Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1972 год

15 декабря 1970 года Мари Дениз и Макс Доменик прибыли в Порт-о-Пренс в надежде заполучить президентский трон. К этому времени Папа-Док уже знал о своей близкой смерти. Второй инфаркт случился у него 12 марта, и с тех пор Дювалье был полупарализован и едва мог говорить.

...Пока журналистам удалось лишь установить день смерти Папы-Дока. Это не 21 апреля — дата официальная, а воскресенье, вечер 18 апреля! Замечено было, что после воскресного вечера в комнату Папы-Дока входили только его жена, Мари Дениз и кардиолог Теар. В комнату также вносили многочисленные блоки льда, так что в ночь с 21 на 22 апреля, когда было официально объявлено о кончине, вид у Папы-Дока был основательно промороженный. Профессор Теар, настаивавший на том, что смерть наступила именно 21-го, получил портфель министра здравоохранения.

Говорят, что Папа-Док был захоронен стоя; согласно одному из поверий местной религии воду, тот, кто попадет в ад стоя, сможет вечно повелевать своими врагами. Поговаривают также, что, когда Папа-Док появился наконец в аду, дьявол так перепугался, что немедленно удрал в какое-то иностранное посольство. Говорят еще, что Папа-Док оставил завещание в четырнадцати письмах, которые необходимо вскрывать в точно указанные сроки: первое, например, спустя час после смерти. В нем содержался список нового правительства, в котором первым номером значился злейший противник Мари Дениз — Лакнер Камброн. Экспортер плодов манго, совладелец национальных авиа- и туристской компании, Камброн был министром общественных работ до 1969 года. Сейчас у него в руках министерство внутренних дел, обороны, полиция, тон-тон-макуты и, наконец, сам Бэби-Док...

В этой стране все застыло. Во всяком случае, трудно сейчас обнаружить тот революционный дух, который вдохновлял гаитян в начале прошлого века, дух, который помог им изгнать с острова французов и основать первую независимую негритянскую республику. Долгие годы здесь царят нищета, неграмотность, забитость. Никогда еще и нигде мир не видел таких нечеловеческих, таких унизительных условий жизни. Фавелы Бразилии, баррьядос Перу, хижины Боливии, нищие деревни Пакистана — все это роскошные кварталы в сравнении с бидонвилями Порт-о-Пренса. Это здесь четверо из десятерых детей умирают в первые месяцы жизни, это здесь девяносто процентов взрослых не умеют ни читать, ни писать, здесь человек счастлив, если он получает пятнадцать долларов в месяц, здесь даже питьевая вода — предмет роскоши...

...Вот и еще день прошел. Новостей — никаких, разве что одна — в Наветренном проливе появился американский авианосец и бросил якорь как раз против порта, недалеко от мели, где когда-то Христофор Колумб потерял свою «Санта Марию».

Суббота. Папа-Док остановился на кандидатуре своего сына в качестве преемника на рождество, десять дней спустя после приезда дочери Мари Дениз и Макса Доменика. 2 января он объявил об этом в новогоднем обращении к «Моим дорогим и добросердечным детям Гаити». Он начал с того, что Рим строился не один день и что даже такие великие, как Юлий Цезарь, Август Веспасиан, Тит, Траян, страдали от разных недугов, как страдает он сам. Потом он перешел к прославлению гаитянской молодежи, которой он в нужный момент передаст всю власть. Под конец речи он счел необходимым заметить, что августейший Цезарь принял на себя управление судьбами Рима в девятнадцать лет. Закончил он следующими словами: «Нашей молодежи я дам лидера, который принадлежит ей по праву. Речь идет о гражданине, которого не надо учить аксиомам нашей жизни, потому что он давно уже следит за деятельностью нашего правительства. Вот уже несколько лет я обучаю его искусству управления государством, и уверен, что он сможет воплотить в жизнь эти уроки». Что же до конституции, которая не предусматривала выборов наследника, то в этом случае Папа-Док, как он сам заявил, решил опереться на решение народа и объединить его права со своими. Этот процесс был начат газетой «Нуво монд», принадлежащей Жерару де Каталоню, французу, принявшему гаитянское подданство. Так вот, моншер де Каталонь весьма неожиданно выступил с боевитой, можно сказать, угрожающей передовой, в которой призвал всех друзей и недругов, «все бесчисленное войско дювальистов» не скрывать своих мыслей и своей позиции, а прямо высказаться по поводу всего происходящего. Любое молчание, продолжил моншер де Каталонь, будет расцениваться как неодобрение действий правительства. Но молчания не было. Первым свою точку зрения высказал начальник генштаба генерал Раймон, кстати говоря, единственный генерал страны. Он напомнил читателям, что Гаити за свою историю имел двадцать две конституции и что три из них представляли главе государства право назначать себе преемника. Таким образом, ничто не может помешать тому, чтобы двадцать третья конституция предусматривала то же самое. Вторым выступил брат генерала, министр иностранных дел Андре Раймон. Он напомнил, что не только Цезарь стал императором в девятнадцать, но и Уильям Пит стал премьером Великобритании в девятнадцать, а Хуссейн стал королем в семнадцать. Третьим выступил министр сельского хозяйства, назвавший речь Папы-Дока «эпохальной». В то же время по стране — вернее, по правительственным учреждениям — прокатилась волна «стихийных праздников» в честь Жан-Клода Дювалье и «требований изменений в конституции страны».

Праздники происходили ежедневно. В десять утра работа прекращалась, и служащие собирались в каком-нибудь зале, где пили, ели и плясали под звуки труб и грохот барабанов. Первым праздновать начало министерство внутренних дел, за ним обороны, за ним финансов и иностранных дел. Затем очередь дошла до государственного секретаря, главного церемониймейстера, глав различных служб президентского дворца, епископа англиканской церкви, архиепископа католической церкви, Армии спасения и многочисленных религиозных сект. Апофеозом стало 22 января, когда Папа-Док обратился с заключительной речью к «дорогим и добросердечным детям 555 сельских округов Гаити». На этот раз Папа-Док подготовился всерьез. К своей любимой книге «Разговоры Макиавелли и Монтескье в аду» он добавил «Величие и падение античного Рима», из которой он процитировал несколько абзацев. В заключение он сообщил, что изменения в конституции должны быть одобрены палатой депутатов и народом.

Палата депутатов одобрила их сидя, даже не подняв руки. «Кто согласен, оставайтесь на местах, кто против, встаньте!» Понятно, что никто не поднялся. Народ же одобрял изменения с помощью референдума. Вот тут-то и произошел довольно нелепый случай. Обычно выборы на Гаити происходят так: тому, кто проголосовал, мажут несмываемыми чернилами мизинец — тут преимущество двойное: видно, кто проголосовал, и в то же время исключена опасность, что голосов будет подано больше, чем избирателей. В этот же раз решено было устроить все по-другому. Были отпечатаны следующие бюллетени: «Гражданин Франсуа Дювалье, пожизненный президент республики, пользуясь правом, предоставленным ему поправкой к конституции 1964 года, остановил свой выбор в качестве преемника на посту пожизненного президента на гражданине Жан-Клоде Дювалье. Этот выбор отвечает вашим чаяниям и вашим желаниям? Вы его одобряете? Ответ: Да». Бюллетени раздавались щедро, их раскидывали охапками. Любой желающий мог приобрести дюжину или полсотни. Голосовали все, даже заезжие туристы. Хохоча как сумасшедшие, они до отказа набивали урны.

Говорят, что во всей стране был подан лишь один бюллетень с «Нет». Его подала одна женщина, умевшая читать. Она пришла на избирательный участок и громко сказала: «Я хочу бюллетень, в котором стояло бы «Нет». — «Нет?» — «Нет». — «У нас нет таких бюллетеней». — «Тогда я напишу своей рукой». Она зачеркнула «Да», написала «Нет» и опустила бюллетень в урну. Два часа спустя она была мертва. Убита.

Воскресенье. Американский авианосец по-прежнему на рейде Порт-о-Пренса и уходить, похоже, не собирается. «Нуво монд» сообщила по этому поводу, что ничего тут удивительного нет: в последние Два года у берегов острова побывало 36 авианосцев, и экипажи их регулярно ступали на землю Гаити, чтобы полюбоваться ее красотами. В этот раз отчего-то экипаж не ступил на землю. Ступили лишь десять офицеров, которых видели в ночном клубе отеля «Ранчо».

...Журналисты сошлись во мнении, что Гаити есть Гаити по той лишь причине, что таковым сие королевство, то бишь республику, желают видеть американцы! А американцы хотят ее видеть такой по той причине, что Гаити на пару с Доминиканской Республикой делит остров Испаньола (он же Гаити) и что Гаити ближе к Кубе, чем Санто-Доминго. В самом узком месте Наветренного пролива до Кубы не больше восьмидесяти пяти километров. От Кубы до гаитянского порта Моль-Сен-Никола не больше трех часов хода на легком судне. В интересах американцев — держать Гаити в кулаке, и до сих пор им это удавалось. Не будем забывать, что Папа-Док первым разорвал дипломатические отношения с Гаваной. Не будем забывать, что в 1959 году, в год Сьерра-Маэстры, он пригласил американских морских пехотинцев, чтобы они организовали ему «специальный корпус для борьбы с возможными партизанами». Морские пехотинцы прибыли под командованием капитана Хейнля и принялись за обучение отборных вурдалаков, тонтон-макутов. Папа-Док был таким ревностным антикоммунистом, что приказал изменить оливковый цвет формы тонтон-макутов, похожий на цвет барбудос Фиделя Кастро, на небесно-голубой, любимый цвет Хейнля. «Одно ясно, — заявил сотрудник американского посольства, — второй Кубы здесь мы не допустим».