Александр Бушков - След пираньи

Правда, Мазура эти открытия не столь уж и огорчили — когда за тобой гоняются неделями, появление еще одного охотника за скальпами особой нервозности не вносит. Стараешься покрепче придерживать скальп на голове, только и всего…

Самый выигрышный ход в таких ситуациях — стравить конкурентов. Увы, сие теоретическое откровение на практике непригодно, потому что непонятно, как их стравить… Такие штучки хороши в городах, где масса возможностей, но в чистом поле гораздо сложнее…

— Ну вот, — сказал Мазур. — Взгляни-ка.

Далеко слева сквозь лес просвечивали огоньки — с полдюжины, желтые и синеватые, один был расположен гораздо выше остальных, наверное, на пригорке. Временами иные из них исчезали, вновь появлялись — это их заслоняли качающиеся ветки.

— Даже раньше, чем я рассчитывал, — сказал он. — Пошли?

— Напрямик? — поморщилась она.

Джен и в самом деле шагала, как стойкий оловянный солдатик, — что Мазура отнюдь не радовало, представлял, как ей скверно и муторно. Хотя сам в таком состоянии не бывал и, слава богу, никогда не будет, это, надо полагать, не уступает хорошему похмелью с его слабостью и головокружением, — значит, примерно представить можно…

— Пройдем вперед, — сказал он. — Дорога влево загибается, может, мимо деревни и пройдет…

Оказалось, он ошибся — самую малость отклонившись влево, к северу, дорога вновь уходила на восток с такой точностью, словно ее прокладывали по компасу. Зато обнаружился поворот — и уж он-то вел к деревне, никаких сомнений. Мазур, посветив фонариком, легко рассмотрел глубокие отпечатки автомобильных шин, засохшие вместе с серой грязью.

Оба приободрились, хоть и не рассчитывали на радушный прием, близость жилья сама по себе действовала возбуждающе. Здесь в любой деревеньке найдется пустующий дом, и не один, так что можно устроиться на ночлег, никого не тревожа…

— А казалось, совсем близко… — вздохнула Джен, когда они прошли по узкой дороге не менее километра.

— То-то, что казалось, — сказал Мазур. — Ночью огонек виден далеко, кажется, два шага пройти, а там, может, километров десять…

— Ох, не накаркай…

— Может, и все двадцать… Ладно, это я уже шучу. Дорогу всегда лучше мысленно удлинять — потом приятнее будет ошибиться…

— Видишь?!

Он и сам уже видел. Остановился, держа ладонь на висевшем через плечо автомате. Долго вглядывался.

После незабываемой таежной встречи с «хозяином» в первый миг показалось, что судьба опять свела с кем-то подобным, — даже отсюда, с расстояния метров в двести, можно было разглядеть, что возвышавшаяся у дороги фигура превосходила человека ростом чуть ли не в два раза…

Они стояли. Фигура тоже не шевелилась, словно бы повернувшись к ним боком. Плавных очертаний, словно бы беременная женщина или пузатый борец сумо, голова остроконечная — колпак? Шлем?

— Тьфу ты, да это же статуя, — сказал Мазур. — Определенно статуя, и на волосок не шелохнулась…

— Опять?!

— Да нет, тут что-то другое, — сказал он. — Не должно быть в этих местах ни эвенков, ни якутов, одни славяне… Пошли тихонечко?

Они двинулись вперед. Стояла прохладная тишина, в той стороне, где огоньки, раздавалось собачье тявканье, что опять-таки не свидетельствовало о близости деревни, — собачий брех по ночам далеко разносится…

— Статуя, — сказал Мазур уже совершенно спокойно. — Видишь?

— Ага. Мне по ассоциации отчего-то Будда вспомнился… Похоже?

— Не то чтобы похоже, но смахивает…

Вблизи трехметровая статуя из тщательно отполированного дерева — Мазур не поленился проверить руками — оказалась и слегка похожей на индийские статуи, и чем-то бесспорно отличавшейся. Даже не нужно быть специалистом, чтобы определить — перед ними некий обобщенный образ. Сидящий в позе «лотоса» мужчина в затейливой остроконечной шапке — руки покоятся на коленях, физиономия, в общем, не отмечена ни жестокостью, ни печатью порочных наклонностей, отрешенная, с легкой загадочной улыбкой. Вряд ли она вырезана из срубленной в окрестной тайге ели — судя по толщине и фактуре дерева, колода-заготовка была взята от могучего кедра, каких здесь что-то не заметно. Ну да, и круглый постамент — явно древесный спил…

— Интересно… — протянула Джен, старательно обойдя статую вокруг. — К местной религии это никакого отношения не имеет?

— Но-но, — сказала Мазур. — Тут христиане живут, правда, за последние годы в вере пошатнулись, но это и вас касается…

— Смотри, на груди крест.

— Не христианский, — сказал Мазур, погладив ладонью барельеф на груди статуи — крест с петелькой вместо верхней перекладины. — Египетский символ вечной жизни.

— А это видишь? — она нагнулась, подняла горсть чего-то легкого, как пепел, осыпавшегося с ее ладони невесомыми хлопьями. — Лепестки цветов, погибли от прохлады… Куда это мы попали? Очередной сектой попахивает…

— Вот это уже ближе, — мрачно кивнул он. — Что-то я такое слышал… То-то и смотрю — некоторое несовпадение с картой, нет там этой деревеньки… Думал сначала, что ошибся, но возле ближайшей деревни никакой сопки не должно быть…

— И что теперь делать?

— А ничего, — сказал он, подумав. — Двигаться прежним курсом. Я о таких поселках читал в газете, но не упомню, чтобы там писали про человеческие жертвоприношения и обычай жарить посторонних путников на ужин. Шизанутые, конечно, судя по тем, которых по телевизору показывали, но не агрессивные, наоборот, весьма даже приветливые поначалу…

— Все они приветливые поначалу. Будет время, расскажу, как наши внедрялись в «Храм небесного хрусталя»…

— Ладно, — сказал Мазур. — Это у нас пошли чересчур уж скороспелые выводы. Мы ведь еще деревни и не видели. А отсутствие ее на карте, строго говоря, не аргумент. Есть масса умирающих деревушек в два-три дома, их и на картах уже обозначать перестали… Пошли. Не посмотрев, не разберешься. А что врать, на месте решим…

Они шагали еще с полчаса. Потом появились первые дома — большие, выглядевшие новыми строения с высокими окнами, высокими крутыми крышами, чем-то напоминавшие сказочные терема: веранды с фигурными столбами и балясинами, высокие крылечки, затейливые наличники. Правда, вся архитектура была немножко странная — загнутые края крыш напоминают китайские, но плохо сочетаются с типичнейше русскими наличниками и бугорчатыми башенками, подходившими скорее католическим соборам. Куда ни взгляни — везде эта причудливая смесь разнообразнейших деталей. Впрочем, нельзя отрицать, что это было красиво.

— Нет, — сказал Мазур, глядя на двойной ряд домов, окаймлявших широкую улицу. — Это не обыкновенная деревня. И статую делал не провинциальный самородок. Все-таки — секта…

В деревне лениво побрехивали собаки. Из расположенного в отдалении кирпичного домика доносилось мерное постукивание — собственная дизельная электростанция, не бедствуют… Кое-где окна светятся, но занавешаны плотными портьерами, что на обычные деревенские нравы не похоже, — там в ходу только легкие занавески.

— Это у них не гараж ли? — показала Джен на темное здание, построенное без особенных затей в виде обувной коробки, без окон, с высокой двустворчатой дверью (но снабженное по кромке крыши столь же затейливым наличником с египетскими символами).

— Похоже. Слышишь? Вроде бы флейта. Или нечто похожее. Мне кажется, именно так флейта и должна звучать…

— Ну да, — кивнула Джен. — В принципе флейта — это ведь дудочка? Дудочка посвистывает…

Они стояли на окраине загадочного поселка, слушали мелодичный посвист флейты. Джен, по ней видно, с превеликим удовольствием спихнула обязанность принимать решения на Мазура. Против чего он, столько сделавший для утверждения себя в роли сурового командира, протестовать никак не мог, чтобы не подрывать авторитет, заработанный в суровой борьбе с проявлениями заокеанского феминизма…

— Идет, — сказал он. — В конце концов, нам нужно поспать часов шесть, а утречком отправимся восвояси. Если это гараж, у них есть инструменты. Можно затемно вернуться к грузовику…

— А может, нам сразу попросить инструменты и вернуться? Что-то мне это не нравится. Никак не могу забыть «Хрустальный храм»…

— Я, честно говоря, именно это и хотел предложить… — сказал Мазур. — Но хотелось, чтобы ты на настоящей постели выспалась.

— Не надо мне создавать особых условий!

Она была почти прежней — Равноправная Подруга Тарзана. «Ну да, вторые сутки пошли, — цинично хмыкнув в уме, сказал себе Мазур, — оклемалась немножко, а жаль чуточку — как расслабленно лежала на плече ее голова, когда ехали в грузовике…»

— Вперед, напарник, — сказал он браво.

Они подошли к гаражу — приблизившись вплотную, Мазур уже не сомневался, что это гараж, явственно попахивает бензином, у высокой двери лежат две покрышки, аккуратно накрытые куском полиэтиленовой пленки… Автомат он давно спрятал в сумку, а пистолет остался у Джен — Мазур как-то смирился с этим, не стал забирать, чтобы чувствовала себя увереннее. Ничего, вряд ли здесь их встретят огнем, а если и начнется карусель, сумка под рукой…