Svengaly - Красноармеец Горшечников

Север дрогнул бровью.

- Каков наглец! Как же он осмелился?

- Замаскировался, - сказал Гарька обречённо. - Нарядился в женское платье.

На Лютикова он смотреть не решался. Вот сейчас скажет!

- Экая, наверное, мазочка получилась! - ухмыльнулся Серафим.

- Давно встретил? - спросил комиссар. - Успеем задержать?

- Наверное, нет. Когда он меня ударил, было светло, а сейчас уже солнце садится.

- Везёт подлецу, - заключил Чернецкий. - Жаль. Вредный парень, хотя до папаши ему далеко. Что же это: Злоклятов бежал, а сына бросил?

- Вряд ли, - нахмурился комиссар. - Сына он не оставит. Или погиб, или у корнета тут задание. Что думаешь, Лютиков?

- Диверсия? - предположил помполит.

- Вряд ли, - сказал Чернецкий. - Он неглуп, но трусоват. Я бы диверсию такому не доверил: в последний момент запаникует и провалит операцию.

- На поджог он пошёл, - Север почесал переносицу. - Где ты его застукал, Горшечников?

- Возле госпиталя. Я и раньше его видел. Она… то есть, он гулял с Эджкомбовой.

Старшие товарищи переглянулись.

- Конечно, в штаб Эджкомбова не вхожа, - раздумчиво протянул Лютиков, - однако в отряде уже давно. Неужели шпионка?

- Померанцева, понятно, ничего не заметила, - сказал комиссар. - Врач она хороший, но очень доверчива. Горшечников, давай за чекистами. Если Злоклятов не успел предупредить свою подружку, мы её возьмём. Нагинина только не зови, не то я его, гниду, порешу.

- Север… - В голосе Лютикова прозвучало предупреждение.

- Чего опасаться? - Комиссар пожал плечами. - Ты не донесёшь, Серафим тоже… если только Горшечников. А, Горшечников? Это ж твоё любимое занятие - разоблачать Ксаверия Снейпа.

- Товарищ комиссар!!!

- Ладно, ступай. Хотя нет, кликни кого-нибудь, я другого нарочного отправлю.

- Не доверяете? - Гарька опустил голову.

- У тебя на лбу гуля с кулак величиной. Не добежишь до Чека, в обморок опрокинешься.

- В самом деле, - поддержал Севера помполит, - отлежись до утра.

- Неужели я слабак? - обиделся Гарька. - Серафим, скажи!

- Если только в умственном смысле, - внезапно предал его Чернецкий. - Ложись, не геройствуй. Глянь, лоб рассечён. Похоже, шрам останется. А всё-таки интересно, почему он тебя не добил?..

- Мне всё равно надо к Болотову, - сказал Гарька, - показания давать… по делу Лохова.

- Попросим, чтобы за тобой автомобиль прислали. Да не сегодня! Довольно по городу метаться, несчастье!

Через улицу Горшечников побрёл к дому Попорыкиных, ощущая себя самой жалкой персоной своего времени. Ромка с Георгиной стояли у калитки, переговариваясь.

- Вот он! - закричала Георгина.

Ромка обхватил Гарьку за плечи и повёл в дом.

- Лохов пытался бежать?

- Какой Лохов? - Гарька сел на кровать. - Нет, он ещё долго не встанет. Это Злоклятов.

- А этот откуда взялся?

«Ни за что не расскажу», - решил Гарька. И всё рассказал.

Дослушав, Ромка сочувственно потянул носом.

- Да, брат, история. - Подумал и захохотал: - А батька его знает, что сын в бабском платье щеголял?

- Знает, наверное, - сказала Георгина. - Если подумать, это неглупо - даже если встретят знакомые, не узнают. Гарька вот не узнал.

- Ни за что бы не надел! - заявил Ромка. - Лучше умереть в штанах, чем жить в бабской юбке.

- Тебе бы и не предложили. Не годишься ты в травести - тебя даже слепой за девушку не примет.

Гарька отвернулся к окну, на душе у него было пасмурно. В темном стекле отражалась мучнистая физиономия, на лбу - глубокая ссадина зигзагом. Он застонал.

- Довольно разговоры разговаривать, - спохватилась Георгина, - ложись, Гарька.

Ветер унёс облака, звёзды заглядывали в окно. Одна сорвалась и медленно, по дуге, полетела в море. Гарька закрыл глаза. Желание загадывать он не стал.

* * *

- Хватит спать, герой!

Гарька разлепил глаза. Комнату прорезали закатные лучи. У кровати с дымящейся кружкой в руке стоял Ромка.

- Держи, Олёна тут травок каких-то назаваривала, а Лютиков велел тебе сегодня отлёживаться, так мы уж не тревожили.

Цедя по глоточку целебный настой, Гарька определил, что голова у него больше не болит, а окружающий мир не пытается пуститься в пляс. Все было хорошо, если бы…

- Гарька, ты как? - В комнату протиснулась Георгина.

Друзья, усевшись подле Гарьки, начали наперебой рассказывать, как вчера взяли Эджкомбову, которая, как оказалось, толком ничего не знала и из полезного смогла указать только адрес, где жил Злоклятов. На квартире Злоклятова, понятное дело, уже не оказалось, только вещи кругом раскиданы - видно, собирался в спешке и удрал налегке.

- Представляешь, платьица с оборками, - хихикал Ромка. - И целая коробка с помадками там всякими.

Гарька помрачнел. Заметив это, Георгина воскликнула:

- А всё-таки, ребята, нечестно вы со мной поступаете. Почему не рассказали про Нагинина, про письмо?

- Нам велели всё держать в секрете. - Гарька уколол Ромку укоряющим взглядом, тот развёл руками.

- Но не от меня же! Перчатки, которые я нашла, наверное, те самые, в которых Нагинин убивал Кристалевского.

В дверь постучали.

- Там за вами приехали, - сказала барышня Попорыкина. - На автомобиле. Из Чека. Если хотите, я скажу, что не смогла достучаться. Можно в окно, и дворами до моря, а там шаланду нанять…

- Верный вы друг, Пассионария Поликарповна, однако Чека нам не враги, мы туда по важному делу. - Ромка нежно пожал барышне руку. У той даже глаза увлажнились от избытка чувств.

- Я возьму перчатки и поеду с вами, - сказала Георгина. - Лишний свидетель не помешает.

Шофёр был тот же, что отвозил Гарьку с Серафимом, но сегодня он не смеялся, сидел мрачный, надвинув фуражку на нос.

- Все собрались?

«Бугатти» плавно тронулся, набрал скорость. На улицу выскочил Зуб и заливисто залаял, напрочь позабыв о прошлой выволочке.

Улицу пересёк комиссар, остановился, поглядел автомобилю вслед. Зашёл во двор. Олёна, устроившись на лавке, выбирала из пшённой крупы синенькие камешки и мусор.

- Что Улизин с Горшечниковым должны быть в Чека, мне известно, а вот куда отправилась Грамматикова? - спросил Север недовольно.

- Она весь день в штаб к Шмелёву собиралась. Верно, попросила подвезти - от Чеки до штаба три шага.

- Понятно. - Комиссар постоял секунду, глядя себе под ноги, круто повернулся и направился к конюшне.

* * *

Пролетев мимо посетителей, ожидавших в приемной, Снейп взялся за ручку двери.

- Куда же вы? Командарм занят!

Север стряхнул наседавшего дежурного.

- Можно к вам, Альберт Петрович? - Комиссар обшарил глазами кабинет.

- Прошу. - Шмелёв кивнул дежурному, тот прикрыл за собой дверь. - Садись, Ксаверий.

Север с недоверием посмотрел на мягкое, с провалившимся сиденьем кресло и выбрал жёсткий стул. Ещё раз осмотрелся, кусая губы.

- Грамматикова уже ушла?

- Сегодня её ещё не было, - Шмелёв наблюдал за комиссаром с лёгкой улыбкой.

- Ещё не было? Стало быть, ждёте? - Север вскочил.

Поднялся и Шмелёв.

- Не сидится мне, Альберт Петрович, - сказал Снейп. - А вы, пожалуйста, сядьте.

- Я не могу сидеть, когда гость стоит, - возразил командарм.

- Я не гость вам, Альберт Петрович, я ваш подчинённый.

- Ты пришёл ко мне не по делу, стало быть, гость.

- Хорошо, - процедил Снейп. - Не по делу, значит. Хорошо, могу и сидя… - он опустился на стул. - Между прочим, вопрос у меня деловой, не личный. Не понимаю, по какой причине вы решили, будто я явился с пустыми разговорами.

- Подумал, ты явился просить, чтобы я не давал разрешения Грамматиковой на перевод в другое подразделение.

- Разумеется, я не хочу терять опытного пулемётчика перед скорым наступлением. Должна же быть в армии какая-то дисциплина! Одному не нравится командир, второй соскучился по жене, третий боится пули… почему бы не устроить вольницу, как в Гуляй-поле?

- Не передёргивай. - Шмелёв откинулся в кресле, маленькими глотками прихлёбывая чай из надтреснутой фарфоровой чашки с розанами. - Хочешь чаю? Я распоряжусь.

Его благодушие приблизило комиссара к точке кипения.

- Я не пью чай, только водку! - рявкнул он.

- Учись себя сдерживать, Ксаверий. Хотя я тебя понимаю - любовь, любовь… У меня в юности тоже была большая страсть. - Шмелёв поставил чашку на стол.

- И чем она закончилась?

- Я выбрал борьбу за народное дело.

- Если Грамматикова останется в отряде, от народного счастья не убудет, - фыркнул комиссар. - Причём тут любовь? С чего вы взяли, что я в неё влюблён? Если хотите знать, второй такой занозы во всей Красной армии не сыщешь!

- Тогда тебе будет лучше от неё избавиться, - любезно сказал Шмелёв.

Север засопел.

- Это моё дело, личное.

- Нет сейчас личных дел, все дела у нас народные.

- Странно услышать подобный упрёк от вас, Альберт Петрович, - сказал Север холодным, дореволюционным голосом. - Разве что вы уже успели сделать все свои тайны достоянием республики.

- К слову, о тайнах. Не догадываешься, почему Нагинин на тебя ополчился?