Геннадий Цыпин - Музыкальная педагогика и исполнительство. Афоризмы, цитаты, изречения

Многому я научился у своих педагогов, большему научился у себя, но больше всего я научился у своих учеников, потому что их недостатки, их запросы будят мысль и заставляют часто анализировать и углублять то, что без этого сам делал, не отдавая себе отчёта.[263]

Педагог – человек несчастный в том отношении, что обречён всё время повторять. Повторение – мать учения. Без этого, в сущности, нет традиций. Мы следим, как наши ученики растут, уходят в большое плаванье…А мы сидим в классе, повторяем одно и то же…одно и то же…[264]

…Существует ходячее мнение, будто педагог – как правило, неудавшийся исполнитель, а вот всякий крупный исполнитель, если захочет, может стать педагогом. Исток подобного заблуждения в том, что педагог – вообще очень распространённая профессия. Между тем, талант учителя столь же редок, как любой другой. Он подразумевает дар общения с людьми не со сцены, а в классе, умение на них влиять и по-музыкантски, и по-человечески, способность о них заботиться, вникать в их духовный мир.

…Педагогическое творчество, как и всякое иное, преобразует самого творца, углубляет его, обогащает.[265]

(Учитель) обязан быть умнее своего ученика, должен уметь анализировать. Если же в интеллекте он уступает студенту, рано или поздно тот это заметит. И «местечковый» ум, который исполнителю, так сказать, до определённого предела, не помеха, в значительной мере усложнит работу педагога.[266]

Я знаю свой профессиональный цех и не раз убеждалась в том, что среди коллег встречаются отменные музыканты, которые в остальном – люди чрезвычайно мало интересующиеся. Их не привлекает литература, у них плохо развит вкус к поэзии, к живописи. И это, представьте, не мешает им быть первоклассными исполнителями. Педагогу же интересоваться всем этим, пожалуй, необходимо: когда он занимается со студентом, огромную важность приобретает ассоциативное мышление (у педагога оно изначально должно быть развито, но должно постоянно чем-то подпитываться). Чтобы разбудить фантазию ученика, нужно самому иметь еще более богатую фантазию.[267]

Ни разу не было даже намёка на то, чтобы Горовиц навязывал свои идеи. (…) Почти не было таких случаев, чтобы, подойдя к инструменту, он говорил: «Смотри, как надо это делать». Он лишь показывал мне, как он обычно делал какие-то определённые вещи, или как бы я мог справиться с определёнными техническими трудностями, играя разными способами».[268]

…Каждый ученик даёт повод для раздумий. Почему он так сыграл или, вернее, почему он не сыграл вот так? Вносит ли его исполнение что-нибудь новое в прочтение произведения? И прочтение ли это или случайность? Как много аспектов в игре самого ученика! Каждый раз раздумья. Порой ученик исполняет что-то совсем по-своему…В таком случае я внутренне настораживаюсь и обязательно задумываюсь: как это? Хорошо или надо менять?

Менять или не менять? Это очень важный вопрос. (…) Я не скоро решаю этот вопрос, не второпях – очень прислушиваюсь и чаще всего стараюсь улучшить то, что ученик слышит по-своему, его идею, если, конечно, она заслуживает внимания.[269]

В моей практике бывали случаи, когда, работая с талантливым учеником, (…) я не только учил другого, но и учился сам…Главное в таких случаях – не впадать в менторский тон, не общаться с учеником, так сказать, свысока. В конце концов, учитель и ученик это коллеги – при всех очевидных различиях в их положении. В искусстве далеко не всегда педагог говорит: «надо сделать так-то и так-то…А вот так-то делать не надо». Чаще он говорит: «Ты сыграл очень неплохо. Но можно и по-другому. Попробуй сделать так, как я тебе показываю – и потом уже решай, что тебе больше нравится…»[270]

Огонь не гаснет оттого, что от него зажгут другой.

Каждый артист в своей (сценической) деятельности многое для себя открывает и всё же редко бывает хорошим педагогом. Ученики такого педагога-артиста, как правило, лишь слепо копируют отдельные приёмы своего учителя, так и не постигая сущности наиболее полезных его идей.[271]

Можно хорошо играть на фортепиано, и неважно учить фортепианной игре. Хорошо играть и хорошо учить – разные вещи, хотя и взаимосвязенные.[272]

Антон Рубинштейн был удивительный педагог и психолог. (…) Он давал не все возможные советы, но только некоторые – самые нужные.[273]

…Хотя педагог-исполнитель обладает рядом неоспоримых преимуществ перед только педагогом – прежде всего преимуществом живого показа, реального примера, – однако в некотором смысле чистый педагог как бы представляет более цельную фигуру, его жизненная, профессиональная направленность более прямолинейна – просто потому, что ему, грубо говоря, никогда не приходится сидеть на двух стульях; он весь отдаётся ученикам и только ученикам и для себя ничего не требует. Если исполнитель слишком загружен педагогической работой, он каждую минуту сознаёт вред, который эта чрезмерная работа наносит его любимой деятельности – исполнительской. Если он от этого сознания и не работает хуже как педагог, то на его психике оно неизбежно отразится: нет-нет – всё чаще будут появляться в душе минорные тона…(…) Эти смутные чувства, к счастью, не возникают в душе «чистого» педагога. Один психолог сказал, что настоящий педагог расценивает себя всерьёз только с точки зрения учеников. Для исполнителя это немыслимо.[274]

Начинающие педагоги всегда много объясняют, не выделяя первоочередных задач.[275]

…Педагог никогда не должен быть скучным для ученика, …скучный педагог, какими бы знаниями он ни располагал, как бы ни старался, не сможет обеспечить правильного процесса развития ребёнка.

(…) Дети и так неохотно занимаются, а когда они встречаются ещё со скучным педагогом, то из этого ничего хорошего не может выйти.[276]

(Учить молодёжь) – работа очень интересная для музыканта.

Занимаясь с талантливыми учениками, порой наталкиваешься на такие вещи, которые может быть и не пришли бы тебе в голову, если б не учебный процесс. Ведь ученику надо уметь объяснить, почему ты считаешь верным данное решение, а не другое. Это заставляет логически осмысливать исполнительский процесс. Кроме того, молодые музыканты иногда интуитивно находят столь интересные интерпретаторские решения, да и технические элементы, что за этим любопытно наблюдать, а порой не грех и самому кое-что взять на вооружение. Так что я считаю, мой консерваторский класс – настоящая творческая лаборатория, в которой можно немало почерпнуть. В конце концов, думаю, может быть, мой музыкантский путь сложился бы менее интересно и менее значительно, если бы этой стороны жизни у меня не было.[277]

…Проблема в том, что сейчас великолепные педагоги большую часть времени находятся на гастролях, работают по контрактам за границей. Цельность учебного процесса от этого нарушается…Главное, чтобы музыканты (…) не воспринимали пребывание в стране как время между очередными зарубежными гастролями.[278]

Я очень люблю преподавать и хотел бы уделять педагогике больше времени, чем делаю это сейчас, занятый концертами. Артист на эстраде многое делает интуитивно, под влиянием момента, настроения, веления фантазии, – так и должно быть. Ученикам же нужно всё объяснять, а объяснение помогает мне самому. Не признаю показа для копирования – только может быть для того, чтобы подтвердить свою мысль Утверждаю: произведения, которые были разучены с учениками, получаются у меня на эстраде лучше, убедительнее и даже дольше сохраняют «свежесть первого открытия». Артисты, избегающие педагогики, неправы…[279]

Большинству из нас больше запоминается не то, чему нас учат, а то, как нас учат.[280]