Элина Гончарова - Рута

— Если эльфы поднимут бунт, на этот раз их полностью уничтожат! — возразила Маргаритка из Долин. — Я не могу отравить свой народ на гибель, пусть лучше уйдут в горы.

Лицо Филиппы исказил гнев. Она вскочила с места и вперив взгляд в огромные глаза эльфки, зашипела подобно змее:

— Может вам тоже отсидеться вместе с ними в горах? А когда нас всех сожгут на кострах, вы спокойно вернетесь в Доль Блатанна и все забудут, что Францеска Финдабаир и Ида Эмеан аэп Сивней — Дамы Ложи, правившие миром и королями.

— Если мой народ исчезнет… — начала Ида.

— Мы будем голосовать, — твердо перебила ее Филиппа. — И теперь только так мы будем решать спорные вопросы, права вето больше нет.

Не дожидаясь вопроса все, кроме эльфок подняли руки. Ни когда еще ни кто не видел выдержанных и прекрасно обладающих своими эмоциями эльфийских чародеек, такими растерянными и полными отчаяния.

— И так, — продолжила Кейра, главную тему. — Хенсельт и Демавенд будут вынуждены отправиться домой, оставив незначительные силы во главе с мальчишками. Став королем, Фольтест постарается не ввязываться в дальнейшую войну. Остается только Дийкстра, и он точно пойдет до конца. Ему нужна Редания и наше подчинение, а поскольку это невозможно, то — наша смерть.

Приподняв и обессилено уронив руки на стол, Фрингилья произнесла расстроено:

— К нему не подобраться. Уже сколько времени мы тщетно пытаемся найти хоть какую-нибудь лазейку.

— Я знаю как его достать, — сказала Филиппа. — Его убьет Геральт из Ривии. Надо сообщить ведьмаку, что мы меняем ведьмачку с детенышем на голову Дийкстры. Желательно, чтобы это послание ему принес тот, кому он доверяет…

— Эскель!

— Отличая мысль, Фрингилья! Сразу после заседания отправишься к нему и постарайся как можно красочней расписать, страдания Руты и мальчишки. Возможно он даже поможет своему другу, ведь они оба пользуются доверием Дийкстры.

Как ни старалась Фрингилья скрыть радость от возможности снова встретиться с ведьмаком, ничего не вышло — лицо ее буквально светилось от счастья. Маргарита одарила ее завистливым мрачным взглядом.

Внутренний голос говорил ей, что ничего с ведьмаками не получиться. Ведь ее отношения с Эскелем, вовсе не такие, как она представляла в отчетах. Он не был безумно влюблен, чары таяли и чародейка ничего не могла сделать. Так же как и тогда с Геральтом.

— И еще важный момент, — вспомнила Филиппа. — Надо срочно выяснить куда подевалась Цири. То что она продемонстрировала в горах, не поддается ни какому объяснению и очень меня тревожит.

Басто знал, что за ним следят. Чувствовал каждой клеточкой своего тела, так словно Ложа в полном составе шла за ним по пятам, а не следила глядя в хрустальный магический шар. До поместья Марата оставалось совсем не много. В кармане лежал браслет в виде дракона с бирюзовыми глазами, который ему с огромным сожалением отдал банкир, под седлом еле плелся Шэво. Что сделали чародейки с горячим жеребцом ведьмачки после того, как он разнес пол конюшни, Басто не знал, но теперь конь больше напоминал старого мула, покорного и робкого.

— Да, брат, раньше ты бы меня и близко не подпустил. Таким ты мне нравился больше.

Дорога свернула, перевела через речушку, обогнула лес и открыла прекрасный вид на утопающий в зелени замок Гинваэл. Вокруг него, будто муравьи, суетились люди, в поле низушники работали тяпками, табун белоснежных лошадей мирно пасся неподалеку. Эта картина залитая ярким солнечным светом, на фоне небесной бирюзы, завораживала и радовала глаз. Остановив коня, Басто захотел продлить немного это ощущение, но вместо этого погрузился в размышления.

Обычно ему было безразлично кого он убивает и зачем. Ни ожидание, ни сам процесс не доставляли ему ни радости, ни переживаний. Все это не походило даже на охоту, скорее расправа, быстрая и жестокая. Все изменилось когда ведьмачка выследила его. В первой же схватке, получив достойный отпор, он почувствовал азарт и пьянящее чувство равного боя.

То же самое с женщинами. Даже Йеннифэр затащить в постель не составило большего труда. Хотя, конечно, вопрос кто кого затащил? Но здесь не стояло другой задачи. Но были и такие, которые лезли в петлю или резали себе вены, стоило ему покинуть их. Басто они были безразличны, так же как и чувства, и боль, которых он никогда не испытывал и не понимал. И опять Рута…

А ведь первая мысль, там на Теодуле, была убить ведьмака и Энкелея. Возможно, она никогда бы этого не узнала, но он не смог, потому что больше всего на свете боялся ее потерять. И теперь тоже боится! Но каким бы не было решение — исход один. Первый раз в жизни, он всем своим существом был против гибели Марата. Он даже задумался над этим. Почему?

— Потому что он дорог ей, и его смерть принесет ей страдания.

Не известно откуда взявшийся древний старец, сидел у обочины на пеньке и дал поразительно точный ответ на его мысли.

— Кто ты такой? — удивился Басто.

— Борисий. Марат просил встретить тебя и привести в замок, чтоб ненароком ни кто не пострадал.

Заметив, что всадник нервничает и пытается сосредоточиться на своих ощущениях, поспешил его успокоить.

— Дамы не могут следить за тобой, пока ты находишься в поле действия Священной книги, к тому же с некоторых пор действие ее усилилось. Пойдем и постараемся вместе решить твою дилемму.

В зале было приятно прохладно и светло. Свежий ветерок проникал в открытое окно и игриво теребил распущенные пепельные волосы сидящей за столом девушки. Руки ее покоились на потрепанном фолианте в кожаной обложке. Глаза прикрыты, губы шепчут непонятные слова, вокруг головы будто светлячки искрится магия.

— Присаживайся.

Подвинул к столу кресло старец.

— Вижу, узнал. Это Цири, подруга Руты.

— Но как она здесь очутилась? Мы же все попали в портал-ловушку… Филиппа сказала, что она потерялась во времени и пространстве.

Удивлению Басто не было предела.

— Да уж, тут есть чему удивляться. Даже я не знаю точно, какой силой обладает эта девочка и как ей удалось вырваться из ловушки, а потом найти нужную точку времени и пространства, чтобы очутиться здесь в тот момент, когда вернувшись из Вельгада, я положил Книгу на это самое место. Да еще и верхом на лошади, и с эльфом за спиной! Она почти все время в трансе, хотя прекрасно слышит и понимает, что происходит вокруг.

Думаю, что все дело в книге. Ведь когда-то именно Цирила из Цинтры, странствуя по другим мирам, принесла в наш мир это сокровище, сама не зная об этом. Я мало кому рассказывал, как всадница на вороной лошади, выскочив из ниоткуда пропала в никуда, оставив за собой только вихрь времени и пыли, который осыпался у моих ног и превратился в фолиант.

Хорошо, что здравый смысл подсказал не предавать это огласке, иначе воспаленные умы, обязательно бы связали эти события с пророчеством Итлины, и хорошим бы дело не кончилось.

— Не известно, чем еще все это закончится? — сказал Басто, заметив человека, в дальнем темном углу зала.

Борисий взял стул и тоже сел за стол, так же положив руки на книгу. Некоторое время сидели молча, чувствовалось, как неведомая энергия заполнят все существо. Вдруг Цири повернула голову и осознано взглянула на Басто, радостно улыбнулась, и снова погрузилась в транс.

— Что с ней?

— Восстанавливает в себе то, что было утеряно и растрачено впустую, — ответил старец, нежно погладив ее по руке. — Ты прав — будущее неизвестно, но я уверен — многое будет зависеть от нее.

— Зато настоящее сильно зависит от этой Священной книгой. — Усмехнулся Басто. — Ведь именно она породила, то что сейчас происходит в мире. Одни ссылаясь на нее провозгласили главенствующем мужское начало, другие — женское. А посередине — святой монах, не мешающий развиваться первому, и потакающий второму.

Старец ласково посмотрел на него. Так обычно взрослые смотрят на маленьких детей, не понимающих очевидные вещи.

— Людям необходимо, чтобы божество, которому они поклоняются, имело привычную форму, а пол зависит от устройства и настроения общества. Так проще и привычней. Ни кто и не захочет слышать, что нет ни формы, ни пола, ни расы — ничего что мы можем себе представить. Это высшее Оно вездесуще и всеобъемлюще, поэтому не важно кого мы представляем в своих молитвах: женщину, мужчину или камень — все адресовано Ему и только. Важно только, чтобы в помыслах наших были любовь, добро и желание стать лучше.

Разделяя Его на два начала, мы, безусловно, ставим одно из них выше другого, раскалывая и весь мир надвое. Потому что мужчина ассоциируется у нас с порядком и разумом, а женщина — с чувствами и эмоциям. Пока все это слито воедино — это гармония, раздели — обязательный перекос в ту или другую сторону. Так же как если любовь разделить на торжество души и страсть, одно приведет к фанатизму, другое к обычному скотству.