Руди Штраль - Пьянящий запах свежего сена

Ангелика. Да они всем сказали, всем вокруг, что девочка умерла!

Маттес. Да, потому что лежала она такая холодная. Такая немая. А я растер ее, сделал искусственное дыхание…

Ангелика. В четырнадцать-то лет?

Маттес. Я и в четырнадцать знал, как это делается… Во всяком случае, девчонка пришла в себя.

Ангелика. И даже доктор посчитал это невероятным!

Маттес. Тогда он еще не был заслуженным работником медицины. И никогда не видел утоп…

Ангелика (настороженно). Кого-кого?

Маттес (поспешно). Кажущихся утопленников… (Недовольно.) Прекрати наконец! И вычеркни это. Слышишь? Вычеркни этот случай, иначе я ничего больше не скажу!

Ангелика (неохотно вычеркивает). Та-а-ак. И чего мы этим добились?

Маттес. Осталось всего сто шестнадцать пунктов!

Ангелика. Всего?

Маттес. Если как следует рассмотреть каждый из них…

Ангелика (с досадой). Да. Если просто утверждать, что ничего невероятного в них нет… И заставлять другого с тобой соглашаться… Нет, Маттес, я в эти игры не играю… По крайней мере пока не поговорю с товарищем Хаушильдом. Пойми, возникла совершенно непредвиденная ситуация… Можно здесь найти хоть какую-нибудь машину?

Маттес (нерешительно). Не знаю… В крайнем случае у меня мотоцикл…

Ангелика (возмущенно). А почему позавчера ты ничего не сказал?! Когда я думала, что все разъяснилось, и хотела уехать!

Маттес (смущенно). М-да… Почему я ничего не сказал? Смотри, тогда ведь сидел бы я сейчас в луже. Один-одинешенек… И с еще большим ужасом ждал бы появления этого Авантюро…

Ангелика (пристально смотрит на него, восклицает). Сто семнадцать!

Маттес. Что?

Ангелика. Опять сто семнадцать пунктов! Ты знал наперед, что он приедет! (Вскакивает.) А теперь поехали!

Маттес неохотно поднимается, Ангелика устремляется к двери, которая распахивается снаружи. Входит Лидия.

Лидия. Извините, я только хотела… (Удивленно.) Вы что, уезжаете?

Ангелика. Как видишь!

Маттес. Ангелике срочно нужно в область…

Лидия. Так поздно?

Ангелика. Партия работает круглосуточно! Пойдем, Маттес!

Лидия. Погодите! (Маттесу.) В деревне сейчас этот странный тип появился…

Маттес (испуганно). Ах да, верно! (Ангелике.) А что, если он в это время вернется?

Ангелика. Пусть она его подождет! (Лидии.) Никакой это не «странный тип». Это облеченный большими полномочиями важный представитель церкви. Ясно? И относиться к нему следует предупредительно. Понятно?

Лидия (размеренно). Мы, собственно, здесь ко всем относимся предупредительно… (Маттесу.) А что, собственно, здесь происходит?

Маттес (вздыхает). Это долгая история…

Ангелика. Будешь рассказывать ей долгими зимними вечерами. (Лидии.) А пока тебе хватит того, что было сказано!

Лидия. Ну, это уж слишком! (Возмущенно.) Как ты с людьми-то обращаешься? Здесь так не принято! И вообще мне это не понравилось! С самого начала! У нас не чрезвычайное положение, а ты не военный комиссар! И даже если б ты им была, председатель здесь все-таки я! (Маттесу.) И для тебя тоже! И если вы немедленно не расскажете мне, что тут происходит…

Маттес (подавленно). Боюсь, сейчас ты все узнаешь. (Показывает на распахнутую дверь.)

Снаружи приближаются возбужденные голоса, их перекрывает громкое, торжествующее пение на латыни. Ангелика испуганно отшатывается. Рука об руку входят Авантюро, Рабгосподень и Пауль. По всем троим заметно, что они навеселе. Меньше всего это заметно у Пауля, больше всего у Авантюро, хотя даже в этом состоянии он сохраняет некоторое достоинство. Во время последующей сцены все прочие — Ангелика, Лидия и Маттес — ведут себя неуверенно, но вежливо, как это обычно бывает с трезвыми людьми в присутствии пьяных.

Пастор. Благослови вас всех господь! (Обращаясь к Авантюро, грубо-сердечно.) Заткнись, брат, мы уже дома!

Авантюро. Славься, господь наш Иисус Христос! Аллилуйя! (Высвободившись из объятий спутников, нетвердыми шагами направляется к Маттесу и обнимает его.) О дорогой мой друг, я снова верю!..

Пастор (Паулю). Слишком мало принял…

Пауль. Я тоже так думаю, понимаешь. (Достает бутылку «Балканского огня».) Давай еще по глоточку! (Вышибает пробку, передает бутылку Авантюро.) Принимай, Ромулус!

Авантюро. Давай, Пауль. И ты тоже, мой друг, мой главный свидетель! (Пьет.)

Пауль (горячо, Маттесу). Не бойсь, я ни о чем ему не сказал!

Ангелика. О чем это?

Пауль. Ни о чем. И тебе не скажу, подруга! (Забирает у Авантюро бутылку.) А ты с нами не выпьешь глоточек?

Ангелика. Нет, спасибо!

Пауль. А ты, Лидия?

Лидия. Капельку. С удовольствием! (Пьет.)

Пастор (огорченно). Опять скоро ничего не останется…

Авантюро (в руках у него, полная бутылка, удивленно). Ну и ну! Откуда она взялась?.. (С восторгом.) Чудо на чуде! Вот это жизнь! (Передает бутылку Паулю.) Открывай, Пауль!

Пауль. Счас, Ромулус! (Открывает.)

Ангелика (Маттесу). Может, ты прекратишь эту оргию?

Маттес (растерянно). Но, если их жажда мучит… (Обращаясь к остальным.) Вам рюмки дать?

Пастор (достает бутылку, открывает ее). Да оставь ты, не то каждый раз придется наливать… (Заздравно поднимает бутылку. Обращаясь ко всем, радостно.) Я пью за всех вас! (Пьет.)

Ангелика. Ужас!

Авантюро. Это в честь великого дня. (Обращаясь к Маттесу, торжественно.) Хочу сообщить, что принял решение причислить вас к лику святых! Вот именно — к лику святых! (Пьет.)

Маттес. О небо! Ради всего святого…

Авантюро. Вы правы. Но это и в честь ваших выдающихся земных заслуг! Так положено. Это способствует популярности святого. (В восхищении.) Санкт Матиас — позвольте мне хотя бы попробовать, как это звучит, — или Санкт Маттес… Да, звучит прекрасно! (Обращаясь к Ангелике, с упреком.) А вы хотели его разоблачить как шарлатана!

Лидия. Что-о? (Ангелике.) Ты что, чокнулась?

Ангелика (растерянно). Я уже больше не хочу, но…

Авантюро. Раскайтесь, милое создание! (Указывая на Маттеса, повысив голос.) С какой стороны ни взгляни — человек этот без изъяна. Правильно, брат Рабгосподень?

Пастор (нехотя). С человеческой точки зрения… (Едко.) Но с духовной — был и остается богом проклятым язычником!

Авантюро (снисходительно улыбаясь). Вам, протестантам, всегда не хватало терпимости. Поэтому вы никогда далеко не продвинетесь. (Вдохновенно.) Но, к счастью, святая наша мать-церковь оставляет каждому заблудшему шанс вернуться в благословенное ее лоно. (Загораясь.) А что, друзья, может, мы достойно завершим этот великий день тем, что я всех вас окрещу?

Все возбужденно переговариваются.

Пастор (перекрывая всех, возмущенно). Да лучше я тогда в партию вступлю! Да-да, именно так я и сделаю! (Маттесу.) Давай-ка мне немедленно анкету!

Маттес (испуганно). Вы пьяны, ваше преподобие!

Авантюро (обращаясь к пастору). Да ты бы у нас в клерии лучше карьеру сделал! Горячишься, словно заправский, кардинал! (Обращаясь к остальным.) Я повторяю свое предложение. Окрестить всех присутствующих.

Пастор (Маттесу). Давай анкету, Маттес! Или я сяду на велосипед и поеду к товарищу Хаушильду! (Начинает воодушевленно петь.) «Вперед, заре навстречу, товарищи в борьбе…» (Хочет выйти.)

Лидия (хватает его). Только не в таком состоянии! (Подводит его к скамье возле печки.) Садитесь! (Паулю и Авантюро.) А вы присматривайте за ним, покуда не угомонится!