Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1975 год

Освещенная гостиная Михельсов, гостеприимно накрытый стол, у каждого прибора на белоснежной скатерти покачиваются шоколадные зайчики — знак особого внимания. Нас радушно встречает хозяйка дома Жанна Понте.

Это наша первая встреча в тесном кругу с бельгийской молодежью перед манифестацией 29 марта в Брюсселе, проходившей под девизом ВФДМ «Молодежь — за антиимпериалистическую солидарность, мир и прогресс». На нее вместе с делегациями из Вьетнама, Чили, Португалии, Палестины, Испании были приглашены и представители советских юношей и девушек. Поэтому вопросам, рассказам нет конца.

— Сейчас наша организация стала крепче, мы уверены, что нам удастся этот митинг, мы не позволим экстремистам его сорвать.

— Вы знаете, как сложно сотрудничать с другими союзами. Я не говорю о троцкистах и маоистах, эти льют воду на мельницу правых. Мы стараемся вести работу с разными организациями, хотя с социалистами, христианскими демократами ненамного легче.

— Помогаем рабочим-эмигрантам объединяться в политические организации, хотим, чтобы они имели газеты, боролись за свои права...

Мы отходим с Андре Михельсом к круглому столику, он капает в пузатые бокальчики «Арманьяк».

— Давайте вспомним тех, кому дорого обошлось их счастье, — кивает он в сторону ребят, — кто отдал свою жизнь за то, чтобы они были радостны и молоды, чтобы умели постоять за себя, за рабочее дело.

Как только немцы «ступили в Бельгию, в нашем старом доме сразу же собрались мои братья (я тогда еще был мальчишкой). Франц предложил создать партизанскую группу. Братья распределили обязанности: Бенуа отвечал за подпольную прессу, Тео помогал семьям, пострадавшим от оккупации. Их отряд занимался диверсиями, саботировал работу на шахтах...

Когда нашелся предатель и наших схватили, гестаповцы «по заслугам» оценили роль братьев: вначале всех заключили в лагерь смерти Брендонг, потом Тео отправили в Бухенвальд, Бенуа — в Заксенхаузен, Франца — в тюрьму Сен-Жиль...

Заводилой был Франц. Жан-Пьер, — Андре кивнул в сторону сына, — похож на него.

Кладбище на улице Жореса

...Шарлеруа виднелся перед нами в розоватом свете начинающегося дня. В легкой дымке плыли трубы заводов, островерхие крыши, заброшенные шахты в районе коммуны Ру. Холодноватый ветерок треплет ветки декоративных кустов у склепов, играет лентами двух венков на братской могиле шахтеров.

...В такие же, как сейчас, резкие мартовские дни 1886 года шахтеры вышли на улицы и потребовали улучшить условия жизни и труда. Забастовщики двинулись по Шарлеруа к заводу. «Отцы города» в панике вызвали войска, и солдаты начали расстреливать безоружную толпу. Расправа длилась несколько дней... Однако ни пули, ни время не укротили в валлонцах бунтарский дух.

— В прежние времена годовщину расстрела, 23 марта, отмечали только коммунисты. Еще бы! Дурной тон — помнить о бунтовщиках. Правда, позавчера пришли с венком социалисты, — Андре Михельс нагибается, кладет на плиту цветы и переходит к соседней могиле.

Здесь лежит Франц Михельс, расстрелянный фашистами 20 апреля 1943 года.

— В лагере Брендонг заключенным надевали на голову мешки: чтобы они ничего не видели, не разговаривали друг с другом, — словно продолжая вчерашнюю беседу, рассказывает Андре. — Пытали Франца всячески: немцы хотели узнать адреса, уничтожить все подполье. Не удалось. Его отправили в Брюссель, в тюрьму Сен-Жиль. Из камеры четверо узников попытались бежать. Франц задушил охранника, открыли камеры, добрались до выхода. Но здесь беглецов встретил автоматный огонь... Расстреляли Франца вместе с другим настоящим парнем, тоже руководителем партизан, сыном депутата-коммуниста Виктором Тоне...

— Вели их на расстрел таким же ранним весенним утром, — негромко сказал Жан-Пьер, задумчиво глядя на молчаливые терриконы, перед которыми прошло столько событий...

Наш «рено» подъезжает к дому, где жил Франц. Надпись на каменной доске: «Погиб за свободу». Машина кружит по коммуне Ру, выбирается на улицу известного партизана Альберта Балигана, одного из тех Балиганов, о которых нам говорила тетушка Мари...

Похищение динамита

Рауль сам нашел нас. Пресс-конференция перед манифестацией в Брюсселе кончалась, когда вошел невысокий плотный человек с загорелым лицом и седыми висками.

— Мне звонил Андре Михельс из Шарлеруа. Поспешил с вами встретиться. Балиган, — дружески улыбнувшись, Рауль крепко пожал нам руки и подсел к столу так просто и естественно, словно мы знакомы давным-давно.

Так вот он какой, командир Франца Михельса.

На лацкане пиджака ленточка Почетного легиона, бельгийские, американские, английские награды. Капитан бельгийской армии, бежал в Испанию в 1936 году и командовал там ротой в Интербригаде. Когда Бельгию захватили фашисты, руководил движением Сопротивления в провинции Эно...

— Про меня, говорят, тетушка Мари вспомнила?! Я, как и она, начинал с того, что прятал русских солдат, переправлял их в маки, в Арденны. Какой у меня друг с тех пор есть! Велогоренко, Владимир. Не знакомы? Из Днепропетровска. Хороший друг, хороший человек... А партизанские действия в Шарлеруа начались с добычи оружия... И знаете, где мы его прятали? На том самом кладбище коммуны Ру. Там у меня дядя служил могильщиком. Пожалуй, это была у нас первая боевая операция вместе с Францем.

Особенно запомнилось Балигану одно рискованное дело.

Партизанам позарез понадобилась взрывчатка. Немцы опасались их нападений и скрытно перевезли динамит в шахты Шарлеруа. Через связных полетело срочное поручение: отыскать тайники.

Первой пришла весточка от коммунистов шахты Буа-дю-Казье (именно эта шахта в послевоенные годы приобрела печальную известность в Европе — здесь произошла катастрофа, завалило много шахтеров).

Оказалось, что в Буа-дю-Казье запрятано около 400 тонн динамита и 2 тысячи взрывателей.

Стояла весна 1942 года.

Апрель выдался теплый, без дождей. Операцию назначили на 22 апреля, день рождения Ленина. Начало в 21.00. Позже нельзя, с десяти вечера — комендантский час.

Даже младенцу было понятно, что фашисты тотчас же кинутся разыскивать похищенную взрывчатку. Нужно было замести следы, хорошенько ее спрятать. Тут-то Рауль и вспомнил, что первое свое оружие они зарыли на кладбище.

Балиган и Михельс встретились у кладбища коммуны Ру, обменялись рукопожатием и бесшумно перемахнули через кирпичную стенку.

Спустя минуту они уже крались между могил, разыскивая вход в грот, место встречи двенадцати участников операции. Вечер наступил незаметно. Безветрие, ветка не колыхнется, да еще выплыла ясная луна. Все слышно и видно. Тишина на кладбище, только кресты серебрятся в сумерках.

Как можно осторожнее Франц и Рауль открыли заблаговременно смазанную дверь соседнего склепа, сдвинули в сторону гробы. Хранилище для динамита готово.

К Буа-дю-Казье подобрались незаметно. Охрана была небольшая: несколько жандармов наверху да пять внизу, в шахте. Партизаны запустили подъемник и остались охранять вход, а Франц и Виктор Тоне спустились вниз на глубину двухсот метров. Рабочие уже ждали их и помогли перенести динамит в кабину. Подъем, затем в мгновение ока выгрузили динамит в тачку и покатили к кладбищу.

Темнота стала незаметно убывать, посерело, приближалось утро. Девятерым нужно было вернуться к началу рабочего дня на завод.

Чтобы направить гестаповцев на ложный след, распространили по городу слух о двух автомобилях, подъезжавших ночью к Буа-дю-Казье. Так и записали в своем рапорте фашисты: в результате нападения террористов на шахту динамит был вывезен на машинах в неизвестном направлении (документы после бегства немцев нашли в гестапо).

А взрывчатка лежала в 350 метрах от шахты в склепе на кладбище, и партизаны выносили ее понемногу для своих операций. Взлетели на воздух две электростанции, здание гестапо, мощный генератор, который гитлеровцы везли через Бельгию в Норвегию...

О героических делах партизан, боровшихся за свободу своей родины, официальная бельгийская печать не пишет. Об этом рассказывают молодежи коммунисты, собираясь вечерами в домах партии, да еще бывалый подпольщик Дюмон Робер в брюссельском Музее Сопротивления.

Схватка с гошистами

Нас провели в мрачноватое здание Брюссельского университета часа в два дня, хотя начало «дебатов» (все политические встречи и беседы для бельгийцев — «дебаты», и следует отметить, что они любят и умеют дискутировать) о советской молодежи, ее жизни и труде назначено на шесть вечера. Из широких окон комнатки, был виден двор с фонтаном и шарообразными кустами, вход в который преграждала высокая решетка. Первое время он был пустынен, затем началось движение: пробежал один паренек, другой, решительно прошагала группа ребят в защитного цвета куртках и брюках, с красными повязками на руках. Вслед за ними прошли два рослых человека с овчаркой: то ли люди из охраны здания, то ли полицейские. За дверьми шум стал плотнее: доносился разноязыкий говор, веселые выкрики.