Проспер Мериме - Театр Клары Гасуль

Г-жа де Куланж. Ну, а вообще, что это за человек?.. Что вы можете сказать о его характере?

Резидент. Что я могу сказать?.. О его характере?.. Не знаю... Он вечно покручивает усы... А, вот еще — он курильщик, отчаянный курильщик. Да, иногда они с маркизом запираются у себя и целыми часами курят, и притом как-то странно... маленькие бумажные сигары, которые они сами скручивают. Это совершенно точно, я видел своими глазами.

Г-жа де Куланж. Но к вам, наверно, поступали доносы на него?

Резидент. По правде сказать, кое-что ко мне действительно поступало. Но ума не приложу, куда это все девалось. У меня тут столько бумаг!.. Во всяком случае, раз я не помню, ничего существенного не было.

Г-жа де Куланж. Отлично. Но по крайней мере как его зовут?

Резидент. Зовут его дон... вы же знаете, что всех испанцев зовут «дон»... дон Хуан Диас... Удивительные у них имена!.. Дон Хуан Диас... Есть у него еще какое-то имя, но сейчас не припомню. Живет он в гостинице «Три короны» на морском берегу.

Г-жа де Куланж. Этого достаточно. Приношу вам глубочайшую благодарность за все, что вы мне сообщили. Мне надо бы получить тысячу экю.

Резидент (пишет записку). Вы их получите. По этому письму вам предоставят неограниченный кредит, а одна внешность ваша... хе, хе, хе!

Г-жа де Куланж. Нельзя ли, милостивый государь, отправить через ваше посредство, а не по почте, деньги моему брату, сержанту гвардии? Деньги эти выручены за французские товары, которые я продала в Германии.

Резидент. Нет ничего легче. Я каждый день посылаю своим друзьям с дипломатической почтой копченую говядину. Но могу я рассчитывать хоть на самую ничтожную благодарность с вашей стороны? Хе, хе!

Г-жа де Куланж. Кому надо предъявить записку?

Резидент. Господам Моор и компания. Повезло же этому Хуану Диасу!.. Мы, дипломаты, сразу схватываем самую суть дела... Вы будете его соблазнять... хе, хе! Я сам не прочь стать заговорщиком, хе, хе, хе!

Г-жа де Куланж. Не так-то легко было бы, милостивый государь, проникнуть в ваши тайные замыслы. Я очень огорчена, что из-за таких пустяков оторвала вас от дипломатических дел.

Резидент. Вы мне разрешите, милая дамочка, хоть изредка навещать вас, чтобы отдохнуть от политики?

Г-жа де Куланж. Простите, милостивый государь! Вам, наверно, не пришло в голову, что я не могу принимать у себя французского резидента на острове Фюне.

Резидент. Черт побери! Пожалуй, вы правы... Но в широком темном плаще, как ходят испанцы... как-нибудь вечером... когда будет туман...

Г-жа де Куланж. Нет, это мое первое и последнее посещение. Мои донесения князю вам будет приносить моя мать. (Накидывает вуаль и собирается уходить.)

Резидент. Разрешите хотя бы...

Входит слуга.

Слуга. Адъютант, которого вы хорошо знаете... адъютант генерала Ла Романа желает вас видеть.

Резидент. Черт бы его побрал! Лафлер! Проведи эту даму боковой лестничкой. Живей, живей! Прощайте, сирена!

Слуга и г-жа де Куланж уходят.

Какая досада! Никогда я не был в таком ударе. И так успешно завоевывал ее благосклонность! Будь он проклят! Вот уж не вовремя явился! Не дают мне ни минуты покоя!

Входит дон Xуан.

А, дон Хуан, честь имею вас приветствовать! Как вы себя чувствуете? Очень рад. А наш дорогой генерал? Все так же? Я в восторге. Садитесь, пожалуйста.

Дон Хуан. Угодно вам меня выслушать?

Резидент. Я весь к вашим услугам. Располагайте мною всецело.

Дон Хуан. Вот уже полгода, милостивый государь, как мы не имеем никаких известий из Испании. У меня и у других офицеров нашей дивизии есть основания считать, что ваше правительство, милостивый государь, дало вам приказ задерживать их, и...

Резидент. Простите, господин полковник, но вы глубоко ошибаетесь. Чтобы вас окончательно разубедить, я с величайшим удовольствием передам вам депеши с вашей родины, которые я только что получил. Вот прокламация его высочества великого герцога Бергского; вот бюллетень, в котором сообщается...

Дон Хуан. Э, ваши прокламации и бюллетени меня нисколько не интересуют! Очень они нам нужны! Известия от родных, а не от великого герцога Бергского — вот что нам требуется.

Резидент. Мало ли по каким причинам письма не доходят куда следует? Например, могло случиться, что ваши письма в Испании не были оплачены, а это часто бывает, или же...

Дон Хуан. Хорошенькое объяснение!..

Резидент. Не окажете ли вы мне чести позавтракать со мною?

Дон Хуан. Благодарю вас, господин резидент. Дома меня ожидает контрабандный шоколад. Я думаю, вы извините меня, если я предпочту его тому кофе, который пьют в империи.

Резидент. Ах, молодой человек, молодой человек! Неужели же вы забываете об ущербе, который вы наносите нашей торговле? Ведь этот шоколад получен от нашего смертельного врага.

Дон Хуан. Не все ли мне равно, лишь бы он был хорош!

Резидент. Милостивый государь! Шоколад, который поставляют тираны морей, не должен приходиться по вкусу офицеру, имеющему честь служить под победоносными знаменами его императорского величества.

Дон Хуан. И уж, наверное, его императорское величество достойным образом вознаграждает нас за всю ту дрянь, которую нам приходится глотать из-за его блокады!

Резидент. Разумеется. Разве его величество не стремится к тому, чтобы над Пиренеями воссияло солнце цивилизации, которое доныне, сквозь туманы анархии, бросало на вас только слабые лучи?

Дон Хуан. Ха, ха, ха! Какая отеческая забота! До чего же это трогательно! Но, простите за откровенность: мы в Испании очень любим тень и отлично обошлись бы без его солнца.

Резидент. Это лишний раз доказывает, что вы нуждаетесь в законодателе, способном все у вас обновить. Разрешите мне, господин полковник, высказаться до конца. Вы, испанцы, не шагаете в уровень с веком. Этого мало: страшно подумать, но вы отвергаете свет, который мы вам несем. Пари держу, например, что вы никогда не читали Вольтера!

Дон Хуан. Прошу прощения, милостивый государь, я наизусть знаю многие его произведения.

Резидент. В таком случае о нем я распространяться не стану. Но в конце-то концов вы все еще привержены (не вы лично, милостивый государь, — вы, подобно французам, вольнодумец, — я имею в виду большинство ваших соотечественников) ...вы еще привержены к суевериям... Вы до сих пор питаете уважение к монашеской братии... Так разве же привить вам дух философии девятнадцатого века и освободить вас от былых предрассудков, порожденных невежеством и заблуждением, не значит оказать вам услугу?

Дон Хуан. Мы с распростертыми объятиями примем философию, если нам пришлют ее в ящиках с хорошими книгами. Но, клянусь честью, она нас не слишком радует, когда является в сопровождении восьмидесяти тысяч солдат.

Резидент. Его величество хочет избавить вас от ига деспотических островитян.

Дон Хуан. Да, кстати, говорят, что на побережье Португалии, недалеко от городка Вимейро[25]...

Резидент. Поверьте мне, ваши сведения неточны.

Дон Хуан. Позвольте! Я вам еще ничего не сказал.

Резидент. Но я догадываюсь, что вы хотели сказать. Разрешите мне изложить факты. Правда, англичане высадились в Вимейро, эти ваши сведения верны. Но мы их атаковали, мы их опрокинули, отрезали... Словом, учинили им ужасающий разгром. Говорят даже, что у них убито много генералов. Их армия обращена в беспорядочное бегство... Вследствие этого, по повелению свыше, наши доблестные войска погрузились на суда и отплыли в Брест, во Францию.

Дон Хуан. Вот это замечательно! Тысяча благодарностей! Вашими сообщениями я поделюсь со своими друзьями.

Резидент. Если разрешите, я сейчас дам вам письменную реляцию, более подробную и более ясную.

Дон Хуан. О, ваша устная реляция превосходна и достаточно ясна!.. Меня она вполне удовлетворяет. Прощайте, милостивый государь! Приятного аппетита! Он совершенно необходим для того, чтобы пить кофе великой нации. (Уходит).

Резидент. Ваш покорный слуга! Засвидетельствуйте мое почтение маркизу. (Один.) Ах, зловредный насмешник! Пусть смеется, сколько хочет, я его здорово поддел своим рассказом о битве под Вимейро. Удивительное дело! Стоило мне пойти по дипломатической части, и я научился врать напропалую с уверенностью и бесстрашием, о которых год назад и мечтать не смел. Я и бюллетени составляю не хуже начальника генерального штаба. Терпение, терпение! Я к этому острову не прикован. На службе у императора продвигаются быстро. Кто знает? Может быть, я в одно прекрасное утро проснусь, а у меня под подушкой — портфель министра иностранных дел. (Уходит.)