Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1976 год

У жителей провинции Фриули в памяти свеж печальный опыт Беличе. Они, между прочим, сразу решили — никаких бараков. В разговоре с правительственным эмиссаром мэр одного из городков Фриули сказал: «Если государство возместит нам половину ущерба, то через пять лет мы сами, своими силами отстроим Фриули. Приезжайте, и вы в этом убедитесь. И вино за мой счет...»

Не повезло пастуху Сальваторе Джойя как не повезло и стольким его соотечественникам. А какие головокружительные перспективы им рисовали!

Не только удобные и дешевые дома, не только дороги и прочие удобства. Нет, еще и фабрики, заводы — чуть ли не настоящий Рур в долине реки Беличе!..

План был достоин фараона, но обоснования его были выдержаны в строгих экономических категориях. Во-первых, гласили обоснования, новые дома потребуют разного рода коммуникаций, не говоря уж о новой мебели, электрооборудовании и прочем. Так что придется все это строить. Во-вторых, многие крестьяне сами, и с радостью, оставят свои поля; они станут строителями, и доходы их, конечно, резко вырастут. В-третьих, когда закончатся строительные работы, они уже не захотят возвращаться на прежние места, да и какой будет в этом смысл при высоком уровне жизни! В-четвертых, деньги, которые хлынут в Беличе, сделают местных жителей состоятельнее, стало быть, резко подскочит потребление, а это вызовет к жизни новые виды производства... (Нечто подобное, помнится, слышали в свое время шахматисты Васюков, зачумленные буйной фантазией Остапа Бендера.)

И вот закипела работа: римский Институт жилищного и промышленного строительства предлагал соорудить в Беличе строительный комбинат, фабрику одежды, завод бытовых приборов, фабрику по переработке сельскохозяйственной продукции и завод сельхозмашин.

В свою очередь, Межминистерский комитет по экономическому планированию (то есть комитет, состоящий из министров, в то время в основном демохристиан), которому мельчить никак не по рангу, предлагал начать с постройки крупного цементного завода. Но тут министров ждал афронт. «Король» итальянского цемента Пезенти сказал свое «нет»: у него на Сицилии уже есть завод, и конкуренты ему ни к чему. Межминистерский комитет ретировался, перестроил ряды и выступил с новыми предложениями — построить крупный алюминиевый завод, современный морской порт...

Нет нужды продолжать это перечисление: то был настоящий фонтан идей и проектов со своим дебетом-кредитом. Беличе же ничего не досталось. И не только потому, что место это далеко от столичного денежного фонтана. Весь этот ажиотаж с планами и проектами был одной из тех политических игр, которые, при всей их финансовой доходности, приносят еще один немаловажный результат: политическая активность призвана дать политический выигрыш, хотя бы временный — пока разберут, что к чему...

Когда, кстати, разобрались, выяснилось: активное, самодеятельное население Беличе составляет около 30 тысяч человек. Немалая часть его, несомненно, останется в сельском хозяйстве. К примеру, сын Сальваторе Джойя Винченцо, окончивший школу и ставший безработным, наверняка бы с удовольствием отправился на один из планируемых промышленных гигантов, но сам старик — и тоже наверняка — остался бы дома. Значительная часть населения занялась бы торговлей и другими видами деятельности, так что получается, что всего лишь тысячи три человек могли бы заполнить многочисленные цехи, миражем выраставшие на страницах официальных бумаг.

Скорее всего Беличе пришлось бы ввозить рабочую силу из других районов Италии, а то и из других стран мира...

Но Беличе все это не грозит. В начале этого года в Рим прибыла делегация — в ней были почти одни дети — из пострадавшей от землетрясения 1968 года долины Беличе. У представителей власти хватило сострадания и лицемерия внимательно побеседовать с ней, совести и нахальства — пообещать ей скорую помощь и деньги. И быстренько отправить делегацию домой.

Миланский журнал «Эуропео», отыскав героя своей давней обложки, на этом не остановился. Увиденное, а также рассказ Сальваторе Джойя настолько поразили корреспондента Энцо Магри, что редакция журнала решила основать временный корпункт в бараках долины Беличе.

Постоянные, уже восемь лет «аккредитованные» в этих бараках жители, были поражены, они отказывались верить тому, что кто-то — добровольно! — собирается жить как они. Несколько убедил всех местный священник. «Он тоже сицилиец, — сказал прихожанам священник о корреспонденте. — Но только долго жил на севере. "Видать, он там за восемнадцать лет того, подпортился...»

А корреспондент остался в основном для одной цели: попытаться выяснить, куда делись 350 миллиардов.

В наше время уважающие себя и уважаемые западным обществом люди не крадут, грубо залезая рукой в сейф. Как правило, они обставляют свои прибыли солидными документами. А в документах этих цифры, цифры, цифры...

Впрочем, началось все не с цифр, а с «обоснований». Прежде всего район восстановительных работ сократили с четырнадцати коммун до десяти. Четыре должны были как бы влиться в остальные. Затем — во имя процветания родины вообще и Сицилии в частности — облегчили подходы, подъезды к железнодорожным путям, ведущим на север, на континент. Бегите, кто может! Все наверх — в Северную Италию, Западную Германию, Швейцарию, в эмиграцию.

Далее начинается пляска цифр. Решением парламента на нужды восстановления в 1968 и 1972 годах было отпущено соответственно 165 и 208 миллиардов лир.

Прошли годы, и недавно генеральная инспекция по зонам, пострадавшим от землетрясения, заявила о том, что выделено было лишь 349 миллиардов. Куда же подевались остальные? Неясно.

Но и названная сумма — немало. Что же стало с ней? Согласно гроссбуху той же инспекции сумма была поделена на две статьи: общественное строительство — 291 миллиард, возмещение урона частным лицам — 49 миллиардов. И снова вопрос — где же еще девять миллиардов?

Итак, 291 миллиард на дома, дороги, школы, муниципалитеты, церкви, кирпичные предприятия. Пляска цифр продолжается!

К строительству городков в долине Беличе инспекция привлекает 140 специалистов архитектуры. Едва ли строительство столичного города Бразилиа собирало такой цвет Архитектурной мысли и в таком количестве. И вот работа закипела, и вот появились проекты домов, дворцов, муниципалитетов, мостов, автострад, развязок и виадуков... 20 миллиардов лир ушло на проектирование, 15 — на финансирование строительных организаций) 5 — на финансирование деятельности самой генеральной инспекции... Итого сорок миллиардов лир.

Но потом и дома появились. 150 миллиардов лир (из начальных 291) — такова стоимость реально осуществленных и заканчиваемых объектов. Остается вроде бы еще сто с лишним миллиардов, но можно считать, что и с ними уже покончено: строители утверждают, что проектировщики многого не учли (тут — болотистая почва; там — перепад не в три, а в двадцать метров; втрое подорожали материалы и т. д. и т. п.).

Остается, наконец,, фонд возмещения урона, понесенного частными лицами, — 49 миллиардов лир. Но здесь и оптимисты смолкают. Бюрократическая машина столь медлительна, что до сих пор, как утверждает итальянская пресса, рассматривает заявления, поступившие от потерпевших во время землетрясения в Мессине в... 1907 году.

Так будет ли дом у Сальваторе Джойя?

Когда Сальваторе Джойя встречается со своими друзьями, такими же стариками, он говорит им: «Теперь наш единственный каменный дом — это тот, что построят нам дети на кладбище. Мне этого уже недолго ждать...»

По материаламя иностранной печати

Мы сидим у моря и ждем... непогоды. Геленджикский залив, будто нарочно поддразнивая нас, переливается мириадами беззаботных солнечных бликов. За бортом нашего «Зеравшана», прилепившегося к причалу, ни всплеска. Словно бы и не море перед нами, а большое бирюзовое озеро.

Затишье длится уже вторую неделю. Вообще-то так и должно быть: «бархатный сезон». Не далее как два дня назад я сам умилялся столь продолжительной безмятежностью лазоревых далей, потому что никогда прежде не доводилось мне видеть на море такого долгого и вместе с тем богатого красками, почти одухотворенного покоя. Но то было два дня назад. А сейчас мне подавай только непогоду.

Впрочем, нужно не так уж много. Ни себе, ни другим мы зла не желаем; рев ветра, валы до небес, как и прочие прелести, скажем, десятибалльного шторма, нам тоже ни к чему. Вполне устроила бы, насколько я понял Немцова, «умеренная непогода» балла на четыре, от силы на пять (это когда верхушки волн еще вдалеке от берега закручиваются в белые барашки). Тогда с полной уверенностью, что в открытом море «Зеравшану» будет обеспечена чувствительная качка, можно было бы спокойно отваливать от причала.