Максим Осинцев - Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

— Хорошо, Хоуп, а теперь, если сможешь — отключи электроэнергию во всем этом районе.

Хоуп что-то ответила мне, но я ее не расслышал. Прямо за моей спиной погони не было, я смог оторваться, но в гуле вертолета все равно ни черта не слышал. А после, прямо передо мной, возникло двое мужчин с пистолетами в руках и каких-то темных, то ли черных, о ли бурых, пальто.

— Стой на месте! — воскликнул один из них и я с горем пополам понял его.

Дмитрий Руборд и Наденька все же смогли хоть немного расширить мой лексикон русского языка. Но буквально на самые простые фразы и слова.

— Стой или буду стрелять! — теперь воскликнул другой, но его голос был очень груб, что я не смог разобрать слов. Хотя и без слов все было понятно.

Мужчины, а это было видно и есть Дашнаки, подняли и уставили пистолеты прямо на меня. Ну, что же, потанцуем!

Я сорвался с места и бросился прямо на них. Последовали выстрелы, но черепашка уберегла меня от них. Силы, правда, были уже на исходе, но я верил в себя и знал, что довершу начатое до конца. Знал, что смогу вытащить Малого из этой передряги, а после лично отдамся этим убийцам, так прекрасно знал, что Консорциуму я более нужен живым, нежели мертвым.

Я встречусь с Главой с глазу на глаз и наконец-таки выясню, что к чему. А после, я уверен в этом, я, наконец, встречусь с тобой, дорогая моя.

Добрался до Дашнаков на расстояния удара и они уже хотели сделать из меня фарш, но не тут-то было. Я ловко увернулся от кулака первого Дашнака, проскользив под ним. Второй же ударил мне прямо в грудную клетку, и вновь меня спасла фигурка черепахи: его кулак прошел сквозь меня и от неожиданности Дашнак накренился и провалился сквозь меня. Я успел вовремя выхватить из его кобуры пистолет. Desert Eagle.

Отскочил в сторону, снял с предохранителя и выстрелил сначала в того Дашнака, что шел на меня, а после в того, что упал на асфальт. Стрелял я не очень метко, но, зная, что у обоих из них есть бронежилеты, моя цель определилась сразу — голова.

Первому Дашнаку я прострелил шею и теперь он лежал на асфальте, истекая кровью, а его тело дергалось в спазмах. Второй же «уснул» сразу метким в лоб.

Пистолет тут же отправился в урну, а я продолжил свой путь.

Столкнулись мы с Малым буквально через минут десять. Ноги гудели у обоих, да и желания и мочи бежать дальше — не было. Малой стоял в темном переулке, опираясь на стену. Хоуп, как и просилось ранее, справилась с электричеством в этом районе, и весь квартал погрузился во мрак. Но я все еще ощущал, как по нашим следам идут очень опасные ищейки.

— Я… больше… — Малой все никак не мог отдышаться. Все же в этом плане я был намного выносливей его, — …не могу!..

— Давай, друг, — хлопнул я его по плечу, — еще немного и мы выкрутимся из этой передряги.

Малой посмотрел на меня, и я увидел в его глазах еще теплящуюся надежду. Совсем крохотную, но готовую в любую секунду, как только окружение станет более благоприятным и отзывчивым, превратиться в бушующее пламя надежды, зовущую вместе с собой и остальных путников, потерявших свой внутренний свет. И я знал, что так оно и будет. Я помогу ему разжечь это пламя, пожертвовав своей собственной жизнью.

— Хоуп, где ближайшая линза?

— Вычисляю, Виктор, — ответила Хоуп, но голос ее был томным и в какой-то степени пессимистичным. — Я уже полтора часа пытаюсь найти хоть одну линзу в этом городе и пока безуспешно, но я пытаюсь, честное слово.

— Я верю, На-день-ка! Верю!

Мы стояли еще буквально несколько секунд, пока Малой не погрузился в себя — сурок показывал новое видение. А после очнулся и искра надежды стала еще мельче:

— Они уже совсем рядом, — лишь протянул Малой и оттолкнулся от стены. Быстро протер ладонью ноющие мышцы на ногах и махнул в сторону дальних переулков.

Это хорошо, конечно, но я должен был довершить начатое и дать Малому шанс на спасение.

Мы побежали через переулок. Поворот, а там металлический забор, словно натянутая кольчуга. Метра четыре в высоту. Перелезть не составит труда, но меня тут же привлек весь строительный мусор, что был накидан у забора с обеих сторон. Тогда я и решился.

— Вперед! — крикнул я Малому и мы, пробираясь через завалы, добрались до забора.

— Ты первый, — произнес я. — Тебе перелезать нужно, а я посторожу, если что, я воспользуюсь черепашкой.

Малой кивнул и принялся карабкаться по сетке. Перелез и удачно спрыгнул на какой-то мешок, из которого тут же поднялось облако пыли. Поглядел на меня.

— Перелазь, — произнес он. — У нас еще есть время, а черепахой ты лишь потратишь лишние силы.

Все, как и думал, осталось лишь грамотно симулировать последнее действие. Я забрался по сетке забора, уселся на вершине, словно на жердочке и спрыгнул на другой пакет. Я, если честно, даже не выбирал, куда именно прыгаю, но не прогадал. Там была какая-то арматура и приземление нельзя было назвать мягким. Я тут же упал на землю, и разодрал себе джинсы на колене. И последний акт. Через секундную заминку я резко схватился за ногу и застонал от несуществующей боли.

Малой тут же подлетел ко мне.

— Что такое?

— Кажется, сломал, — отозвался я, продолжая кривить лицо.

В этот момент вмешалась Хоуп:

— Я отыскала линзу. В одном квартале от вас на чердаке какого-то дома, почти под самой крышей.

Это была хорошая информация, и теперь я понял, что все удалось. У Малого будет время убежать и уйти через линзу, а я отвлеку внимание на себя.

— Идти можешь? — произнес Малой и помог мне подняться.

Я демонстративно сделал шаг, испустил пронзительный крик и завалился на бок, словно у меня и вправду была сломана нога. Малой успел меня удержать, а после усадить на асфальт.

— Давай, идти осталось немного, я помогу тебе дойти.

Со сторону переулка, откуда мы только пришли, появились голоса и свет от фонариков. Один луч быстро осветил нас, и я увидел пар от моего дыхания. Еле заметный.

Я схватил Малого за ветровку и подтянул к себе:

— Мы не успеем, но ты — успеешь!

— Виктор, нет! — возразил он и даже попытался вновь меня поднять, но я оттолкнул его.

— Не будь глупцом — беги! — скомандовал я. — А я их задержу, сколько смогу!

— Нет, Виктор, только с тобой!

— Малой! Я уже не так важен для этой войны, нежели ты. Я бы мог многое тебе рассказать, но времени нет, — я смотрел прямо в его глаза, все так же голубые, а он смотрел в мои. — Поверь мне, друг, ты должен скрыться!

Малой без всякого желания все же отпустил меня и медленно направился прочь, чтобы потом обернуться лишь один раз:

— Я найду тебя, друг, обещаю! И достану, где бы ты ни был, и чего бы мне это ни стоило!

— Не нужно, — улыбнулся я ему в спину. — Я уже нашел свой путь, а ты свой. Так мы и должны идти дальше.

Малой ускорился и скрылся за углом. А голоса приблизились. Я поднялся на ноги. Фонарики высветили меня во тьме и частично ослепили.

— Ну, что подруга, пора и нам с тобой прощаться, — произнес я, зная, что Хоуп все еще меня слушает.

— Виктор, ты же знаешь, что если ты сотрешь всю систему своего Исина, мы уже никогда не сможет связаться?

— Прекрасно знаю, На-день-ка. И потом говорю тебе свое «прощай», как бы тяжело мне ни было.

— Подними руки вверх! — прозвучал приказ с той стороны забора. — Если не будешь сопротивляться — останешься цел и здоров.

Я понимал лишь малую часть того, что мне говорили, но и это уже было не важно.

— Прощай Хоуп, — произнес я и потянулся к наручному исину, чтобы ввести последнюю команду самоуничтожения информации.

— Прощай, Виктор, я буду помнить о тебе, — отозвалась Наденька, и я представил, как она улыбается, а по ее виртуальной щеке скатывается слеза.

— И я о тебе, — сказал я и ввел команду.

Голос Наденьки пропал и больше никогда не зазвучит в моем Исине. Я закрыл глаза, а после прозвучал выстрел. Мою грудь обожгло огнем, и даже черепашка не помогла мне. Я лично этого не хотел, поэтому заранее положил в карман своего пальто.

Помню, как упал на колени, сжимая рукой то место, куда угодила пуля. Боль проходила, вместо нее появилось чувство эйфории. Между пальцев стекалась горячая жидкость, багряно-красного цвета, как я и видел, хоть мои глаза и были закрыты.

В ушах еще что-то шумело, но я даже не мог разобрать, что именно. Какое-то видение или что-то и вовсе несуществующее и абстрактное.

Но я точно помню, что когда ударился щекой об асфальт, который был покрыт тоненьким слоем льда, охладившим мое лицо в одно мгновение, мои губы продолжали шевелиться, высказывая мои последние мысли, что так мучили меня все это последнее время:

— Прощай, Малой… Здравствуй, Элизабет…

Март 2008 года. Россия, улицы Москвы.

Малой.

Выстрел я услышал, когда только подошел к подъезду того самого дома, на чердаке которого находилась линза. И этот выстрел словно оборвал мою жизнь. Все внутри меня замерло, похолодело.