Майкл Коннелли - Черный ящик

При этом он осознавал необходимость разобраться во всем, что с ним произошло, и понять логику событий. А она свидетельствовала, что он никак не мог до сих пор оставаться в живых. По всем теориям, которые он прокручивал в голове, ему суждено было сыграть в ящик. Пасть с простреленной головой от руки Брабанда. Быть казненным так же невозмутимо, как это проделали с Реджи Бэнксом. Брабанд играл роль палача и чистильщика, а он – Босх – представлял собой мусор, который необходимо убрать. Почему его пока пощадили? Пусть временно. Босху следовало это понять, чтобы получить хоть малейший шанс выжить.

Но первый и главный шаг к спасению заключался в том, чтобы вернуть себе свободу движений. Отбросив на время остальные рассуждения, он сосредоточился на поисках пути к побегу. Сведя ступни, Босх сумел медленно подняться, получив чуть больший обзор для оценки своего положения.

Начал он с опорной балки. Это был крепкий деревянный брус толщиной шесть на шесть дюймов. Попытки бить по нему каблуком нисколько не поколебали его, лишь причинив боль самому Босху. Стало быть, с балкой справиться не удастся, и надо принять этот факт как неизбежность.

Он вгляделся вверх, где тоже царила тьма и с трудом просматривались черные полосы стропил. Впрочем, еще при включенном свете он понял, что этот путь для него закрыт – выбраться на крышу нереально.

Бросив взгляд вниз, он не увидел даже собственных ступней. Сено прикрывало обычный земляной пол, и Босх принялся долбить каблуком ботинка у основания балки. Она казалась прочно закрепленной, но оставалось пока неясно, каким образом.

Конечно, у него все еще был выбор: дождаться возвращения Брабанда или все-таки попробовать освободиться. Вспомнив образ дочери, представший перед ним недавно так отчетливо, он решил, что сдаваться нельзя. Он будет бороться за жизнь из последних сил. Расчистив слой сена, он каблуком постепенно проделал углубление в земляной поверхности пола.

Не видя других путей, он в отчаянии и ярости попеременно бил обоими каблуками, как будто сражался с кем-то, ставшим олицетворением всех его жизненных неудач и бед. Скоро пятки стерлись в кровь и нестерпимо болели. Его кисти были стиснуты наручниками так туго, что он уже не чувствовал пальцев. Но Босх почти не замечал этого, пытаясь каблуками вдребезги разнести все, что когда-либо мешало ему жить.

Но усилия оказались напрасными. Через некоторое время Босх понял, что уперся в бетонное основание, в котором и сидела так прочно опорная балка. Подвинуть ее даже на дюйм оказалось невозможно. Она надежно удерживала Босха в плену. Он бросил свои старания, уронив голову на грудь. Полностью выбившись из сил, он был близок к тому, чтобы признать ситуацию безвыходной.

Приходилось смириться с мыслью, что его самый последний, пусть и почти безнадежный шанс может представиться только с возвращением Брабанда. Если бы удалось найти предлог, чтобы Брабанд расстегнул наручники, появилась бы возможность вступить с ним в схватку. Быть может, он изловчится завладеть пистолетом или успеет выбежать в двери. Так или иначе, но попытка у него будет всего одна.

Да, но что может заставить Брабанда добровольно отказаться от своего стратегического преимущества? Босх выпрямился и уперся спиной в опорную балку. Нужно быть начеку. Нужно быть готовым использовать любую неожиданность. Он стал перебирать в памяти рассказанное ему в номере мотеля Бэнксом, выискивая детали, за которые мог бы зацепиться. Ему требовалось нечто, чем он смог бы пригрозить Брабанду, или же что-то спрятанное там, куда его мог отвезти только он – Босх.

Но при этом он не сомневался, что ни в коем случае не должен упоминать об электронном письме, отправленном по адресу Чу. Он не мог подвергнуть партнера опасности, как не мог дать Брабанду хотя бы микроскопической возможности добраться до ключевой информации по делу и уничтожить ее. Признание Бэнкса не имело цены и не могло служить предметом торга, даже если речь шла о жизни и смерти.

Босх был уверен, что Брабанд уже копался в его сотовом телефоне, но для доступа в него требовался пароль. К тому же аппарат настроили так, что введенные в него данные становились недоступны после трех попыток ввести пароль неверно. Если же Брабанд продолжал упорствовать, то уже привел в действие функцию автоматического удаления информации. Вот почему Босх надеялся, что Чу получит файл, а Брабанд ничего не заподозрит. И Гарри преисполнился решимости сохранить все в секрете.

А сейчас следовало найти что-то совершенно другое. Затеять какую-то игру, продумать сценарий, разыграть убедительный спектакль. Вот только какой именно?

Мысли метались. Должно, должно что-то быть. Хорошо, нужно взять за отправную точку тот факт, что Брабанд затрелил Бэнкса, поскольку догадался – Босх сумел его расколоть. Тогда можно заявить, что Бэнкс выдал ему некую тайну, хранимую ото всех, некоего туза в рукаве, которого мог использовать против Косгроува и Брабанда в случае крайней необходимости. Но что именно?

Внезапно у Босха родилась идея, показавшаяся ему многообещающей. И снова подсказкой стал пистолет. Иди по следу пистолета! Это стало уже девизом расследования. Бэнкс обмолвился, что в роте отвечал за инвентаризацию имущества и оборудования. Это он подыскал тайник в одном из ящиков, чтобы контрабандой провезти «сувениры» на территорию США. Лиса в курятнике. И Босх мог сказать Брабанду, что эта лиса втихаря составила список. Бэнкс указал серийные номера пистолетов и имена тех, кому каждый из них достался. И среди этих имен фигурировал владелец ствола, из которого убили Аннеке Йесперсен. Список припрятан, но после смерти Бэнкса его обнаружат. И только Босх мог показать Брабанду, где искать.

В сердце Босха вспыхнула надежда. Ему подумалось, что этот вариант действительно мог сработать. Сценарий сыроват, но пригоден как основа. Нужно добавить правдоподобных деталей, чтобы Брабанд встревожился не на шутку, испугался появления этого списка на свет божий. Поскольку он выдаст его с головой.

Босх поверил, что у него появился шанс. Необходимо приукрасить историю достоверными подробностями. Осталось только…

Но внезапно течение его мыслей прервалось. Он заметил свет. Только в этот момент до него дошло, что, обдумывая сценарий игры с Брабандом, он ни на секунду не закрывал глаза. И теперь его взгляд был прикован к едва заметному бледно-зеленому сиянию почти под ногами – размытому кругу диаметром в полудолларовую монету, состоявшему из светящихся точек, внутри которого что-то двигалось. Еще один микроскопический источник света, подобный далекой звезде на небосклоне, описывал движение по окружности, на мгновение замирая перед каждой точкой.

И как только Босх сообразил, что смотрит на часы Реджи Бэнкса, у него моментально зародился план побега.

Он скользнул вдоль опоры, заняв сидячее положение. Потом, несмотря на боль в мышцах ног, мучившую его после вчерашних скитаний по грязной жиже в миндальной роще, сумел завести левую ступню за балку, чтобы зафиксировать положение тела, а правую вытянул вперед, каблуком пытаясь зацепить руку мертвеца и подтянуть ее к себе. Потратив впустую немало усилий, он лишь с четвертого раза добился своего. Распрямившись, Босх развернулся вокруг балки на сто восемьдесят градусов, снова сел и с трудом дотянулся до мертвеца.

Ухватившись за него, он подтащил труп к балке и снял часы с запястья Бэнкса. В замке ремешка Босх нащупал фиксирующий штырек и распрямил его. Затем до боли вывернув запястье, он вставил крохотный кусочек металла в скважину наручников.

Вообще говоря, подобрать отмычку к замку наручников – плевое дело при условии, что действовать приходится не в кромешной тьме и не с руками, скованными за спиной. Ключ состоял из практически такого же штырька с единственной бородкой, к тому же был универсальным, поскольку полицейским часто приходилось передавать арестованных в наручниках друг другу или из одного подразделения в соседнее. Если бы для каждой пары наручников существовал свой, уникальный ключ, то это создало бы дополнительные трудности для и без того крайне неповоротливой системы. На простоту замка и рассчитывал Босх. Он искусно обращался с набором настоящих отмычек, которые прятал под жетоном в бумажнике, конфискованном Брабандом. А вот превращать в отмычку незамысловатую деталь от ремешка часов ему еще не приходилось.

Тем не менее Босху удалось открыть замок с правой стороны меньше чем за минуту. Когда же одна рука оказалась свободна, со вторым замком он сравился еще быстрее. Обретя способность передвигаться, Босх кинулся к дверям амбара, но, забыв о распростертом на полу теле Бэнкса, споткнулся об него и упал лицом в сено. Поднявшись и заново сориентировавшись, осторожно пошел вперед, вытянув руки. Упершись наконец в дверь, он стал шарить по стене в поисках выключателя.