Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год

— Что это? — спросил я.

— Выхлопные газы, — ответил Максимов. — При сильных морозах они частенько мешают нам работать.

— Надо улетать отсюда, — обратился Роман к Максимову.

— Улетим, а потом вернемся, прицелимся и с ходу сядем.

Мы набрали высоту, облетели избушку раз, другой, третий. И вдруг будто отключили двигатели — вертолет камнем пошел вниз. Казалось, что нет сейчас под нами воздушной подушки, а сверху мощных лопастей работающего винта. Так падает ястреб или орел на свою добычу. И только в полуметре от земли мне показалось, что к вертолету вернулась упругая устойчивость. Ми-8 замер в воздухе. Вскоре мы сели. Пока выгружали мотонарты, чтобы не образовалось облако из выхлопных газов, выключили двигатели. Не сделай пилоты этого, подняться было бы очень трудно, а то и вообще невозможно.

— Отлично летаете, счастливого вам пути,— сказали наши пассажиры, прощаясь с пилотами.

— И вам счастливого пути, — ответили те.

Мы улетели.

— Тяжело начался день, — заметил штурман.

— Это тебе показалось после пассажирского рейса, — сказал Юрию Максимов.

— Да еще рейс-то был с мороженым, — добавил Роман.

Вертолет летел на автопилоте, и настроение у всех было ровное, спокойное. Кроме того, все знали, что сейчас летим на последнюю точку, а потом домой — в Мирный. Да и погода установилась под стать настроению — день был яркий и солнечный, а небо чистое и открытое. Наш Ми-8 продолжал спокойно лететь, немного раскачиваясь с боку на бок, как лодка в море при легком бризе. За два дня полетов люди устали, и сейчас можно было немного отдохнуть. Максимов поправил наушники, поудобнее установил и закрепил перед собой микрофон. Мы подлетали к заданному квадрату. Там внизу работала геофизическая партия — искали нефть и газ.

Издали я увидел деревянные балки. Они стояли на ровном возвышенном месте. По мере приближения к ним уже можно было различить и силуэты людей. Нас ждали. Максимов да и Роман бывали здесь не раз. И, конечно, знали, что геофизики — народ аккуратный, посадочную площадку хорошо подготовят. Вертолет завис точно над посадочной площадкой. Роман поудобнее устроился в своем кресле и взял управление вертолетом на себя. Он ещё мельком посмотрел на землю и чему-то улыбнулся.

Потом, после полета, он сказал мне: «Мы здорово устали от снегов, и мне в миг посадки почудилось короткое северное лето...»

Мирный, Якутская АССР Станислав Лазуркин Фото автора

О т Кабула до Бамиана ехать по горным дорогам часов шесть — в спокойное время. Но горы небезопасны, и авиакомпания предлагает нам долететь туда минут за сорок на самолете. Пассажиры в основном хазарейцы. Они — широкоскулые и раскосые — резко отличаются обликом от других афганцев, обычно узколицых, с крупными носами и густыми бородами.

Оставив под собой густонаселенную Кабульскую долину, резко сворачиваем на запад. Снежной лентой надвигаются отроги Гиндукуша. И снова узкие горные долины с зелеными островками кишлаков, смахивающих своим «кала» — деревенскими домами-крепостями — на военные форпосты. Перед самым Бамианом стюардесса предлагает пассажирам посмотреть в иллюминаторы. Среди красно-бурых скал отчетливо видны могучие бастионы и стены, возведенные на головокружительной высоте. Это знаменитый Шахри-Зохак — Красный город, разрушенный еще ордами Чингисхана. Последний раз падаем в очередную воздушную яму, и самолет приземляется в удивительно зеленой долине, окруженной гигантскими отвесными скалами и невысокими плато. Таким предстал перед нами центр Хазараджата, страны хазарейцев.

Резиденция губернатора расположена над крутым обрывом. Из широких окон приемного зала открывается чудесный вид на желто-коричневые тополя, сам город и гигантскую скальную стену стометровой высоты. Словно соты, усыпало ее множество пещер — бывших обиталищ буддийских монахов и пилигримов. И отсюда, из зала, можно разобрать высеченные из камня в скальных нишах колоссальные фигуры Малого и Большого Будд. Они знакомы по любому путеводителю. Долину богов именуют «восьмым чудом света».

Но приехали мы не в поисках «чудес света», а с целью более прозаической и более актуальной: познакомиться с сегодняшним днем Хазараджата и его главного города.

С Эвазом Набизада мы старые знакомые еще по Кабулу. Губернатором он стал в конце восьмидесятого. А до этого прошел, как и многие другие афганские революционеры, не один «университет». В партию вступил до революции, когда она находилась на нелегальном положении. Родился в бедной — почти нищей — хазарейской семье. Сменил не одну профессию, от мальчика на побегушках до уборщика, пока не посчастливилось устроиться рабочим в типографию. Там и начал активную революционную деятельность. А когда победила Апрельская революция, бывший рабочий был назначен генеральным президентом крупнейшей в стране государственной типографии. В годы террора, развязанного Амином и его приспешниками, Эваз Набизада был арестован и брошен в тюрьму Пули-Чархи. Пытки, издевательства, угроза расправы — все это не уходит из памяти.

Свобода пришла в декабре 1979 года Прямо из тюрьмы он снова попадает в типографию и опять генеральным президентом. А потом новое назначение — губернатором главной хазарейской провинции Бамиан, где требовался опытный — местный — руководитель: от прошлого остался весьма запутанный клубок национальных отношений.

Четыре пятых населения провинции — хазарейцы, и такое же соответственно количество их представителей в органах народной власти, среди руководителей и активистов политических и массовых организаций. Еще в Бамиане проживают таджики и несколько десятков тысяч пуштунов-кочевников, проводящих на бамианских пастбищах летние месяцы.

В Афганистане, да и за его пределами, часто обсуждают: кто же такие хазарейцы? Каково их происхождение?

Народ этот типично монголоидный, но говорит он на диалекте таджикского — чисто индоевропейского — языка.

«Хазарейцы,— читаем в одном из путеводителей, — третья по численности в Афганистане этническая группа. Они представляют собой потомков монгольских завоевателей, поселившихся здесь в XIII веке. По религии — мусульмане-шииты, религиозное меньшинство». Как правило, это и все, что можно узнать из литературы. Существуют и другие, более научно обоснованные теории происхождения этого народа. Теории выглядят очень логично, что не мешает одной опровергать другую.

Неграмотным в массе хазарейцам эти споры неизвестны, зато помнят они другое. Совсем еще недавнее.

Край Дайзанги

— Знаете, — спросил Эваз Набизада,— как называлась наша страна? Нет, Хазараджат — это все знают. Еще одно название — Дайзанги. Оно до сих пор сохранилось за одним из крупнейших наших племен. Есть и район Дайзанги.

Значит это — «Страна толп с колокольчиками». Иными словами — рабов: им к шеям подвязывали колокольчики, как скоту, чтобы не путать со свободными людьми. До восьмидесятых годов XIX века разрозненные племена Хазараджата сохраняли относительную самостоятельность, лишь формально подчиняясь Кабулу, а также правителям соседних каганатов, ханств и государств. Но территория, на которой они проживали, постепенно сокращалась. Хазарейцы попадали во все большую зависимость от пуштунских эмиров и узбекских ханов.

Одиннадцать лет, с 1880 по 1891 год, понадобилось властолюбивому Абдуррахман-хану, чтобы огнем карательных экспедиций подчинить Хазараджат, «замирить» его и заявить о полном присоединении к Афганистану. Среди пятидесяти крупных хазарейских племен не было согласия, а кое-кто из вождей просто предал свой народ. Год 1891-й — последний этап сопротивления хазарейцев.

По повелению короля в мечетях и на рынках, на джиргах — собраниях пуштунских племен — читали послание: «Хазара, еретиков-шиитов, которых обвиняют в преступлении против государства, считать неверными и осуждать на смерть».

Шиитам — «неверным» — была объявлена священная война, в которой участвовали пуштунские вожди, узбекские и другие ханы. В ответ хазарейцы избрали своего калифа — Тимур-шаха и упорно сопротивлялись. Но силы были неравны. После поражения Хазараджат был залит кровью. В 1893 году снова восстание. И снова поражение. «Хазарейцев, — свидетельствует современник, — арестовывали, заковывали в цепи, травили собаками, убивали».

Сотни тысяч хазарейцев покидают разоренные родные края. Десятками тысяч открыто продают их на рыночных площадях крупных городов. Работорговля узаконена: десятая доля стоимости раба сдается в виде налога в казну.

В Хазараджат вводят пуштунские войска, устанавливают постоянные гарнизоны. Во главе края становятся присланные из Кабула наместники.