Shellina - Дневник. Начало

Я кивнул и отключился.

Когда я приполз обратно, показалась уже одна ручка. В это время ребенок как бы оперся на плечико и начал сгибаться. Я зачем-то протянул к нему руки, но, вовремя вспомнив вопли матери, быстро их убрал. Ребенок вытащил вторую ручку. Через некоторое время показалась пульсирующая пуповина. Дрожащими руками я захватил крошечное тельце и легонько потянул. Ничего не произошло. Я потянул сильнее и ребенок оказался у меня в руках полностью.

В какой-то книге я читал, что новорожденного ребенка кладут на живот матери. Быстренько положив причину моего полуобморочного состояния Нарциссе на живот, я вскочил и побежал к камину.

Бросив в огонь горсть пороха, я нырнул в него. Мать стояла возле камина и что-то пила уже прямо из флакона.

— Мама, что с пуповиной делать?

— Ничего с ней не делать! Займись сперва ребенком! Обмотай указательный палец мокрой чистой тканью и залезь ребенку в ротик и хорошо там все протри! Затем возьми тоненькую палочку, обмотай ее мокрой чистой тканью и протри так же носик. Каждую ноздрю. Изнутри. Он сейчас кричит?

— Нет.

— Тогда какого ты стоишь?! Бегом, возьми его за ножки и переверни, он должен закричать! И освободи мне камин, я скоро буду.

Я вынырнул из камина и подбежал к ребенку. Схватил его за ножки и перевернул вверх ногами. Крошечное тельце содрогнулось и тут произошло одновременно три вещи: ребенок закричал, из камина шагнула мама, и Цисси открыла глаза.

Мама быстро отобрала у меня ребенка, а я на негнущихся ногах подошел к Малфою чтобы посмотреть, что с ним. Нагнувшись над Люциусом, я уже не смог больше выпрямиться. Потому что потерял сознание...»

— Мужчина может убить, спасти, защитить, он может лгать и предавать. Играть свою роль до конца, рисковать собой, иногда другими. Но почему-то девяносто девять процентов мужчин, увидев рожающую женщину, что является очень естественным процессом, лишаются чувств. Один процент я отдаю мужчинам-колдомедикам. — Задумчиво проговорила Эйлин. — Люциус, ты так и провалялся без сознания все это время?

— Нет, я периодически приходил в себя. И вообще, не мешайте мне, — резко произнес Малфой и снова уткнулся в уже приличных размеров свиток.

— А что ты там такое пишешь?

— Не важно, это касается только меня и Северуса, — отмахнулся Малфой.

— Ну не важно, так неважно. Перси, читай дальше.

«30 октября 1981 Лорд вызвал нас, чтобы сообщить о том, что он нашел способ добраться до Поттеров, и что завтра вечером он нанесет им визит. Разумеется, все это было представлено в виде пафосной длинной речи, на которую я, к сожалению, не опоздал, потому как важная информация была представлена буквально в двух словах в самом конце полуторачасового монолога: «Завтра я иду к Поттерам.» Единственная важная для меня информация заключалась в том, что Волдеморт нашел Хранителя. Интересно, кого этот олень выбрал на эту ответственную должность. Скорее всего, Блека. Два других просто не укладываются в моей голове. Это что же должен был сделать Поттер, чтобы Блек его предал? Значит гриффиндорская дружба не такая уж и крепкая, как о ней говорят.

Так же я понял, что Лорд никого брать с собой не намерен. Довольно быстро выпроводив нас всех, он оставил возле себя только троих Лестрейнджей и Барти Крауча. Тот еще тип. Сын главного инквизитора и палача, который сумел разругаться даже с Милтоном. Младшенький изначально маньяком и не был, но под чутким руководством Лорда дурная наследственность взяла верх. Пришел-то он сюда не от безумной любви к Темному Лорду, Темным искусствам, так называемым, и проводимой политике Волдеморта, да и против магглов-то особо ничего не имел. Просто решил таким образом войти в оппозицию к отцу, может с надеждой на то, что тот, наконец-то, его хотя бы заметит. Да что говорить, больше половины Пожирателей, по сути, ими и не являются. Попытка доказать, что они что-то из себя представляют не потому, что они дети знаменитых родителей или дети из чистокровных семей, а что они способны на поступок сами по себе. Даже на такой дурацкий, как принятие Метки.

Мы сейчас живем, наверное, в таком времени, что по-другому доказать ничего никому нельзя. Либо ты аврор, либо Пожиратель. Других вариантов нет. Взять к примеру Регулуса Блека. Ну какой он Пожиратель? Имея такую кузину как Белла, принятие Метки — это просто единственный способ защитить остатки своей семьи. Сейчас он вообще куда-то пропал. Самое главное — Лорд о нем не вспоминает. Видимо, Риддл приложил к его смерти руку. Надо найти его тело, да матери отдать, чтобы похоронила. А то от Блеков только один Сириус скоро останется. Не лучшее завершение древнего и могущественного рода.

Я все больше и больше соглашаюсь с планом Милтона. Мы вырождаемся. Живем в каких-то средневековых условиях. Я большую часть времени провожу в маггловском мире и мне есть с чем сравнивать: они развиваются, а мы топчемся на одном месте. Скоро от нас останется одно название. И то, название, которое некому будет вспоминать. Пускай нас будут называть деспотами, кровавыми маньяками, тиранами, но мы соберем, как планировали, все тухлые яйца в одну корзину и с грохотом её уроним.

Я сразу аппарировал к себе, оставив Люциуса дежурить возле двери, чтобы Лорд «чувствовал себя в безопасности».

Связавшись с Милтоном и Альбусом, я сообщил им время и дату высочайшего визита. С Альбусом связываться не хотелось, но других возможностей привести Алекса к дому, находящемуся по Фиделиусом, не было. Сам я этого сделать не мог, у меня были другие планы. Договорившись встретиться завтра равно в полночь, мы вернулись к своим прерванным делам.

Я некоторое время просидел перед выключенным камином, но потом все-таки решился аппарировать в свой бывший дом. Права предупредить Поттеров у меня никто не отменял. Вдобавок ко всему, читая книги из библиотеки Фолтов, я наткнулся на информацию, что щит от Авады все-таки существует. И завязан он на крови сильного темного мага. Почему бы не подстраховаться, даже учитывая, что щит одноразовый.

Я аппарировал прямо в дом. Точнее, прямо в детскую. Не сдержав любопытства, подошел к кроватке и заглянул внутрь. Долго разглядывал лежащего в ней человечка. Ребенок как ребенок, от Драко отличается только цветом волос. Драко... Я спорил с Люциусом до хрипоты, но так и не смог переубедить этого придурка, что это имя несколько, эээ, странноватое. Крестным Малфоя — самого младшего стал Паркинсон, но иногда мне казалось, что об этом факте забывали все, кроме меня. Так я снова отвлекся.

Итак, отойдя от кроватки со спящим в ней Гарри Поттером, я вытащил кинжал. Даже здесь, в магическом мире, где я вынужден был носить мантию, я не расставался с поясом, подаренным мне Филиппом. Одним быстрым движением я рассек ладонь и приступил к ритуалу.

Когда я закончил, то просто упал в кресло, стоящее возле кроватки. Терпеть не могу ритуалистику. Слишком много сил эта магия забирает.

Я ждал, когда придет Лили, чтобы проверить сына. Почему-то я не представлял, что этим будет заниматься Поттер.

Я успел задремать, когда дверь открылась, и на пороге комнаты возникла Лили. Она заметила меня сразу и застыла в проходе.

— Северус? Что ты здесь делаешь? Как ты вообще зашел?

— Во-первых, здравствуй. Во-вторых, я просто аппарировал.

— Но как? Дом находится под Фиделиусом!

— Ты не забыла, что это все-таки мой дом? Мне все ваши Фиделиусы ниже пряжки. А что я здесь делаю? Проведать тебя пришел. Как у тебя дела?

— Ты что несешь?!

— Я, между прочим, сейчас абсолютно вежливо поинтересовался твоими делами, а ты орать начала. Ты Шекспира читала?

— Причем здесь Шекспир?

— Как причем? Молилась ли ты на ночь и все такое.

— Сев, что ты несешь?

— Хм, значит не молилась. А между прочим, там, в финале, девчонку за гораздо меньшее задушили.

Лили прислонилась к стене.

— Зачем ты пришел?

— Похоже я забочусь о твоем сыне гораздо больше, чем твой олень. Я, знаешь ли, наверное, более подхожу на роль заботливого отца. Не правда ли?

— Почему?

— Почему больше подхожу? Ну, возьмем конкретно этот момент. Мы уже минут десять здесь треплемся, а твой олень даже не удосужился оторвать свою рогатую голову от подушки и не поинтересовался, а что здесь вообще происходит.

— Почему ты здесь?

— Тебе неудобно здесь разговаривать? Ну давай в гостиную спустимся.

— Тебе не надоело?

— Знаешь, наверное надоело. Надоело разгребать за тобой те завалы, в которые ты постоянно превращаешь свою жизнь. Ладно о деле. Завтра вас придут мочить.

— Что?

— Это я не в том смысле, что Темный Лорд предложит тебе спинку в душе потереть. Убивать он вас придет. У-би-вать. Если бы дело касалось только тебя и твоего оленя, то я, скорее всего, посочувствовал бы моему Лорду, даже возможно напросился бы его сопровождать, и подсказал парочку способов поболезненней. Но дело касается не только вас.