Альдо Николаи - Железный класс

Палья. Не как тебя, а Палья.

Бокка. Слушай, Палья…

Палья. Что угодно?

Бокка. Ругаться-то глупо…

Палья. Ты первый начал.

Бокка (протягивает ему карамель). Хочешь?

Палья. Вон воспитательницу угощай.

Бокка. Уж угостил. Покупал-то для тебя.

Палья берет конфету и кладет ее в рот.

Неправда, что ты был у детей. Неправда. Я звонил, звонил — все напрасно.

Палья. Я уже объяснял: мы уезжали…

Бокка. А ты? Тоже ездил с ними?

Палья (после некоторого колебания). Ну… им не хотелось бросать меня одного, и они…

Бокка. Что они?

Палья передергивает плечами.

Куда они тебя возили?

Палья. К монашкам.

Бокка. К каким монашкам?

Палья. Откуда я знаю? Черные рясы…

Бокка. То есть что… в приют для престарелых?

Палья. Только сегодня забрали.

Бокка. И ты ничего не знал?

Палья. В четверг вечером. Когда я шел домой, зять с дочерью встретили меня у подъезда… Уже с чемоданом. Посадили в машину и по дороге сказали, куда едем. Вот почему я и не смог тебя предупредить.

Бокка. Но можно было позвонить из… в общем, оттуда?

Палья. Можно. Не хватило духу.

Бокка. Понимаю.

Оба уже помирились.

Палья. Нет. Этого не понять, пока не испытаешь сам.

Бокка. Ну, дела так дела…

Палья. Дела, да, невеселые.

Бокка. Уж наверное.

Палья. Страшное место.

Бокка. Что, плохо обращаются?

Палья. Не то чтобы плохо… Нет… Просто ты у них больше никто. Старик, и все. Брошенный в тюрьму старик.

Бокка. Сволочи!

Палья. Как в казарме. Только в казарме молодежь — веселые, здоровые солдаты. А там со всех сторон кашель, хрип, стоны… Пустые глаза. Пустые… Кругом омерзительные старики. И там до меня дошло, что я такой же старый и омерзительный, как они.

Бокка. Ладно уж, какие есть. Небось не красавцы.

Палья. Одному на соседней койке ночью плохо стало. Утром гляжу — ширма, а за ширмой он — мертвый…

Бокка. Ну-ну, будет, не думай об этом.

Палья. Некоторых тоже дети привезли на пару дней, как меня, и больше не появляются месяцами, годами. Я боялся, что со мной произойдет то же самое.

Бокка. Ты, Палья, прости если что…

Палья. Меня попросту сдали на хранение, как саквояж.

Бокка. Чего ж ты сразу-то не сказал?

Палья. Стыдно было.

Бокка. Стыдно пускай будет твоей дочери. Но Артур-то с Америго куда смотрели?

Палья. Они, оказывается, сговорились с Мариуччей и зятем. Джулиана бы этого никогда не позволила, но Джулианы больше нет. Им бы всем на тот свет вместо нее одной…

Бокка. Ну, а когда дочь за тобой приехала…

Палья. Я как увидел ее, расплакался.

Бокка. Нет… Когда она приехала, ты крикнул ей в лицо, что больше не дашь упечь себя в эту душегубку?

Палья. Говорил, но она не слушала. Рассказывала про гостиницу, ресторан, злилась на дороговизну…

Бокка. Они там развлекались. А тебя, значит, в приют.

Палья. Разве мы в наше время могли позволить себе бросаться такими деньгами ради какой-то увеселительной прогулки?

Бокка. Мы прожили жизнь без долгов и векселей, Палья, не то что нынешние. А как, бывало, нужда прихватит, так последнее золотишко — в ломбард; глядишь, и обернулся.

Палья. Бывало, потратишь… ну… на женщин, сущую ерунду, и то совесть замучит: от семьи оторвал…

Бокка. Ну, я-то, положим, не гулял с бабами. И теперь жалею. Было бы что вспомнить.

Палья. Нет, Бокка, нет. Не эти воспоминания дороги. У тебя славные дети, не чета моим неблагодарным. Любят тебя. Так что ни о чем не жалей, кроме молодости. Молодость, брат, сила, энергия — все это мы имели в достатке. Я ведь был сильным, Бокка!

Бокка. А я вообще состоял из одних мышц. И жира не было ни вот столечко.

Палья. По вечерам мы собирались с друзьями и до глубокой ночи гуляли по аллеям, где липы… аромат дивный…

Бокка. И сила тоже. Мне все говорили: ты, Бокка, силен как бык…

Палья. А смеялись… Как мы смеялись! Наш смех был слышен за десять кварталов.

Бокка. Летом, помню, в обед ходили купаться на реку. В холодной воде чувствовал себя здоровым, крепким, и руки-ноги слушались. Плавал, нырял, а после — на солнышко, погреться… Горячее было солнце…

Палья. Теперь уж солнце не греет. И там, куда меня возили, солнце тоже холодное… Очень холодное… Светит вовсю, а нам холодно… Так и сидим на лавках во дворе…

Бокка. Ты мне адрес оставь.

Палья. Какой адрес?

Бокка. Адрес, куда тебя возили.

Палья. Это еще зачем?

Бокка. Затем, что, если ты опять вздумаешь исчезнуть, я буду знать, где тебя разыскивать.

Палья. Думаешь, они снова меня повезут… туда?

Бокка. Нет. Больше не повезут. Но на всякий случай я должен знать, где это находится.

Палья. Значит, если они снова куда-нибудь соберутся, то…

Бокка. Если они соберутся, мы тоже соберемся.

Палья. Куда?

Бокка. Нипочем не догадаешься. Поедем к моей матери… Там места, скажу я тебе, загляденье.

Палья. Твоя мать? Сколько же ей лет?

Бокка. Да нет. В деревню поедем, где мать жила. У самого моря… Пляж, песок золотой… Давно мечтаю съездить туда перед смертью. Мальчишкой-то меня каждое лето возили. Море голубое, ракушки, песок… Знаешь, как там все обрадуются…

Палья. Думаешь, они тебя помнят?

Бокка. Конечно помнят. Они же все меня знали.

Палья. Когда это было?

Бокка. А что?

Палья. Ты же говоришь, мальчишкой к ним ездил.

Бокка. Да, в детстве. Лет семь мне было, как мать померла. С тех пор, правда, ни разу не довелось.

Палья. Видишь, значит, семьдесят лет назад. Ты, Бокка, ездил туда семьдесят лет тому назад.

Бокка. Я думал, меньше. (Встает.) Давай пройдемся. А хочешь, выпьем по стаканчику вина. Я угощаю. Если бы… как тебя…

Палья. Палья.

Бокка. Палья. Если бы я знал, куда тебя отвезли…

Палья. Что бы ты сделал?

Бокка. Да в лепешку бы расшибся, но вытащил бы тебя оттуда!

Палья. Я уж думал, за мной больше не приедут, и я умру там ночью за ширмой…

Бокка. Так. Когда мать померла, мне, значит, было семь… Стало быть, прошло шестьдесят девять лет. Шестьдесят девять… Или шестьдесят восемь… А кажется, будто вчера… Но кто-то же должен меня помнить… кто-то должен быть… Обязательно должен быть… (Под руку, разговаривая, уходят.)

Конец первого действия

Амбра сидит на скамье и вяжет, на ней шерстяная шаль. Входит Бокка, держа в руках пакет с пирожными.

Амбра. О, господин Бокка, вы один?

Бокка. Как видите.

Амбра. А господина Пальи нет?

Бокка. Стало быть, нет.

Амбра. Куда же он опять исчез?

Бокка. К врачу пошел.

Амбра. Заболел, что ли?

Бокка. Нет, просто обследоваться.

Амбра. Пустая трата времени.

Бокка. Как говорите?

Амбра. Говорю, от этих обследований никакого толку. Одна моя подруга погибла по дороге от врача.

Бокка. Инфаркт?

Амбра. Нет, автобус. Она попала под автобус спустя две минуты после того, как врач ее заверил в абсолютном здоровье.

Бокка. Откуда ж ему было знать? Он врач, а не ясновидец.

Амбра. А еще одна моя знакомая после обследования схватила воспаление легких и в считанные дни отправилась на тот свет. Так что от всех этих медосмотров никакой пользы. Куда лучше спокойно жить в ожидании своего часа. И деньги целы.

Бокка. А нам что? Поликлиника и так бесплатная.

Амбра. От осмотров только хуже: можно сглазить. Я предпочитаю ходить не к врачу, а к парикмахеру.

Бокка. Там тоже бесплатно?

Амбра. О, если бы! Знаете, сколько денег я трачу на всякие институты красоты?

Бокка. Вы? Никогда бы не подумал.

Амбра. Что не подумали?