в сказках много прекрасных подробностей, психологических тонкостей. Но в иные дни он был, как говорится, не в форме. И тогда появлялись бесконечные «вот», «значит», «так сказать».

«Вот встретились мужик с попом. И разоспорились. Мужик и говорит:

— Поп, я твоих собак накормлю, а ты моих ребят не накормишь.

Вот. Поп и говорит:

— Ну, не может быть.

Вот. Ну вот, значит, что? Вот, значит, поп берет…»

Выделенное курсивом мы позволили себе вычеркнуть. Решение не бесспорное. Но в данной книге, которая не является научным изданием, подобное минимальное редактирование все-таки представляется целесообразным.

Приведены к литературным произносительным нормам общерусские диалектные формы: «если» (вместо «еслиф»), «караул» (вместо «каравул») и т. п. Устранены северорусские диалектизмы — оканье («робота», «корман», «росстрелять» вместо «работа», «карман», «расстрелять»), «и» на месте старого этимологического «ятя» («всих», «писня» вместо «всех», «песня»), особенности севернорусского склонения и спряжения («в избы» вместо «в избе», «начинав» вместо «начинает») и т. д. и т. п.

Однако, чтобы у читателя не пропало ощущение народной разговорной стихии, некоторые неправильности, отклонения от норм литературного языка сохранены. Всё, что имеет отношение к стилю сказки, к манере рассказчика, все элементы художественной формы, лексика, синтаксис передаются без всяких изменений. Следует помнить также, что речь современного деревенского человека крайне пестра. Рядом стоят «аль» и «или», «куды» и «куда»; в очень небольшой сказке Тимофеева в трех случаях употреблена литературная форма «ребята», в двух — диалектная «робяты».

Эта книга не рассчитана на детей, хотя здесь и помещено несколько детских сказок. Она адресована тем, кто любит народное слово, кто занимается изучением жизни, быта и психологии народа, — агитатору, социологу, учителю и студенту. Сборник дает определенное представление о русской сказке в наши дни.

Книга слагается из двух частей. № 1-33 записаны сотрудниками сектора фольклора Института русской литературы АН СССР в 1945–1948 годах, подготовлены к печати и прокомментированы И. Г. Ширяевой; № 34–81 собраны В. С. Бахтиным в 1947–1974 годах; он же подготовил их к печати и прокомментировал.

Тексты присказок, зачинов, байки и приговорки, использованные в концовках, взяты из тех же коллекций.

Все сказки публикуются впервые.

Первый раздел вступительной статьи и заметка на стр. 147 написаны П. Г. Ширяевой, второй раздел и заметка на стр, 250–251. В. С. Бахтиным.

Владимир Бахтин,

Пелагея Ширяева

Былица

Дело около Волги-реки было.

Идет один раз Стенька Разин в город. Попадается ему навстречу старушонка с маленькой девочкой. Старушонка корову ведет продавать, а девочка сзади идет, подгоняет.

— Здорово, старуха! — говорит он ей.

— Здравствуй, добрый человек, — отвечает она, — Куда, старуха, путь держишь?

— Да вот в город корову веду продавать.

— А что, она лишняя у тебя, что ли?

— Да нет, не лишняя, милый человек. А что же делать мне, коли хлеба нет? Лучше хлеб есть с малыми детушками, чем молоко пить. Осташняя корова — не помога в семье. А ребят-то у меня четверо. Вот самая старшая со мной идет.

Поглядел Стенька Разин на корову, подумал немного да и спрашивает опять:

— Сколько ты хочешь за свою коровушку?

— Рублей тридцать, — говорит старушонка.

— Продай мне!

— Что же, купи. Мне все равно, кому продавать, хоть тебе, хоть другому. Покупай.

Он достал кошелек с деньгами и отсчитывает старушонке тридцать рублей. А она расстегнула свой ворот и достает из-за пазухи мешочек на шнурке. Развязывает его и говорит:

— Надо деньги подальше положить. А то, говорят, тут по дорогам Стенька Разин с шайкой разбойников рыскает. Богатых людей грабит. Неровен час, попадет навстречу и последние деньжонки отымет.

Завязала деньги в мешочек и опять за пазуху его спрятала.

Человек корову купил, а брать-то ее не берет. Уходить собирается.

— Корову-то бери, — говорит ему старушонка.

— Не возьму. Веди домой. Ешьте молоко со своими детками.

— Нет, — настаивает на своем старушонка, — ты купил корову, ты ее и бери.

Он улыбается ей и отвечает:

— Веди домой!