Эмма Неважно - Застрять во времени

Вскоре портрет начал периодически открываться. Входили ученики, оживленно обсуждая прошедшую неделю. Я закрыла глаза, притворившись спящей. Не хотелось видеть толпы и группы, постепенно заполняющие гостиную. Не хотелось видеть ни чьих лиц, будь они грустные или радостные — не важно. Не хотелось слушать оживленную болтовню, которая могла быстро перерасти в спор, ссору или еще невесть что… Неподалеку от меня прошли спорившие Лили и Лиза (что еще раз доказывает правоту моих слов о разговорах).

— Не хочу! Не буду! — капризно кричала Лиза. — Почему ты не можешь просто мне дать ее?

— Потому что книги нужны для чтения, а не для знакомства! И вообще, почему именно эта?

— Потому что он любит изучать книги не из школьного списка. Ему нравится дополнительная литература!

— Почему ее нужно брать именно у меня? Я видела два экземпляра в библиотеке, — немного устало ответила Лили.

— Ты сама знаешь, как ОНА ко мне относится! — раздраженно тараторила Лиза.

Лили что–то рявкнула, и они отошли. Я все еще не открывала глаз. Мимо меня вечно ходили ученики, но все это вскоре прекратилось. В гостиной стихло.

Я, наверное, просидела так немало часов. Шея уже затекла. Я открыла глаза и увидела, что дневной пейзаж сменился ночным…

«С какой это стати они пошли вдруг ночью к Запретному лесу?!»

Я выскользнула из замка вслед за «великолепной четверкой», которая постоянно озиралась. Было темно, и только свет палочек освещал дорогу. Какая–то часть моего сознания знала, с чего это вдруг эти четверо улепетывают из замка ночью, но все–же…

Компания шла к Гремучей иве. Я неслышно двигалась за ними. Было немножко страшно, но я поборола это чувство более сильным — любопытством.

Тут мы подошли. Самый высокий — Блэк — быстро развернулся и внимательно осмотрел территорию около Ивы. Я успела шмыгнуть за дерево.

Вскоре послышался свист — ветки Ивы рассекали воздух, но несколько секунд спустя это прекратилось. Я выглянула из своего укрытия и заметила, что Петтигрю нет. Он, наверняка, стал крысой и нажал на сук, на который нажал как–то раз при мне Живоглот, догадалась я.

Вдруг поляна осветилась. Я подняла взгляд к небу и увидела, что облака расходились, показывая серебристый шар луны. Тут же послышался вой и лай. Стало ясно, что Ремус превратился, как и остальные. Только последние это сделали по собственному желанию…

Тут я поняла, что луна осветила не только анимагов и оборотня, но и меня. На какой–то миг воцарилась идеальная тишина, и было слышно только дыхание, но оборотень вскоре понял, что к чему, и, издав вой, побежал на меня. Я бы и сама была рада истошно заорать, но из горла не вырвалось ни звука, только сдавленный неслышный писк. Тело свело и ни руки, ни ноги не двигались.

Оборотень… Ремус приближался со страшной скоростью. Ему до меня осталось не больше пяти метров… четырех… трех…

В лунном свете сверкнули когти. Но тут кто–то меня загородил. В то же мгновение я почувствовала, что меня взяли за руку и тащат отсюда. До меня донеслись крики:

— Бежим! Джеймс его задержит!!! БЕЖИМ, ЧЕГО ТЫ СТОИШЬ!?

Это кричал Блэк. Я подчинилась и позволила ему меня тянуть к замку. Все происходило как во сне. Вдруг стало темно, и я дальше уже ничего не помнила…

Очнулась я у стены замка. Я сжалась клубком, Блэк сидел рядом, прижав к себе, а к нам приближались две фигуры — одна человеческая, другая оленя. Когда они подошли, Джеймс снова превратился в человека. Я с ужасом увидела, что через его плечо шли три длинных и глубоких порезов. Я сбросила руку Блэка с плеча и поднялась.

— Т–т–ты… — меня трясло. Не то от холода, ни то от страха — я не знаю. Мне было неважно. — Т–т–ты спас мне жизнь…

— Не пришлось бы, если бы ты не пошла к Гремучей иве, — даже в темноте было видно, что он сердит. — Что ты там, кстати говоря, делала?

Но я уже не слушала.

— Т-ты мог умереть… Это я во всем виновата… Я не должна была… Прости меня…

Все это лилось каким–то безостановочным потоком, я не могла себя остановить.

— Я не заслужила…

Глаза у всех троих полезли на лоб.

— Отлично, — язвительно сказал Блэк. — Могли тебя не спасать.

— Н-нет, я н-не совсем это имела ввиду, — сейчас я даже не рассердилась. Я была под таким шоком, что сама еле понимала, что говорила. Я снова повернулась к Джеймсу. — Я… Спасибо тебе.

Тут из глаз брызнули слезы. Я, совсем уже не соображая, что делала, бросилась ему на шею и разрыдалась. Сдерживаться было бессмысленно — я знала, что не получится.

Его рука неловко проводила по моей спине. А дальше снова чернота…

— Лучше… я… нет… уйди… никогда… А–А–А-А–А–А..!

Боль пронзила плечо. По телу прошла дрожь. Жду, когда закончится крик…

— Эй, проснись! Проснись!

Проснуться? А кто спит? Ничего не соображаю… Когда перестанут кричать?….. Ох, да это же я кричу! Как только я это поняла, крик прекратился. Меня трясло. Нет, меня не трясло… Это МЕНЯ ТРЯСЛИ. Я резко поднялась, рука коснулась чего–то.

— Ай–яй!

Так, кажется, я кого–то ударила… От этой мысли стало неловко и я быстро заморгала, чтобы перед глазами все не было расплывчатым.

— Ой, простите, пожалуйста, извините…

Тут мне удалось увидеть Джеймса, который держал две руки у носа. Еще до конца ничего не сообразив я продолжала бормотать…

— Извините, я не хотела…

— Да эдо я! — прогундосил Джеймс, все так же сжимая нос.

— Это ты? — переспросила я и облегченно вздохнула. — А, ну если ты, то все в порядке.

В его глазах мелькнул возмущенный огонек. Он отнял одну руку от лица и опустился на кровать.

— Ты чуть не сломала мне нос!

— Оооо, все мужчины, как дети*, — проворчала я.

Стоп… он опустился на кровать? Я оглядела помещение, в котором находилась. Больничное крыло… Еще чуть–чуть, и я буду заглядывать сюда каждый день!

События по–тихоньку возвращались в мою голову. Вчера я сдуру пошла вслед за мародерами, там Римус обратился в оборотня и пытался меня прикончить, Сириус оттащил меня оттуда к замку, пока Джеймс задерживал Римуса; а вскоре вся компания, включая, к сожалению, и меня тоже, собралась у стен замка… После этого в памяти пустота. Хм… Я потрясла головой.

— Ох, очнулась!

Я аж подпрыгнула. Даже не заметила, как подошла целительница…

— Значит так, ты можешь идти. А вы, мистер Поттер, возьмите бадьян и протирайте вашу рану четыре раза: утром, днем, вечером и ночью. Раз вы отказались тут находиться… Да, я думаю, что в следующий раз вы не пойдете искать приключений, — добавила она, уже собравшись уходить. Джеймс кивнул. Целительница улыбнулась и скрылась в своей комнате.

Я поднялась на ноги и тут же поморщилась. По телу волной прошла судорога. Больно, но ничего, жить можно. И не такое, в конце концов, терпели… Сейчас нужно поискать Лили… Вдруг она переживает? Я расправила мантию, поправила галстук и, повернувшись к Джеймсу, который изучал этикетку бадьяна (едва сдержалась, чтоб не съязвить), спросила:

— Ты идешь или как?

Эта фраза мне напомнила один день… Ну да ладно, отбросим его, а то как вспоминаю, что случилось на этом же месте несколько дней назад, начинаю краснеть от стыда…

— А что, одна боишься? — прищурился Джеймс.

Я оскорбленно фыркнула и направилась к выходу. Он быстро нагнал меня.

— Ладно тебе, не будь такой букой! — усмехнулся он.

Я бука… нормально.

— Да, я хотел с тобой поговорить… — добавил он как–то неловко.

Я остановилась. И почему сердце замирает? Чего–то жду, чего — не ясно.

— Ты, наверное, уже поняла, кто вчера на тебя бросился? Римус, он на самом деле ведь не такой… Это был не он, понимаешь? Это что–то вроде чудовища, которое в нем вынуждено просыпаться против его воли!

— Я и не… — начала я, почувствовав разочарование от диалога Джеймса.

— Кстати… — тут он прищурился. — Ты что забыла у Гремучей ивы? Следила за нами? А я говорил Римусу! Мы даже не начали их изучать, а ты уже… Меня никто никогда не слушает.

— Потому что ты говоришь ерунду, — отрезала я. — Глупость. Зачем мне за вами следить? Я писала эссе по оборотням еще на третьем курсе, так что я уже все знаю, потому что мне удалось отличить обо…

Иногда мне хочется отрезать себе язык… Кровожадно, но так и есть. Я немного виновато посмотрела на Джеймса.

— Ты отличила…правда? — свистящим шепотом спросил он.

Разыгрывать дуру? По быстрому уйти?

— Кого отличила? Это же была теория! — весело сказала я. — Ладно, пока!

Я быстрым шагом пошла к Большому залу. Джеймс пошел следом, очевидно ему не терпелось увидеться со своими друзьями. Что ж, а мне не терпится со своими! В Зале было так шумно, что, казалось, нельзя было услышать собственного голоса. Я зашагала к столу Гриффиндора, за которым происходил настоящий кошмар; во всяком случае, из всех столов, этот лидировал в конкурсе «Кто наделает больше шуму»… … Но где Лили–то? У меня даже приятельниц нет, а она единственный человек, который со мной общается… О, вот Лиза! Я подошла сзади и похлопала ее по плечу.