Юлиан Корбетт - Эскадра адмирала Шпее в бою

Ход "Карлсруэ" на испытаниях 27,6 узла, "Defence” – 23,3 узла. Из первоначальных инструкций Крэдоку видно, что предполагавшаяся раньше посылка "Defence" намечалась не против "Карлсруэ", а для усиления его эскадры против эскадры Шпее.

Когда 27 октября в Лондоне получили телеграмму от Крэдока, искаженную при передаче, было трудно понять, что именно желает адмирал. После всестороннего обсуждения решение было принято, но оно, как оказалось впоследствии, совершенно не соответствовало тем соображениям адмирала, которыми он, очевидно, руководствовался. Было решено разделить наличные силы в южноамериканских водах на две приблизительно равные эскадры. Причиной этому, повидимому, послужили свежие данные о "Карлсруэ".

На следующий день по прибытии "Defence" в Пернамбуко (25 октября) туда пришел норвежский пароход, задержанный "Карлсруэ" за 3 дня до этого, и сообщил, что 23 октября немецкий крейсер все еще держался на пути следования торговых судов. "Defence" немедленно вышел в море, но не на поиски "Карлсруэ", а на смену "Cornwall", стоявшему на охране базы в Abrolhos Rocks, с приказанием последнему присоединиться к "Bristol", "Macedonia" и "Edinburgh Castle", занятым осмотром района Fernando Noronha и северного побережья Бразилии. Адмиралтейство, узнав о вызове Крэдоком "Defence" к себе, немедленно отменило это распоряжение.[* Телеграмма адмиралтейства следующая: " "Defence" должен оставаться на восточном побережье в распоряжении Стоддарта. Это дает возможность иметь достаточные силы на обоих побережьях на случай появления неприятельских крейсеров на торговых путях. Для района м. Горн свободного корабля не имеется. Японский линейный корабль "Hizen" в скором времени ожидается иа побережье Северной Америки. Он соединится с "Idzumo" и "Newcastle" и вместе с ними пойдет на юг к островам Галапагос".] Помимо того, что "Defence" был необходим Стоддарту для поисков "Карлсруэ", адмиралтейство полагало, что Крэдок не нуждается в подкреплении. Оно намеревалось отправить на юг к островам Галапагос "Idzumo", "Hizen” и "Newcastle” и считало, что если Шпее пошел на север, то он неминуемо встретится с превосходящими силами, уходя от которых он столкнется с "Monmouth” и "Glasgow", а последние увлекут его за собой и наведут на "Good Норе" и "Canopus".[** Ход "Monmouth" был меньше хода всех германских кораблей, за исключением "Лейпцига".]

Телеграмма, отправленная 28 октября вечером, вполне возможно, и не была получена Крэдоком вовсе; во всяком случае она запоздала и не могла иметь влияния на его движение [*** На "Glasgow" она была принята, и командир полагает, что и до адмирала она дошла.]. 27 октября, все еще, по видимому, надеясь на изменение инструкций, считавшихся им не соответствующими обстановке, адмирал послал "Glasgow” на север через Монтевидео. Командиру крейсера предписывалось отправить телеграммы, получить сведения разведки и перехватить германское парусное судно, по слухам, направлявшееся на острова Santa-Maria у Коронеля. На следующий день Крэдок вызвал "Canopus" с угольщиками из Магелланова пролива, рассчитывая, как только придут сообщения от Люса, идти с эскадрой на север и грузиться углем в Juan Fernandez. Одновременно он отправил "Otranto" заглянуть в Puerto Montt, конечный южный пункт железной дороги на западном побережье Чили.

"Glasgow" в поисках германского парусного судна прибыл к Santa- Maria вечером 29 октября, но с одобрения адмирала не пошел в Коронель до следующего утра. В течение дня он принял много неприятельских шифрованных радио, о которых немедленно донес флагману. Крэдок решил в 6 ч. 30 октября идти с "Monmouth" и "Good Норе" на север. В это время подошли "Canopus" с угольщиками, но повреждение "Canopus" в машине потребовало 24-часового ремонта, и адмирал был вынужден отправить его к якорному месту.

"Glasgow" было указано, что ввиду принятого решения посещение Коронеля отходит на второй план, главной же задачей является обнаружение неприятеля. Ввиду этого, а также и потому, что неприятельское радио всю ночь не прекращалось, "Glasgow" крейсировал на запад и северо-запад от Santa-Maria в течение 30 октября и в ночь с 30 на 31 октября. На следующее утро "Otranto” присоединился к адмиралу, не получив никаких сведений в Puerto Montt, где германское влияние не имело себе соперников. "Glasgow" был счастливее: в 1 ч. ночи на 31 октября он перехватил радио "Лейпцига", вызывавшего коммерческий пароход, находившийся поблизости, но ни ночью, ни на следующий день никого обнаружено не было.

Под влиянием этого радио или по каким-либо другим соображениям, Крэдок, по всей вероятности, решил, что целью Шпее является северный район – острова Галапагос и подходы к Панамскому каналу. Насколько известно, он еще не знал о посылке в этот район англояпонского отряда и, видимо, полагал, что забота по охране этого района лежит на его ответственности. Следствием ли этого соображения или другого – неизвестно, но он вызвал "Canopus" с приказанием прибыть вместе с угольщиками в St. Felix (‹Р **26°18’S и А – 80° 1 l’W), пустынный остров в более 500 милях к северу от Juan Fernandez.

Адмирала заботило отсутствие сведений разведки, и в конце концов "Glasgow” получил приказание войти в Коронель, отправить и получи. ь телеграммы, и выйти обратно при первой возможности. "Glasgow" прибыл по назначению в 18 ч. 20 м. 31 октября и отправил телеграммы. В одной из них адмирал объяснял свое намерение идти на север и грузиться углем в Juan Fernandez, но не упоминал, что "Canopus" оставлен для конвоирования угольщиков. Ко времени получения этих телеграмм в адмиралтействе произошли крупные перемены: в должность первого морского лорда вступил лорд Фишер. Новый состав адмиралтейства немедленно принял меры к улучшению того ненадежного положения, в котором оказался Крэдок. Уведомляя адмирала, что "Defence" предписано незамедлительно присоединиться к нему, адмиралтейство совершенно определенно указывало, что от адмирала не ожидается действий без "Canopus". Ему предписывалось держать эскадру соединенно с линейным кораблем и отправить на разведку "Glasgow", а также всячески стараться как можно скорее соединиться с "Defence”.

Кроме того, сообщалось, что под впечатлением появления "Otranto” в Puerto Montt немцы считают, что наша эскадра находится в заливе Corcovado.

Новые инструкции запоздали – телеграмму Крэдок не получил. Еще до того времени, как она могла дойти, адмирал приказал "Glasgow” встретить отряд в полдень 1 ноября в 50 милях к западу от Коронеля. Как "Glasgow”, так и эскадра продолжали принимать близкие радио, считавшиеся ими за переговоры "Лейпцига”, находившегося где-то к северу, с пароходами, и адмирал перестроил отряд в строй для поиска.

Руководствуясь прежними инструкциями, он иначе и не мог поступить. Не подлежит сомнению, что, получив последнюю телеграмму своевременно, он мог бы отправить на разведку "Glasgow”, а с остальными судами отступил бы на соединение с "Canopus”. Но в предыдущих телеграммах указывалось на необходимость "готовности встретить неприятеля", упоминалось слово "искать", что каждым британским офицером в положении Крэдока было бы понято как приказание "отыскать неприятеля и уничтожить его". Выполнить это, будучи связанным старым тихоходным "Canopus", было невозможно, и адмирал его оставил.

Надо думать, что главнейшей своей обязанностью он считал отыскание неприятеля. Не исключается, конечно, возможность и другого предположения адмирала, а именно, что "Шарнгорст” и "Гнейзенау" пошли к Панамскому каналу, так как ожидаемое их прибытие в чилийские воды уже запоздало на 2 недели. Побудить Крэдока взять на себя риск могло также и сообщение адмиралтейства о сформировании англо-японского отряда для северной части Тихого океана, действовать совместно с которым ему предписывалось в будущем. Иначе трудно объяснить, почему начальник отряда, имея столь слабые силы, из которых две лучшие боевые единицы – "Good Норе" и "Monmouth" – до этого почти не производили стрельб, рискнул пойти навстречу двум современным образцовым неприятельским крейсерам, из которых каждый был равен по силе его флагманскому кораблю.

Во всяком случае, если адмирал Крэдок действительно думал, что Шпее пошел к Панамскому каналу, то он жестоко ошибался. 12 октября Шпее совместно с "Нюрнбергом" прибыл на остров Пасхи и там встретился с "Дрезденом". Последний, упустив пароход "Ortega”, крейсировал на торговых путях до широты Коронеля, но безуспешно. Повернув обратно и держась вне видимости берегов, он 29 сентября пошел в Mas-a-Fuera, где погрузил уголь со своего угольщика "Бадена", после чего отправился на о. Пасхи на буксире того же "Бадена", куда и прибыл за 2 дня до прихода Шпее. 14 октября "Лейпциг" присоединился к нему, и, таким образом, сосредоточение германской Тихоокеанской эскадры закончилось. На о. Пасхи – пустынном, забытом владении Чили, представляющем собой лишь скотоводческую ферму, никто ей не мешал. Местные власти были совершенно бессильны обеспечить нейтралитет, и эскадра, простояв спокойно в течение недели и сделав все, что ей требовалось, пока Крэдок в ожидании "Canopus" стоял на Фолклендских островах, 18 октября пошла в Mas-a-Fuera. Там к ней 27 октября присоединился "Принц Эйтель Фридрих", вытесненный из новогвинейских вод австралийской эскадрой. Надо думать, что к этому времени Шпее уже было известно, что наши крейсера заходили в Вальпарайсо, так как в тот самый день, когда Крэдок пришел в свою секретную базу (27 ноября), германская эскадра снялась с якоря и в полдень 30 октября находилась в 50 милях на запад от Вальпарайсо. В этом районе Шпее крейсировал вне видимости берегов, отправив вскоре в этот порт "Принца Эйтеля". Последний на пути погнался за английским пароходом "Colusa” и продолжал погоню настолько близко к берегу, что чилийская канонерка вышла для охраны нейтралитета в своих территориальных водах. На следующий день, зная определенно, что "Glasgow" в Коронеле, Шпее решил немедленно идти туда с целью его отрезать. Однако "Glasgow” вышел вовремя, чтобы не попасться, но слишком поздно, чтобы предупредить своего флагмана.