Георгий Полонский - Роль в сказке для взрослых или "Таланты и Полковники"

- Вы бледный, сеньор Филипп… Вы жутко бледный! Вам нехорошо?…

- Сейчас… - Он потянулся к сифону с водой, пустил струю частично мимо стакана. - Виноват. Сейчас… будет нормально. Просто он мой друг, Себастьян Ушастик… И его судьба… - Филипп не договорил - стал пить пугливыми маленькими глотками: жаркое из козленка, только что поглощенное, вдруг двинулось в нем обратно, снизу вверх… Он превозмог это. - Так на чем мы остановились? На папе?

- Да. Он велел полковнику Корвинсу разобраться. Теперь он будет командовать всеми вами - полковник Корвинс. То есть, не вами, конечно, а Директоратом пропаганды и зрелищ. Знаете… он мечтает породниться со мной! Все сводит нас вместе - своего сынка и меня. И чтобы отстоять ваш театр, я почти два вечера умирала от скуки с этим сыном! Он дебил и в прыщах весь… но это уже не важно. Важно, что никакого варьете не будет, и что опять пойдут ваши "сказки для взрослых"!

- Ну? Так-таки и пойдут?

- Конечно, - она глядела на него ясно и весело. - если вы приделаете им ноги!

- Так… А наш великий телевизионный шут - что будет с ним?

- Ушастик? Вот про него не скажу пока. Просто полковника нельзя дожимать по всем вопросам сразу… На первом месте у меня были вы…

- Спасибо, сеньорита. Но даже если вы всемогущая, - к этой работе Себастьян уже не вернется. Этого просто представить нельзя - чтоб каждую субботу он появлялся на наших экранах, как прежде, и заставлял бы всю Каливернию сползать со стульев, пускать пузыри из носа… Помните? - мы ведь до изнеможения хохотали…

- Еще бы! А почему представить нельзя? Что он снова…

- Нельзя. Что-то случилось с национальным чувством юмора.

Пес Вергилий лежал на ковре, поглядывая на говоривших так проницательно, будто он присутствовал здесь от имени Легиона надежности. Сейчас он поднялся и дважды рявкнул в сторону двери. Явилась старая Изабелла.

- Кто здесь? Ты, внучка?

- Я не внучка! - с досадой отказалась Инфанта. - Я - ее большая черная кошка… пантера я! И кидаюсь на всех надоедливых!

- Тебе бы посмеяться… а деда нигде нет! Я с ума сойду от этого помещения… И от этого Гуго… куда его унесли черти?

Последнее заявление, прозвучавшее в радиокомнате зоны "Z", развеселило старого Гуго:

- Слыхал? Еще только собирается сойти с ума! Но сначала же надо, чтоб он был, этот ум… а, парень?

Легионер-оператор по-прежнему не знал, как от него избавиться. Вдвоем они услышали, как Инфанта набрала две цифры на телефонном диске.

ГОЛОС МАРИИ-КОРНЕЛИИ: Майор Вич? Я просила и прошу опять: соедините вы наших старичков, без конца они ищут друг друга!… Это не забавно, это скучно и раздражает! Сейчас дед пропал!! Нет-нет у себя она его будет ждать, у себя, тут ей нечего делать… А что в остальном? В остальном - о'кей… Ну нет еще, не пора, мы только начали… Мне с сеньором Филиппом, во всяком случае, легко… очень он понятливый! Ну все. (Брякнула трубка).

ГОЛОС ФИЛИППА: Спасибо за комплимент, сеньорита.

ГОЛОС МАРИИ-КОРНЕЛИИ: Не за что. Бабуля, ступай к себе! Сейчас тебе приведут Гуго!Майор обещал, он найдет его…

Старик потешался:

- Обещал он! Петух тоже обещал спеть Риголетто в миланской опере! А я вот растворился… Нет меня! Даниэль, нам сейчас в самый раз - по глоточку бренди.

Он вытащил из внутреннего кармана маленькую флягу.

- Сеньор Гуго, не стоит. Найти вас тут - дело пяти минут…

- Да? А может, я через пять минут буду уже на крыше?

- Не понял вас…

- От таких ночей, как у меня, парень, ты бы тоже полез на крышу… А своя-то уж точно у тебя прохудилась бы и поехала… Слушай, но какую игру ведет моя внучка?! Я еще мало понял, но интересно же! Мне, признаться, вообще тут многое не по зубам… не по мозгам, то есть: они у меня ветеринарные, провинциальные… Смешно сказать, я полжизни не знал, что мой сын - политик! Жили с ним врозь… Придет от него две-три сотни пеньолей - спасибо… Нет - значит, нет. Здесь мы только пять месяцев. Ты скажешь: так теперь радоваться надо и гордиться! Я и горжусь… Я изо всех сил горжусь! Но от двух вещей лезу на стенку: днем - из-за старухи, ночью - из-за снов… Что-то я разболтался - тебе не кажется? тоже на нервной почве… Да, ты был в этом зале, где орудия пыток?

- А есть такой зал? Не был.

- И правильно. Не ходи!

- А может нам теперь в каминную перейти? Там можно сидеть на леопардовых шкурах.

Филиппа что-то испугало в этом предложении:

- Не надо шкур. Если можно.

- Тогда налейте себе и мне. Никакое не кощунство - пить эту "Слезу Христа", - убедились? Особенно под такой тост, как у меня. За ваши "сказки для взрослых", сеньор Филипп! Я в них влюбилась, когда меня еще и пропускать на них не хотели! Надо было десять пеньолей сунуть на входе - только тогда я делалась достаточно взрослой! Кстати: почему вы в Лицее-то у нас оказались? Потому что во время каникул я накрутила девчонок пойти на вашу "Перепелку в горящей соломе". Я! За две лиловые бумажки нас пропустили… А уж потом весь Лицей стал пищать, чтоб пригласили к нам Филиппа Ривьера! И директриса вытащила вас…

Потом вас, конечно, разбирали по косточкам… И нашли какое-то особенное обаяние: старомодное, но которое лучше модного! Наверное, вредно такие вещи говорить мужчинам… И я бы не сказала… Но вы стали грустный какой-то. Почему, сеньор Филипп! Вы написали "Исповедь лгуньи"! Если бы я могла такое сочинить, я бы, наверное, лопнула от самоуважения! Я прочла ее - и не могла спать, честно. Пол-ночи остужалась в бассейне! Так что, во-первых, я пью за ваш талант!

Чокнулись. Она демонстративно выпила до дна. И встала.

- А во-вторых…

Он вдруг получил горячий и крепкий, полноценный поцелуй, попавший - из-за того, что он шарахнулся - между виском и глазом.

- Вот… даже без позволения!

- Вы слишком добры ко мне…

- Это вы слишком добры! Проводите со мной вечер… Если б наши девчонки увидели! Они, конечно, и так завидуют мне из-за отца… Но сюда бы сейчас телекамеру на полчаса - они просто морским узлом завязались бы!

Инфанта перешла на диван, скинула туфли и водрузила ножки на спину Вергилия. Филиппу становилось все интереснее. Он налил себе еще содовой и со стаканом отошел от стола.

- Простите… а где вы взяли "Исповедь лгуньи"?

- В театре. Я попросила - директор привез. Очень забавный дядечка…

- Да… временами.

Потом Инфанта поинтересовалась:

- А вы им отдали ее - и что дальше?

- Четыре дня прошло, - улыбнулся Филипп, - это не срок. А если экземпляр они отдали вам, то от них ждать пока нечего: он ведь один у них был…

- Пустяки какие. Говорю вам: я завелась насчет вашей пьесы! Ее размножили на лазерном принтере, переплели, - ведь еще полковнику Корвинсу надо было дать… Там, на пуфике, не она, кстати? Ну вот гном же на ней сидит!

Из-под гнома, которым забавлялся майор, Филипп вытянул кофейного цвета книжку. Заглянул в начало, потом в конец… Может быть, следовало продемонстрировать хладнокровие, но Филипп не смог - гладил пластиковый переплет, сопел, глупо улыбался - короче, был счастлив минуты две.

- "Для служебного пользования", - взволнованно прочел он на тыльной стороне обложки. - "50 экземпляров". - Господи, куда столько?

- А вам жалко? Слушайте, а почему вы сказали, что четыре дня - не срок? Срок! Все могло решиться уже. Позвоните сами! Ну? Смелей! Телефон театра помните? Только сперва наберите букву "ипсилон" - а то еще угодите куда-нибудь… в Генштаб!

Телефон был на стенде с игрушками. И ситуация казалась игровой - набирая номер, Филипп посмеивался над ней, над собой…

- Что, сеньор директор может подойти? Спрашивает Филипп Ривьер…

- Еще как подойдет. Вприпрыжку! - сказала девочка псу Вергилию.

- Добрый вечер, сеньор Кеглиус. Скорее всего, я беспокою вас преждевре…

Договорить ему не дали - трубка забулькала таким восторженным энтузиазмом, что пришлось слегка отвести ее от уха.

- Спасибо. Рад. Очень рад. Еще раз спасибо… Опыт с прежними сказками - это само собой, но… А кому, по-вашему, я мог бы передоверить "Лгунью"? Нет, один-то человек есть, я, правда, давно не видел его… Михаэль Прадо… Вот видите. Тогда выходит, что надо самому… Выходит, что берусь, да… Забавно.

Нет, радует, конечно, но в то же время и забавляет! Вы знаете, чем я занимался все эти месяцы? Конверты, да. Не ворошу, не мусолю я прошлое… Но когда из тьмы выходишь на солнышко, - привыкание необходимо, правда?… Как? Но почему же непременно завтра? Это же спектакль, а не штурм все-таки, не десант… Ну и ну! Чудеса! Я понял, сеньор Кеглиус: завтра! Понял и постараюсь. Энтузиастам от меня привет.

Он положил трубку и молча стал шагать перед Инфантой - должно быть, не слишком вежливо. Потом спохватился и сообщил ей:

- Уже завтра он хочет получить от меня распределение ролей.

- А я что говорила?! Ну разве не прекрасно, что это вас застало здесь, у меня? Я за вас счастлива! - она высвободила из его пальцев стакан с содовой и заменила бокалом с "Лакрима Кристи". Вина уже не требовалось, чтобы захмелеть, а все-таки он не отказался…