Татьяна Русуберг - Глаза ворона

   Эрэ и Рунна пожирали его глазами. Горло мальчишки уродовал глубокий разрез, из которого давно вытекла кровь. Рунна, как всегда, склонила голову на плечо, тощие косицы нелепо торчали. Ее руку крепко сжимала мать, другой рукой стиснув на груди разорванную одежду. Чара напоминал неправильно собранную игрушку: правую и левую ноги ему поменяли местами, руки приставили локтями вперед...

   Собственный крик полоснул Найда по ушам. Он хотел бежать, но ноги у него будто к земле приросли. Словно разбуженные воплем, призраки медленно пошли на него, вытянув, как слепые, руки. Слева, у камня, заворочался, приподнимаясь, Джейремия Хопкинс - не хотел отставать от компании, хоть из него все еще сыпался песок. Каким-то шестым чувством Найд знал: кто бы ни были эти серые существа из его кошмаров, дотронься они до него - и он пропал, назад пути уже не будет. Вот только пошевелиться Найд не мог, даже глаза закрыть. Смех Мастера затих. Теперь он напевал на языке, которого Найд никогда не слышал. Мальчик мог только догадаться, что так могли звучать те руны, что он тайком научился читать в тишине скриптория.

   Ему нечего было противопоставить заклинанию Мастера, нечем было защититься от призраков прошлого, нашедших его через восемь долгих лет, жаждущих его духа и плоти... Он даже не мог утереть застилающие зрение слезы... Прозрачные линзы, собирающие свет, изгибающие, зеркальные. Он вдруг оказался на конце бриллиантового телескопа. Руки пепельных тварей напрасно обыскивали воздух, напрасно звучала фальшивая мелодия Мастера - они не могли достать сюда, где другая, хрустальная музыка звенела, отражаясь зайчиками от стенок, заставляя тени отползать обратно и корчится у ног своего господина, как побитые псы.

   Вся соль морей

   невыплаканных слез

   не солоней.

   Поговори со мною,

   отраженье!

   Взлет стрекозы,

   порой, не тяжелей

   сомненья,

   приведенного в движенье.

   Горячая капля сорвалась с подбородка мальчика и упала на его руку, судорожно сомкнувшуюся на кошеле Найрэ. Пальцы мгновенно обрели чувствительность и сами скользнули в мягкое нутро. Найд ухватил сразу всю колоду и бросил ее в темноту. Сияющие прямоугольники взлетели в воздух, ослепленные призраки отпрянули. Вместо того, чтобы упасть на землю, карты Аркана взметнулись голубым смерчем, ножами разрезали серые фигуры и метнулись к их хозяину. Мастеровы марионетки тут же срослись, пепел запорошил раны, но часть колоды тут же снова искромсала их на куски, заставляя залиться серыми струйками. Остаток Аркана, как воздушная кавалерия, носился вокруг захваченного врасплох волшебника, отмахивавшегося от сияющих карт, как от разозленных пчел... А музыка в бриллиантовом телескопе и не думала кончаться. Мелодия росла, как напев невидимого органа, выше и выше поднимались несущие свет слова:

   Застигнутое

   хищным блеском страз,

   на слюдяном изломе

   бьется тело.

   Вдруг замерло.

   Мелькнув последний раз,

   в прозрачном пламени,

   крылатое,

   сгорело.

   Маг вскрикнул. Острый край сияющей карты впился в его ладонь. Струйкой брызнула кровь, разбивая чары. Золотое кольцо упало с чисто срезанного пальца и покатилось в траву. Призраки вспыхнули последним, нежарким огнем и упали пеплом. Прах вернулся к праху. Теперь уже навегда. Только тело Джейремии Хопкинса осталось лежать у ног Найда, уткнушись в вереск бледным, но снова человеческим лицом.

   Найд побежал. Музыка в нем утихла, телескоп свернулся в тупую боль посреди лба, стучавшую изнутри в череп, как запертая стрекоза. В лесу посветлело, день едва перевалил за полдень, хотя с севера снова наползали дождевые тучи. Он не обратил на это внимания. Почти не замечал, куда ступают его спотыкающиеся ноги. Мальчик остановился, только когда бежать стало некуда. Внизу, под обрывом шумела в высоких берегах Горлица. Тут не было ни моста, ни переправы. Сзади послышались шаги. Ему не надо было оборачиваться, чтобы знать, что это был Мастер.

   Голос волшебника утратил всю свою мягкость и очарование. Теперь он больше походил на карканье старого ворона.

   - Тебе не уйти! Ты все равно будешь моим. Так или иначе... Мой счет к тебе только что значительно вырос. Так что церемониться с тобой, Мтар, я не буду! Смотреть сюда, когда с тобой разговаривает Мастер!

   Найд медленно повернулся. Внутри что-то колыхнулось и потекло, надавило на лопатки, будто искало выход, заметалось и хлынуло в руки. Мальчик развел их в стороны, поднял над головой, не глядя, но чувствуя, как с них хлынул и омыл его серебрянный дождь. Он сделал шаг назад и вышел из дождя. За его мерцающей стеной Темный тянул окровавленные пальцы, губы беззвучно шевелились, но дождь не слушался и все шел. Найд сделал еще один шаг назад, и нога его не встретила опоры.

   Он врезался в воду плашмя, спиной, и это сразу выбило из легких весь оставшийся воздух. Сильное течение подхватило его, утащило на глубину. Холод сделал сознание четким, как грань кристалла. Перед глазами плясала какая-то муть и зеленые круги, в ушах ревело, руки цеплялись за желтую воду, но что-то крутило и не пускало. А потом очень-очень близко их желтой мути возникло что-то большое и прочное, и об это прочное его приложило головой. Ударила алая молния, раскалывая башню надвое. И стало темно.

Глоссарий.

   БУМАГ, на сленге СОВБЕЗовцев "Бумажка", - Боевая Узкоспециализированная Магическая Атакующая Группа, волшебное сответствие спецназу.

   ВК - Волшебный Кодекс, свод законов и правил волшебного сообщества

   Высокая речь - древний вариант нулларборского языка, используемый для заклинаний

   Д.п.в.в. - До Последних Волшебных Войн

   Нулларборский язык - язык волшебников, основанный на руническом письме

   ОЗ - Объединенная Зеландия, конфидерация княжеств, управляемая человеческим королем и Верховным Советом магов.

   П.п.в.в. - После Последних Волшебных Войн

   СОВБЕЗ - Служба Общей Волшебной Безопасности

   Тан - основной язык людей в ОЗ и Феерианде, на письме использует иероглифы

   Эппур-Дев, или Разделенная Чаша - магический ритуал, используемый для лишения врага волшебной силы и ее переноса

  Часть 2. Жрица.

  "Так вот она какая, твоя свобода,

  Из нее нет выхода и нет в хода".

  Бумер-2

  Он разбил поверхность воды, когда легкие уже горели огнем и грудь, казалось, вот-вот лопнет. Со стоном втянул холодный, гутой от запахов осеннего сада воздух. Кровь бешено колотилась в висках, напоминая, что он еще жив. Ему пришлось толкнуть свою плоть почти за предел, чтобы вспомнить, чтобы понять... Через несколько часов кому-то придется умереть. Может быть, это все-таки будет он. Может, Клык. Но он сделает все, чтобы этим кто-то не стал Токе. Друг. Брат.

  Над темной водой бассейна стоял пар - толстый белесый кокон, укрывший Аджакти от глаз осенней тьмы. Там, за стеной тумана в своем стеклянном павильоне спала женщина, покупавшая его ночи. Дальше, за оградой сада и стеной верхнего города раскинулся в своей постели человек, продававший его меч и его плоть. Еще дальше, за переделами Церрукана, в пустыне, смотрел на звезды капитан, который завтра придет за жизнью его друга, брата. Все они думают, что власть - в их руках. Все уверены, что владеют им.

  Аджакти поднял руку над водой и взглянул на тыльную сторону своей правой ладони. Сквозь туман проступил выжженый в смуглой коже символ - скрещенные мечи. Раб. Гладиатор. Обесчещенный. Убийца по приказу свободных. Женщина была заперта в своем стеклянном павильоне надежнее, чем в застенках амира. Продавец мяса и мечей - в стенах своей школы. Капитан - на своем корабле, бороздящем пустыню. Каждое их действие предопределено и известно так же, как капитану известен ход небесных светил. Так где же их хваленая свобода?!

  Аджакти опустил руку в приятное тепло бассейна, глядя на призрачные фигуры, которые рисовал перед его лицом пар. У него нет ни власти, ни свободы. Он - никто. Прозрачный, как воздух и тьма. Но у него есть одно преимущество - у него нет иллюзий. Он резко махнул рукой, разбивая стену тумана, и направился к краю бассейна.

  Глава 1.

  Брат.

  Семью днями ранее. 10.19.0.0.0. Белый Волшебник месяца Йаш. Казармы Танцующей Школы.

  Токе проснулся среди ночи, как от толчка. В крошечной комнатушке было темно, хоть глаз выколи. Несколько минут он лежал тихо, не двигаясь. Внутри росло тревожное чувство: что-то было не так. Зрение было бесполезно, и он напряг слух. Нет, ничего подозрительного: ни скрипа, ни шороха, ни вздоха... Вздоха! Конечно! Он не слышал дыхания Кая на соседней койке!

  - Кай! - позвал Токе негромко. - Ты спишь?

  Ответа не последовало. Тишина была такой давящей, что Горец повторил, громче, чем собирался:

  - Кай? Кай!