Алексей Винокуров - Блюститель

Джоан. Если хочешь, ты можешь. Ты свободный человек. Ты можешь делать все, что тебе нравится.

Саша. Да-а, я свободный. Только попробуй, объясни это окружающим.

Джоан. А ты не должен ничего объяснять. Твоя свобода – внутри тебя.

Саша. Как у тебя все просто! Свобода внутри… У нас приличному человеку так тяжело эта свобода дается… Такой кровью. У нас свободно себя чувствуют только хамы и бандиты всякие.

Джоан. Иметь свободу внутри и свободно себя вести – это разные вещи.

Саша. Это ты правильно заметила. Только я у нас еще ни одного человека не встречал, чтобы внутренне свободного. У всех внутри – страх.

Джоан. Ты ошибаешься.

Саша. Нет, я не ошибаюсь. Я же полицейский. Я вижу. Страх внутри у человека. Ты его останавливаешь, а он тебя боится. А чего боится? Он не преступник, не бандит, а боится.

Джоан. Ты знаешь, почему?

Саша. Потому что я – власть. Он думает, я могу к нему из-за любой ерунды прицепиться. Могу штраф наложить, могу в обезьянник отвести, по морде дать могу…

Джоан. Ты бьешь людей?

Саша. Ну, именно я не бью, но вообще… вообще могу.

Джоан. Это незаконно.

Саша. Незаконно, нет. Только он этого не знает. Он прав своих не знает. Равно, как и обязанностей. Он их знать не хочет. Ему без прав проще, понимаешь? Привычнее. Вот у нас всё строят гражданское общество. Не построят еще двести лет. Потому что граждан нет. Народ не хочет гражданами становится. Он, народ, народился и на этом свою миссию закончил. Знаешь, как эти… инфузории-туфельки. Размножаются делением, размножаются – а дальше все. Развиваться им не нужно. Они как родились инфузориями, так инфузориями и помрут.

Джоан. Ты не любишь народ.

Саша. Нет, не люблю. Потому что я его, народ, очень хорошо знаю. Он весь через мои руки идет. Вблизи сколько лет его наблюдаю во всех ракурсах. Печальное зрелище. Жизнь, понимаешь, у народа очень тяжелая. Все его притесняют. И правильно делают. Потому что о правах своих народ понятия не имеет. А мог хотя бы поинтересоваться. Бандиты, между прочим, свои права очень хорошо знают. Их на кривой кобыле не объедешь. К ним на пушечный выстрел не подойдешь без санкции прокурора.

Джоан. Как странно ты говоришь… О свободе, о правах.

Саша. Это потому что я пьяный. А протрезвею – буду нормальный, обычный гражданин. Только в погонах.

Пауза.

Саша. Ладно. Мы вроде о любви говорили… Интересно, как у вас там в Америке это происходит? Ну, вот предположим, ты мне понравилась. Я хочу за тобой поухаживать. Что я должен делать?

Джоан. Ты можешь меня пригласить в театр или в ресторан. Перед этим ты подписываешь бумагу, что ты не имеешь права делать что-то такое, что мне не нравится…

Саша. Например?

Джоан. Например, трогать меня за руку или целовать.

Саша. Очень интересно. А если я все-таки тебя поцелую? Без разрешения?

Джоан. Тогда я подам на тебя в суд и тебе придется платить мне много денег.

Саша. Убедительно. Ну, предположим, все у нас отлично. Вот мы пообедали, встретились – что потом?

Джоан. Потом я могу спросить у тебя, сколько ты зарабатываешь.

Саша (хмуро). Ну, за этим и в Америку ездить не надо. Это и у нас отлично спросят.

Джоан. А почему ты интересуешься?

Саша. Так… Подумалось вдруг.

Джоан. Что подумалось?

Саша. Подумалось: вот сидит симпатичная американка. Не соблазнить ли ее, да и не рвануть ли отсюда куда подальше…

Джоан. Я не понимаю.

Саша. Не бойся. Это я шучу так. Расскажи лучше, как ты в полицию попала.

Джоан. Когда мне было двенадцать лет, у меня умер отец. Через год мама встретила другого человека. Они поженились и у меня появился отчим.

Саша. И он тебя изнасиловал?

Джоан. Почему?

Саша. Потому что в американских фильмах всех женщин насилует отчим.

Джоан. Я не знаю, что в фильмах, но мой отчим был очень хороший человек. Он был полицейским и спасал людей.

Саша. Прости. Я глупость сказал.

Джоан. Ничего. В России это нормально.

Саша. В Америке тоже.

Пауза.

Джоан. Скажи, а тот человек, твой приятель… Которого ты тогда задержал. Он угрожал тебе?

Саша. Ну да. Угрожал мало-мало.

Джоан. Почему?

Саша. Потому что бандит. А я полицейский. А бандиты нас не жалуют.

Джоан. Он кричал на тебя, угрожал. Так нельзя. Граждане обязаны уважать полицейских.

Саша. Вот они и уважают. Посредством беглого огня.

Джоан. В тебя что – стреляли?

Саша (с неохотой). Да, попался один придурок.

Джоан. Было очень страшно?

Саша. Ну, веселого, конечно, мало.

Джоан. Ты в него тоже стрелял?

Саша. В кого?

Джоан. В этого бандита.

Саша. А-а… Нет, не стрелял.

Джоан. Почему?

Саша. Да, понимаешь, неудобно как-то. Толпа кругом. Люди. Могли не так понять. Обидеться могли.

Пауза.

Джоан. Я понимаю, это шутка. Ты просто не хотел попасть в людей.

Саша. Вроде того…

Джоан. Можно посмотреть твой пистолет?

Саша. Он у меня в сейфе лежит. На работе.

Джоан (с ужасом). У тебя нет с собой пистолета?!

Саша. Нет, а что?

Джоан. Как же может быть полицейский без пистолета?

Саша. А я его вообще редко с собой ношу.

Джоан. Почему?

Саша. Да с пистолетами этими одна морока. Еще отнимет кто-нибудь.

Джоан. Кто отнимет?

Саша. Мало ли дураков! Дадут по башке – и отнимут.

Джоан. У вас очень странные обычаи…А вообще-то вы из пистолетов стреляете когда-нибудь?

Саша. Бывает, конечно. Особенно в плохом настроении… не удержишься, стрельнешь в кого-нибудь.

Джоан (в ужасе). И что?

Саша. Ничего. Выговор объявят – и гуляй до следующего раза.

Джоан глядит на него в ужасе.

Джоан. Это не смешно.

Саша. А у нас в России не для того шутят, чтобы смешно было.

Джоан. А для чего?

Саша. Чтобы человек не забывал, в какой он стране живет. У нас даже поговорка такая есть. В каждой шутке есть доля шутки.

Джоан. Доля шутки… А остальное?

Саша. Остальное – правда. У нас в России вообще все – правда. О чем не пошутишь – все правда. Поэтому у нас и шутят, не переставая.

Пауза.

Джоан. Почему ушла твоя жена?

Саша (пожимает плечами). Почему? Нашла себе другого. Более перспективного и богатого.

Джоан. Она тебя не любила?

Саша. Почему? Любила. Только деньги она любила больше. Это ты, как американка, должна понимать.

Джоан. Это я, как американка, хорошо понимаю.

Саша. Ну, а ты сама? Есть у тебя муж?

Джоан. Мужа нет. Есть бойфренд. Был.

Саша. Почему был? Он что – умер?

Джоан. Нет. Просто я уехала в Россию.

Саша. Надолго ли ты уехала? Через месяц будешь обратно.

Джоан. Он же не будет ждать целый месяц. Вокруг столько девушек.

Саша. Да-а, хорошо вы там друг друга любите. В полном соответствии с инструкцией. Ну, а если бы он уехал, ты бы стала его ждать?

Джоан. Не знаю. Наверное. Стала бы.

Саша. Это хорошо. Будешь пить со мной?

Джоан. Нет, спасибо, я не хочу.

Саша. Ты меня уважаешь?

Джоан. Да, конечно.

Саша. Тогда надо выпить.

Джоан. Хорошо. Надо – значит, надо.

Саша глядит на нее.

Саша. А ты начинаешь соображать.

Джоан. Я не понимаю…

Саша. И не надо. Вытащи стакан вон из тумбочки.

Джоан открывает не ту дверцу. Видит медаль.

Саша. Не там.

Джоан (взяв медаль в руки). Это твоя медаль?

Саша. Где? А, да… Моя.

Джоан. Тебе дали медаль за храбрость? А почему ты мне не говорил?

Саша (неохотно). Ты не спрашивала…

Джоан. Почему ты держишь ее в шкафу? Такую медаль надо вешать на стену, чтобы все знали.

Саша (вставая). Еще чего!

Подходит к Джоан, забирает у нее медаль.

Саша. Дай сюда.

Прячет медаль, вытаскивает стакан, садится за стол, наливает, показывает Джоан. Та тоже присаживается, поднимает стакан.