Раффи Шарт - Антидот

ИВАН: Да, я говорю спасибо господину Брамону за этот оригинальный вечер, за его оригинальное, небанальное чувство юмора! Круто, очень круто!

АРНОЛЬД: Вы все умрете, один за другим, как только яд начнет действовать.

ИВАН: Это очень круто!

АРНОЛЬД: Самые стойкие отдадут концы последними. (сам себе) Нет, Арнольд, ты же не серьезно? Ах, нет, он серьезен, этот Арнольд! (гостям) Через час здесь не будет ни одной живой души, финита ля комедиа! Конец! Занавес!

ИВАН: Да вы что, вы не видите, что ли, что он шутит? Это розыгрыш! Все это только иллюзия. Он нам тут показывает свое кино! Он нам тут устроил «Десять негритят»!

АРНОЛЬД: Вовсе нет! В «Десяти негритятах» ждут конца, чтобы открыть, кто убийца. А здесь мы его уже знаем: это я! И потом, нас не десять, а семь… Даже шесть уже, и скоро будет пять, потом четыре, три… два… один! Уйти… Исчезнуть… Отправиться к праотцам… Может быть да, а может быть нет.

ИВАН: (с сомнением) Это круто!

КАТРИН: Мы не можем оставаться тут вот так! Надо ехать в больницу и делать промывание желудка!

МАРИОН: Я вернусь с доктором!

ИВАН: Подожди, дорогая, ключи от машины у меня. (Арнольду) Я позвоню тебе завтра по поводу контракта. Круто, очень круто!

Марион уходит, за ней Иван.

КАТРИН: Чтобы вы знали — мой отец полицейский!

Катрин уходит.

ЖОРЖ: Я ее успокою. Я вернусь.

АРНОЛЬД: Все двери заперты! Вы в ловушке! Я все подстроил, до малейших деталей!

Жорж уходит.

АРНОЛЬД: Настоящая западня!

ДАН: Почему Вивиан? Она никогда не делала тебе ничего плохого, она тебя любила!

АРНОЛЬД: Да и я тоже любил твою жену! Хочешь доказательств? Когда-то я даже спал с ней!

ДАН: Ты лжешь!

АРНОЛЬД: Что это было, ошибки юности? Ее сексуальная привлекательность? Вопросы остаются без ответов… А когда пришел успех, я бросил ее. И она не могла этого вынести. За лицемерными улыбками, за всеми этими восторгами «Мой дорогой, ты гениален!» скрывалось желание отомстить. И когда успех начал меня покидать, это она плела интригу: «Ах, не надо снимать Арнольда, с ним покончено, он бездарь, он неуправляем, он пьет, ему не везет!» Когда ты на вершине, то сплетни тебя просто раздражают, досаждают, выводят из себя… Но когда ты катишься вниз, то сплетник становится твоим могильщиком.

Катрин, Жорж, Марион и Иван возвращаются.

МАРИОН: Все двери заперты! Как нам выйти?

АРНОЛЬД: А вам что, плохо здесь? Вам остается жить только один час. Пользуйтесь им! Наливайте, пейте шампанское!

МАРИОН: Гротескная ситуация.

ДАН: Вы еще не поняли? Он мстит нам, он мстит всему шоу — бизнесу, мстит актерской профессии!

АРНОЛЬД: О нет, это совсем не так! Я очень рад снова работать, за что же мне ненавидеть профессию артиста?

ИВАН: Тогда почему ты хочешь нас отравить, Арнольд? Даже если это шутка, то самая лучшая шутка — короткая. А эта затянулась! У тебя же есть все для того, чтобы быть счастливым. Друзья, деньги… Ты нравишься публике и даже критикам.

АРНОЛЬД: Нравиться, быть любимым, быть желанным… Отдавать всего себя, ожидая, что вам вернут в ответ любовь… Актер отвергнутый — это раненый человек. Часто достаточно одной маленькой фразы, чтобы вывести его из равновесия. Он прячет свою боль, он играет, лжет… Но позже, в одиночестве, он мучает себя вопросами, грызет, разрушает себя… В начале моей карьеры, когда я собирал полные залы, вы использовали меня… А когда публика охладела ко мне, вы меня трусливо бросили. Если бы вы мне не позвонили из-за этого фильма, я бы и не захотел вас видеть… Но ваша беспринципность разбередила во мне старые раны… А когда я получил сценарий «Антидота», мне пришла идея собрать вас всех здесь — и отравить! Да, как в сценарии, мы устроим сеанс выяснения отношений, и как в сценарии — будет антидот, противоядие!

ИВАН: У тебя есть антидот?

АРНОЛЬД: Да, но его надо заслужить! Докажите мне, что вы заслуживаете жизни. Выкупите ваши души!

ИВАН: Сколько?

КАТРИН: Дайте мне антидот, и я отдам вам все что у меня есть, я продам квартиру!

ЖОРЖ: Ты разве не видишь, что ему не нужны деньги! Арнольд хочет, чтобы все сообщество театра и кино признало свою вину. Я тебя прекрасно понимаю, Арнольд. Я сам ежедневно переживаю унижение. Нам каждый день морочат голову, а мы обязаны говорить спасибо! Но в глубине души я не одурачен, я неподкупен. Да, есть ситуации, когда надо просто выполнять команды руководителей этого борделя. Но революцию не совершишь, шлепая по заднице мелюзгу! Надо начинать с верхов, бить по верхам изо всех сил, по всем эти многонациональным корпорациям, директорам, вещательным сетям, надо врезать по всей этой системе!

ИВАН: Чтобы выкупит наши души, что надо сделать? Что именно? Что надо сделать чтобы получить антидот?

АРНОЛЬД: Найдите аргументы, которые могут меня убедить!

МАРИОН: Это потому, что ты стал знаменитостью? Потому, что у тебя есть деньги? И это дает тебе право судить о состоянии наших душ? А какой была твоя душа, когда ты начинал? Ты был выскочкой, приспособленцем, тщеславным, завидовал чужому успеху, был готов оказать любую услугу! Ты, ты использовал нас, как и мы использовали тебя… И к несчастью, так это было и будет всегда! Я знаю, что я причинила тебе боль, и что эта боль, которую я причинила, вернется ко мне через какое-то время. Я сожалею о том, что было.

АРНОЛЬД: Но вы же были моими друзьями!

ДАН: Да, мы были друзьями! Но Господь свидетель, когда ты стал знаменитым, то тебе снесло крышу! И твоя голова стала уже не с дыню размером, а с арбуз! С тобой больше нельзя ни о чем разговаривать, ведь ты всегда прав! Твое бал — бла — бла об искуплении, о выкупе наших душ, твой номер страдающего артиста, вынырнувшего из бездонной пропасти, чтобы отомстить нам — можешь его сохранить на будущее. Но мы, может, и сделали тебе много плохого, но никогда не желали смерти, тогда как ты только что убил Вивиан и хочешь убить нас всех. Ты сумасшедший!

Дан уносит тело Вивиан в комнату.

КАТРИН: Я так молода! Я не хочу умирать!

МАРИОН: Но мы же не умрем, он же нам даст противоядие, правда ведь, Арнольд?

ЖОРЖ: У Селина есть очень формула для определения дружбы: Друг это прежде всего тот, кто…

АРНОЛЬД : (перебивая его) Ты мне больше не друг, Жорж! Вы все притворялись, что любите меня: «Арнольд, ты гениален! Станиславский и Страсберг отдыхают! У тебя не просто твой актерский метод, а суперметод! Ты не просто феномен, ты мегафеномен! Ты не мастер, ты Бог! Даже эта малышка, которая не знает ничего про меня, однако она меня тоже любит»! «Я видела все ваши фильмы, я вас обожаю…» Как странно. Актера сегодня обожают, завтра ненавидят… Вы меня любите из-за меня, а из-за того, что я играю! Деньги… Слава… Власть… Мишура… Вот что вы любите! Виртуального персонажа, возвеличенного ролью! Но вы никогда не старались узнать, кто я на самом деле… Не хотели знать о моем одиночестве… О моих депрессиях… Моей боли… Это вас никогда не интересовало! Да, я вас убью. Потому что вы лицемеры, тартюфы, подхалимы…

КАТРИН: Но людей не убивают за то, что они лицемерны! Это не преступление — лизать задницы, чтобы получить роль!

ЖОРЖ: Катрин, хватит, помолчи уже!

КАТРИН: Да, мне не стыдно в этом признаваться! Я готова на все, чтобы получить роль, получить большие роли, роли первого плана! Я хочу быть звездой, я хочу жить во дворце, я хочу чтобы обо мне писали в глянцевых журналах… Я хочу быть самой красивой, самой великой, самой желанной! Да, я хочу быть богатой… Очень богатой! Я хочу премьеры, куда рвется весь мир, чтобы увидеть меня! Я хочу лимузины, хочу телохранителей, черные очки, я хочу чтобы все повторяли мое имя, хочу отвечать на вопросы о моей личной жизни, хочу драться с другими звездами! Потому что мне надоело трахаться с ничтожествам, чтобы получит в итоге роль какой-нибудь дуры! Из-за того, что я раз в жизни очутилась в двух сантиметрах от настоящей большой роли в настоящем фильме с настоящими артистами, вы не можете меня убить! Уничтожить меня только за то, что я пришла сюда!

Дан возвращается на террасу с кочергой в руках.

ДАН: Может, хватит уже слушать эту набитую дуру? Он же убил мою жену!

ИВАН: Ну и что, твою жену, твою жену… Прости меня, но твоя жена была немного…. Немного…