Анастасия Калько - Шторм на Ладоге (СИ)

Его номер в "Астории" выходил окнами на Исаакиевский собор. Полюбовавшись величавым творением Монферрана, Эрик созвонился с заказчиком. Узнав, что компаньон приезжает завтра из Москвы утренним поездом на Московский вокзал, Куолен ответил, что встретит его, и уточнил:

— Сроки выполнения?

— В идеале вчера, — вздохнул собеседник.

"Узнаю русских, — Куолен закурил, — до последнего надеются на свой вечный авось, а к специалисту обращаются, уже безнадежно наломав дров! А разгребать бурелом приходится мне. В мои-то годы!".

Куолен частенько так ворчал, но был доволен. Если ему все еще доверяют безнадежные ситуации, и он их распутывает, значит, он еще хорош в своем деле и превосходит новых "специалистов", молодых и рьяных, готовых хоть по Невскому голыми бегать. Но он по-прежнему востребован, его имя все еще имеет вес, а значит, даже с годами он не утратил мастерства.

Полистав купленный в аэропорту томик Бушкова, Куолен со скучающим видом отложил его. Приключения бравого агента Пираньи показались ему наивными и примитивными. Парень, который на страницах романа лихо разделывался с любым противником и так же лихо укладывал в постель или куда придется все, что движется, выглядел мультяшным персонажем. Если бы Куолен написал книгу о себе, Пиранья рядом с ним казался бы приготовишкой. Но каждому свое. Одни заколачивают "баки" завлекательными историями, другие молча творят историю.

Куолен включил ноутбук и стал читать материалы предстоящего дела. Да, придется потрудиться. Но так заведено, что к Серебристому Волку по ерундовым делам не обращаются, и он этим гордился. Это было признание его мастерства…

*

Московский вокзал напоминал большой муравейник. В зале ожидания шумел и теснился народ, в магазинчиках и кафе стояли очереди, хохотала молодежь, носились и шумели дети. Их мамаши скупали сувениры и продукты в дорогу, а отцы флегматично потягивали пиво у стойки. Без конца вещало радио, сообщая о прибывающих, отходящих и стоящих на посадке поездах. Люди хватали чемоданы и бежали на платформы, другие спешили встречать приезжающих, третьи метались в поисках камеры хранения, медпункта или туалета. Могучие милиционеры ходили то там, то сям, зорко следя за порядком.

Эрик чувствовал себя в этой суете, как рыба в воде, как, впрочем, и в любой другой обстановке. Долгие годы работы приучили его адаптироваться к любым условиям.

До прибытия поезда оставалось полчаса, и Куолен не спеша прохаживался по залу, рассматривал витрины магазинов и потягивал кофе из пластикового стаканчика. "Наконец-то здесь научились готовить вполне сносный эспрессо!".

Когда объявили о прибытии поезда из Севастополя, Эрик проследовал на платформу. Он был спокоен; слежки за ним не было.

Он прошел через второй зал мимо бюста Петра Великого, и одним из первых вышел на платформу.

Ярко-красный электровоз, гулко ворочая колесами, въехал на вокзал, увлекая за собой вагоны. Лязгнул металл, состав издал громкий, почти человеческий вздох и остановился. Проводники открыли двери, и из вагонов стали выходить пассажиры.

И тут Куолен увидел их. Да, он не ошибся. Мимо него прошли братья Веселовы, что-то оживленно обсуждая на ходу. Пауль утратил нервозность, выглядел представительным и энергичным, почти седой, но шевелюра совершенно не поредела. Его брат был точной его копией, только загоревший до черноты.

Значит, Пауль остался жив. Это не обрадовало и не огорчило Куолена. Что было, то прошло. Они хотели провернуть дело, но проиграли. И если "компаньону" повезло, его счастье.

От киоска к ним подошли две женщины, на ходу открывая бутылочки "Бонаква". Куолен узнал и их. Марджи в голубом джинсовом костюме, с модной стрижкой так же задорно смеется — по-прежнему сгусток энергии, статная, сильная, быстрая в движениях. Кристель, по-прежнему тоненькая, белокожая, большеглазая. Черные джинсы и короткая бежевая замшевая куртка подчеркивают умопомрачительную фигуру. Яркие шейные платки, легкий макияж, запах дорогих духов…

Женщины прошли мимо Куолена, не обратив на него ни малейшего внимания.

— А вот и он! — Кристель увидела выходившего из первого вагона мальчика-подростка с рюкзаком. — Коля! Мы здесь!

— Мама! — мальчик бросился к ним. На ходу он налетел на Куолена и уронил кепку. И Эрик ощутил легкое головокружение, а шум вокзала на мгновение куда-то отдалился. Мальчик лет двенадцати был точной его копией — крепыш с темно-русыми волосами, крупными чертами лица, сероглазый, с упрямой линией рта.

— Извините, пожалуйста, — вежливо сказал мальчик, поднимая кепку. Потом еще раз посмотрел на изменившегося в лице пожилого мужчину. — Вам помочь?..

— Э, гм, нет, все в порядке, — не сразу ответил Куолен.

Коля обнял Кристель:

— Видишь, мама, я нормально доехал, а ты боялась! Привет, дядя Алекс! Привет, Мэй!

— Тетя Марджи, а не Мэй, — поправил Павел.

— Ни в коем случае! — горячо запротестовала Марджи. — Это я попросила его обращаться ко мне по имени. Мне еще не сто лет в обед, чтобы меня величали "тётей"!

— Привет, папа! — приветствовал Павла Коля.

— Хватай пять! — Павел шлепнул мальчика по ладони, и оба рассмеялись.

Куолен моментально произвел в уме нехитрые подсчеты. Коле лет 12. Значит, он родился в 1995 году. А за 9 месяцев до этого…

Только сейчас он отчетливо понял, что произошло тогда на обрыве. Вот она, расплата. Его сын называет папой Пауля, а на него едва взглянул. Пауль стал отцом мальчика. А Куолен чуть не убил всех троих. Значит, его провал тогда был еще сокрушительнее, чем он привык думать…

Павел забрал у мальчика рюкзак, закинул его на плечо, и, взяв под руки жену и сына, направился к выходу в город. Марджори и Алекс, такие же улыбчивые и оживленные, шли рядом. Никто из взрослых так и не заметил одиноко стоявшего у спального вагона пожилого лысеющего мужчину в черном, потерянно смотревшего им вслед.

Куолен провожал из взглядом, пока они не скрылись за дверями вокзала…

Повесть окончена 8 июня 2015 года.

Набор текста завершен 14 февраля 2016 года.