Хорхе Борхес - Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных

Элена и Моралес стоят у окна. Элена отодвигает занавеску и выглядывает наружу. Потом оборачивается.

Элена. Иногда мне кажется, что все это было только сном.

Моралес. Сном о предательстве и убийстве…

Элена. Я смотрю на дом, где родилась, на вещи, которые окружали меня всю жизнь, и вижу все совсем не таким, как прежде. Словно ничего этого я никогда не знала.

Моралес (внезапно, словно проснувшись). Да и меня ты не знаешь. Я не такой, как ты думаешь, Элена, я пришел сюда, чтобы вызвать на поединок твоего отца.

Элена молча смотрит на Моралеса. Опускает глаза. Собирается что-то сказать.

Я не знал тебя, Элена. Я не знал, что он – твой отец. Я знал только одно – он храбрый человек. Я хотел помериться с ним силами, чтобы узнать, храбр ли я сам.

Элена (печально). Значит, и ты как все, Моралес. (Пауза?) Разве такой обман можно простить?

Моралес. Я не хотел обманывать тебя, Элена. Теперь ты знаешь правду.

Они глядят друг на друга. Рядом слышатся шаги. В дверях появляется Понсиано Сильвейра. Элена смотрит на него с ужасом.

Сильвейра (Моралесу, спокойно). Что ж, значит, сам Бог пожелал, чтобы мы снова встретились. А вы как тут очутились?

Моралес. Я пришел сразиться с доном Элисео Рохасом. А теперь я отомщу за него.

Сильвейра. Отлично. Выйдем? (Словно думая вслух) Какие повороты бывают в жизни. Ведь я ненавидел Рохаса за то, что он убил мальчишку, моего брата, а теперь и сам собираюсь сделать то же самое.

Сильвейра открывает дверь. Уже совсем рассвело. Все залито солнцем, поют птицы. Оба неспешно выходят. Внизу, вдалеке, видна река Риачуэло с перекинутым через нее мостом. Камера показывает Элену, которая в тревоге застыла перед дверью.

Моралес и Сильвейра идут по откосу.

Сильвейра. Теперь надо отыскать ровную площадку.

В кадре – рытвины на склоне холма; потом – мост. Мужчины идут и разговаривают.

Моралес (показывая намост). А вот и площадка.

Сильвейра (словно продолжая начатую фразу). И пусть вода унесет одного из двоих.

Моралес. Сначала вода, а потом забвение.

Они подходят к мосту. Занимают позиции. Сильвейра наматывает пончо на левую руку. Вытаскивают ножи. (Вдали виден второй мост через Риачуэло.)

Моралес (глядя на пончо). Это хорошо, хорошо. Такая защита лишней не будет. От меня пощады не ждите.

Сильвейра. Я знаю, что делаю. И всегда надеюсь на победу.

Моралес (вступая в схватку). Вот мы и проверим, кто из нас идет в бой, чтобы погибнуть.

Они дерутся с суровой решимостью, без горячки, словно выполняют какую-то работу. Моралес кажется более ловким, он теснит противника, то и дело заставляет Сильвейру отступать, и тот уже прижат спиной к поручням моста. Но Сильвейре все же удается собраться с силами и возвратиться на прежнюю позицию.

Моралес ранит его раз, потом другой.

Вдалеке слышен стук копыт. Бой замирает. Несколько всадников скачут по второму мосту.

Моралес. Это патруль. Видать, едут к Рохасу.

Сильвейра (он тяжело ранен). Теперь вы можете меня им выдать.

Моралес. Нет, выдавать я вас не стану. Наше дело мы должны порешить промеж собой. (Быстро.) Я помогу вам скрыться, подожду, пока вы поправитесь, а потом мы снова будем биться, и я убью вас в честном бою.

Сильвейра. Вы и вправду готовы на такое?

Моралес. Да. За Элену я должен отомстить сам.

Сильвейра. Трудно поверить.

Моралес. Трудно? (Бросает нож в воду) А теперь?

Сильвейра. А вот это напрасно. Вам хочется покрасоваться, а мне ради этого гибнуть?

Поднимается и вдруг набрасывается на Моралеса. Тот бьет его кулаком в лоб; потом верх снова берет Сильвейра, Моралес опять наносит ему удар в лицо, затем в грудь. Сильвейра теряет равновесие и летит в реку.

Моралес с моста смотрит, как тот исчезает под водой. Потом, словно не видя ничего вокруг, направляется к дому, по дороге он срывает травинку и подносит ее ко рту. Открывает дверь. Элена падает к нему в объятия.

Элена. Вот и ты. Я боялась смотреть в ту сторону, боялась шевельнуться. Сколько времени пролетело за эти минуты!

Моралес. Я отомстил за твоего отца.

Элена (словно не понимая). Отомстил?… (Потом с большим жаром) А ты думаешь, месть нужна? Думаешь, одним поступком можно стереть другой?

Моралес (искренне). Не знаю. Значит, все, что я сделал, для тебя пустое?

Элена. Нет, это очень важно. Это – все. Ты здесь, жив-здоров. (С большим волнением) Но я люблю тебя не за то, что ты это сделал; я люблю тебя несмотря на то, что ты это сделал.

Моралес (глядя ей в глаза, прижимая ее к себе, чтобы поцеловать). Как странно! Я только что убил человека, а рядом с тобой чувствую себя мальчишкой.

Бандит, которого мы видим только со спины, отстреливаясь, спасается от незримых преследователей. Он мчится по огромному пустому дому и наконец оказывается у двери, которая ведет в комнату, набитую китайской мебелью; мужчина ранен, он с трудом добирается до алтаря, установленного на высокой подставке со ступенями. Хватает лакированную шкатулку, открывает ее; внутри шкатулки спрятана другая – такая же, но поменьше размером; внутри этой – еще одна… Заполучив последнюю, он падает замертво. Видно, что шкатулка пуста. На экране появляется надпись: «Конец». Камера отъезжает назад. Это была последняя сцена какого-то фильма. Зрители неспешно покидают зал. Среди них – Рауль Ансельми и Ирен Крус. Описывать их нет смысла: они похожи на традиционных киногероев. Одеты прилично, но скромно, не богато.

Ирен (смотрит на Рауля с печальной улыбкой и говорит снисходительным тоном). Любишь ты эти боевики!

Ансельми (горячо, но не слишком убедительно). Чего уж тут любить… Они все безнравственные, и на жизнь не похоже.

Они молча продвигаются в толпе к выходу.

Ансельми (словно очнувшись). Да, я понимаю, что все там безнравственно и фальшиво, но меня они чем-то все-таки привлекают. Может, дело в том, что мальчишкой я не раз слышал от отца историю Моргана. Главаря банды налетчиков… Не слыхала? А для меня он был сказочным героем. Говорят, он умер на Корсике.

Ирен и Ансельми выходят на перрон в Темперлее. Там они видят Рамиреса, очень бойкого и общительного молодого человека.

Рамирес. Добрый вечер, Ирен! Привет, Ансельми!

Ансельми. Мы были в городе, ходили смотреть «Поиски Тай Аня». Столько стрельбы и всяких приключений, а в результате – пустая шкатулка.

Рамирес (к Ирен, шутливо). А вы всегда смотрите фильмы по два раза? (Быстро меняет тон.) Ну ладно. Я вас покидаю. Третий – лишний.

Рамирес кивает Ирен и по-приятельски хлопает Ансельми по плечу.

Ансельми. Пока, Рамирес.

Ирен и Ансельми идут мимо зеленых изгородей, садовых решеток, потом – мимо каких-то пустырей. Уже стемнело.

Ирен. Чувствуешь, как пахнет клевером? Это запах полей.

Ансельми. Да, словно мы забрели куда-то далеко-далеко.

Ирен. Всякий раз, когда до меня долетает запах клевера, меня точно волной счастья накрывает.

После короткого всплеска чувств наступает молчание. Они подходят к дому Ирен; это старинное невысокое строение с боковой дверью и двумя балконами по фасаду.

Ансельми. До свидания, дорогая. До завтра.

Ирен (словно не слыша его). Но сегодня никакого счастья я не чувствую. Рауль, что с тобой происходит?

Ансельми. Ничего. Не обращай внимания. (Опустив глаза) А почему ты не сказала мне, что ходила в кинематограф с доктором Рамиресом?

Ирен (серьезно). Это длинная и неприятная история. Я не хотела тебе говорить… Речь идет о нашей эстансии. Ты понимаешь, что она значит для Лауры и для меня. Все наше детство прошло там. Она ведь заложена, и теперь ее могут продать. Рамирес – адвокат наших кредиторов. И если он оказывает мне внимание, я не могу оттолкнуть его.

Ансельми. Ты ничего не должна от меня скрывать. Сколько нужно денег?

Ирен. Много, милый. Годовой взнос – пять тысяч четыреста песо.

Ансельми. Когда истекает срок платежа?

Ирен. Через двадцать дней.

Ансельми. Я достану деньги.

Утро. Ансельми шагает по улице на окраине Темперлея. Огибает старую виллу с большим запущенным садом, идет вдоль железной ограды с ржавыми воротами на двух кирпичных столбах, похожих на шахматных слонов. За деревьями виднеется дом в итальянском стиле с высоким прямоугольным бельведером.

Камера скользит по длинной веренице фургонов для перевозки мебели, которые подъезжают к вилле; шарманка играет цирковой марш. Ансельми подходит к шарманщику. Это тучный, высокий мужчина; на нем чуть помятый котелок, пижамная куртка с петлями из шнура, темные широкие штаны-бомбачи, на ногах – альпаргаты. Завидев Ансельми, он в знак приветствия приподнимает указательным пальцем край шляпы, делая это под музыку, в то время как ноги его исполняют некое сложное танцевальное па.