Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

Почему-то мне казалось, что как детектива они меня и вовсе не воспринимают, и подобное отношение было вполне… ожидаемым, что ли.

По крайней мере, винить их в этом мне и в голову не приходило.

— Думаю, мы можем начинать, — громкий мужской голос стал для меня полнейшей неожиданностью, и я дернулась всем телом, едва подавив желание схватиться за пистолет и молниеносно переведя взгляд на распахнувшуюся дверь. Завершивший разговор с шефом Портером агент Хотчнер вошел в комнату, мгновенно прервав тихий ручеек льющегося разговора между двумя агентами. Сидящий напротив меня Росси с неохотой отвлекся от созерцания моей физиономии, переведя взгляд на главу ОПА, а тот, в свою очередь, поочередно взглянул на каждого и устроился в одном из свободных кресел. Это стало сигналом для остальных, и не прошло и пары мгновений, как вся группа уже сидела за столом, с готовностью придвинув к себе папки с материалами дела. — Детектив Дэвис, есть ли что-то, что вы можете сказать по делу?

Взгляды присутствующих обратились ко мне, и от такого пристального внимания я моментально напряглась, ощущая, как перекатываются под кожей ставшие буквально каменными мышцы. Чуть нахмурилась, на мгновение поджав губы и совсем не желая становиться оратором, однако покорно придвинулась ближе к столу, открыв свою папку, и коротко кашлянула, прочищая горло.

— За последний месяц было обнаружено четыре трупа, — стараясь делать вид, что в комнате, кроме меня, больше никого нет, и что я рассказываю уже знакомые факты самой себе, я разложила на столе поочередно несколько фотографий с изображением улыбчивых симпатичных мужчин, жизни которых кто-то хладнокровно оборвал. — Первым был Говард Харрисон, его нашли в подворотне на окраине города с перерезанным горлом. Бумажник с документами, деньгами и кредитными картами был при нем, так что версию ограбления исключили сразу. Патологоанатом заключил, что причиной смерти стала обильная кровопотеря в результате рассечения яремной вены одним точным ударом. Это дает возможность предположить, что убийца каким-то образом связан с медициной, причем, не на теоретическом, а на практическом уровне, потому что без практики нанести такой удар невозможно.

Строить свои умозаключения и версии перед группой, занимающейся анализом поведения и составлением профилей, было довольно забавно, ведь они явно понимали в этом побольше моего, однако я была решительно настроена держаться в этом расследовании максимально обособленно от других, поэтому сейчас мой спич был рассчитан, в первую очередь, на меня саму. Я прикидывала версии и делала предположения, параллельно размышляя над делом, и тот факт, что я нахожусь в комнате не одна, как-то скоро позабылся, позволив полностью сосредоточиться на материалах.

Пока что меня никто не перебивал, и это уже определенно радовало.

— Вторым был Генри Джонсон, его нашли спустя полторы недели в противоположной части города, на пустынной стоянке у супермаркета. Картина та же — перерезанное горло и отсутствие признаков ограбления. Неподалеку от тела была припаркована незапертая машина убитого, предположительно, он шел за покупками, когда на него напали, — я легко пожала плечами, не став придавать этой детали особого значения. — После второго убийства появилась версия о серийном убийце, а еще два убийства лишь подтвердили это.

— И какой вы делаете из этого вывод? — без особого интереса поинтересовался агент Хотчнер, заставив меня поднять на него взгляд. На равнодушном, будто бы застывшем лице не было ни тени каких-либо эмоций, я не заметила ни одобрения, ни осуждения, поэтому судить, насколько правильными были мои предыдущие умозаключения, было невозможно.

— Можно четко проследить типаж жертв, которых выбирает себе убийца, — я бросила быстрый взгляд на фото, а после вновь покосилась на главу ОПА, стараясь говорить как можно уверенней. Незаметно вытерла вспотевшие ладони о джинсы и сцепила руки в замок, чтобы запястья не дрожали. Желание отпроситься на перекур вспыхнуло и тут же погасло на периферии сознания. — Лет тридцать пять, темноволосые, приятной наружности, хорошо обеспеченные. На этом, правда, схожесть заканчивается, у всех разные профессии, двое из них женаты, один обручен, еще один холост. Разные графики, скорее всего, разные сферы интересов, — я позволила недовольству проскользнуть в голосе, но всего лишь на мгновение. Паршивец Коди не заморачивался над составлением детального описания жертв, и на данный момент я могла исходить лишь из его кратких заметок, что мне отнюдь не нравилось. Подобная халатность никогда не была мне свойственна, и сейчас я воспринимала эту заминку на свой счет. — Вполне возможно, что своих жертв убийца выбирает хаотично, не изучает их, а, например, выслеживает на улице или что-то вроде того. Если для него так важна внешность, значит, именно по ней он отбирает своих будущих жертв, все остальное для него не имеет значения.

— В пользу этой версии говорит так же отсутствие географической составляющей, — подал вдруг голос тот самый взъерошенной молодой мужчина, сидящий ближе всех ко мне. Листы бумаги с отчетами и материалами в его руках мелькали просто с космической скоростью, и я просто не понимала, как человек вообще способен так быстро читать и хоть что-то понимать. При этом он еще и умудрялся внимательно слушать то, что я говорю, и такое многогранное восприятие меня и в самом деле заинтересовало.

Воспользовавшись тем, что взгляды всех присутствующих обратились к нему, я и сама уставилась на мужчину куда внимательней, чем до этого.

Он как-то неуловимо отличался от остальных агентов, наверное, тем, что выглядел совсем не таким важным, как его коллеги. Высокий, даже, я бы сказала, длинный, как жердь, и очень худой, в своей белой рубашке, брюках и галстуке, спрятанном под черным жилетом, он выглядел старшекурсником какого-нибудь пафосного дорогого университета, а кобура с пистолетом на его поясе смотрелась как-то совершенно неуместно. Непослушные русые волосы то и дело падали на глаза, очевидно, изрядно мешая, время от времени мужчина нервно покусывал нижнюю губу, словно о чем-то размышляя, и при всем этом совершенно не был похож на специального агента ФБР.

Что такой, как он, забыл в отделе поведенческого анализа, оставалось для меня тайной за семью печатям, и я старательно напрягала память, пытаясь вспомнить, как его зовут.

Агент Джеро представляла его, как и остальных, но я, к сожалению, совсем не запомнила имени.

— Улики с мест событий позволяют предположить, что тела не перемещались, — продолжил мужчина, совсем не обращая внимания на то, как я пристально его рассматриваю. — Значит, место обнаружения тела и место убийства совпадают. Переулок, стоянка супермаркета, пустынная улица за ночным клубом и заброшенная стройка, — поднявшись с места и приблизившись к стенду с картой, у которого он топтался с первой минуты пребывания здесь, агент с готовностью продемонстрировал отмеченные им точки. — Разные районы, слишком отдаленные друг от друга — субъект не привязывается к одному определенному месту.

— Субъект? — изогнула я бровь, и тут же повернула голову к темнокожему мужчине, сидящему справа, возле агента Хотчнера.

— Так мы называем преступников, которых изучаем, — любезно пояснил мне он, после чего, как и остальные, повернулся к карте, задумчиво откинувшись на спинку кресла. — Убийства происходят, преимущественно, поздно вечером или ночью, в пустынных местах, где нет лишних свидетелей.

— Убийства учащаются, — подметила агент Джеро, вертя в руках карандаш. — Между первыми двумя прошло полторы недели, между вторым и третьим — всего неделя, между третьим и четвертым — три дня. Если подобная тенденция продолжится, мы рискуем находить каждый день по трупу.

— Значит, нужно поймать субъекта, пока он не вырезал мужское население Атланты, — подвел итог Хотчнер, подобравшись, словно охотничья собака, почуявшая дичь. Бросил взгляд на фотографии, разложенные перед ним, а после взглянул на меня, и мне показалось, будто впервые за весь разговор в его глазах промелькнула тень легкого интереса. — Скажите, детектив Дэвис, почему спустя месяц расследования полиция Атланты собрала так мало материалов и не нашла ни одного подозреваемого?