Генрик Ибсен - Дикая утка

Ялмар (расхаживая по комнате). О чем только не приходится думать и помнить отцу семейства! И стоит забыть самую безделицу – сейчас кислые мины. Что ж, и к этому не привыкать стать. (Останавливаясь около печки, где сидит старик.) Ты заглядывал туда вечером, отец?

Экдал. Еще бы! Она уселась в корзинку.

Ялмар. Неужели? Уселась-таки? Значит, привыкать начинает.

Экдал. Да. А я что говорил? Теперь только приладить кое-какие штучки…

Ялмар. Некоторые усовершенствования, да.

Экдал. Непременно надо.

Ялмар. Да, потолкуем-ка насчет этого. Иди сюда, сядем на диван.

Экдал. Ладно! Гм… Постой, я сперва набью трубку… да и прочистить, кстати. Гм… (Уходит в свою комнату.)

Гина (с улыбкой Ялмару). Трубку прочистить, слышишь?

Ялмар. Ох, да, да, Гина. Пусть его. Бедный, потерпевший крушение старец… Да вот эти усовершенствования… Самое лучшее завтра же отделаться от них…

Гина. Завтра тебе некогда, Экдал.

Xедвиг (быстро). Что ты, мама!

Гина. Не забудь, надо ведь отретушировать те карточки. За ними уже сколько раз присылали.

Ялмар. Ну так! Опять эти карточки! Да успеется. А может быть, и новые заказы были?

Гина. Нет, к сожалению. На завтра у меня только и есть те два портрета, ты знаешь.

Ялмар. Только-то? Да, если не стараться, то…

Гина. Да что же я поделаю? Я и то уж публикую в газетах, сколько могу, кажется.

Ялмар. Газеты, газеты! Сама видишь, много от этого толку. И комнату, конечно, тоже никто не приходил смотреть?

Гина. Нет еще.

Ялмар. Так и надо было ожидать. Если не хлопотать!.. Надо взяться за дело посерьезнее, Гина!

Xедвиг (подходя к нему). Не принести ли тебе флейту, папа?

Ялмар. Никакой флейты мне не надо. Не до развлечений мне. (Ходит по комнате.) Да, буду работать завтра. За этим дело не станет. Буду работать, пока сил хватит…

Гина. Но, милый мой, я совсем не то хотела…

Хедвиг. Папа, не принести ли тебе пива?

Ялмар. Не нужно. Ничего мне не нужно. (Останавливаясь.) Пива? Ты пива предлагала?

Хедвиг (живо). Да, папа. Чудесное, свежее…

Ялмар. Ну… если уж тебе непременно хочется… принеси бутылочку.

Гина. Да, да! Вот и хорошо будет.

Хедвиг бежит в кухню.

Ялмар (стоящий около печки, останавливает Хедвиг, смотрит на нее, берет за голову и прижимает к себе). Хедвиг! Хедвиг!

Хедвиг (со слезами радости). Милый папочка!

Ялмар. Нет, не называй меня так. Сидел, угощался там всякими яствами за столом богача… сидел и плавал в изобилии… и все же мог…

Гина (сидя у стола). Ах, пустяки какие, Экдал.

Ялмар. Да! Вы уж не должны обращать внимания на всякую мелочь с моей стороны. Вы ведь знаете, я все-таки люблю вас.

Хедвиг (обвивая его руками). И мы тебя ужасно любим, папа!

Ялмар. А если я иной раз что и не так сделаю… то, господи боже мой… помните, что меня одолевают заботы. Ну! (Отирает глаза.) Не надо пива в такую минуту. Давай флейту.

Хедвиг бежит к полкам и приносит отцу флейту.

Спасибо!.. Вот так. С флейтой в руках, в кругу моих дорогих… О-о!

Хедвиг присаживается к матери. Ялмар, прохаживаясь по комнате, старательно и чувствительно начинает выводить на флейте народный чешский плясовой мотив в самом медленном элегическом темпе.

(Прерывая игру, протягивает жене левую руку и говорит растроганно.) Пусть кров наш убог и тесен, Гина. Все же это наш собственный угол. И я говорю: хорошо у нас здесь! (Снова начинает играть, но тотчас же раздается стук во входную дверь.)

Гина (вставая). Тсс… Экдал, кажется, пришел кто-то.

Ялмар (кладет флейту на полку). Ну вот, опять! Гина идет и отворяет дверь.

Грегерс Верле (за дверью). Извините…

Гина (отступая). Ах!

Грегерс. Здесь живет фотограф Экдал?

Гина. Тут.

Ялмар (идя к дверям). Грегерс! Ты все-таки… Ну, так входи же.

Грегерс (входит). Я ведь сказал, что хочу побывать у тебя.

Ялмар. Да, но сегодня?.. Ты бросил гостей?

Грегерс. И гостей и родной дом. Здравствуйте, фру Экдал. Узнаете ли вы меня?

Гина. Как же. Не так трудно узнать молодого господина Верле.

Грегерс. Да, я похож на мать, а ее вы, конечно, хорошо помните.

Ялмар. Ты бросил родной дом, говоришь?

Грегерс. Перебрался пока в гостиницу.

Ялмар. Вот как! Ну, раз ты пришел, то раздевайся и будь гостем.

Грегерс. Благодарю. (Снимает пальто. Он уже успел переодеться в простой серый костюм деревенского покроя.)

Ялмар. Сюда, на диван. Усаживайся поудобней.

Грегерс садится на диван, Ялмар на стул у стола.

Грегерс (озираясь). Так вот твоя пристань, Ялмар. Вот ты где живешь.

Ялмар. Это, собственно, ателье, как видишь…

Гина. Здесь попросторнее, мы тут все больше и сидим.

Ялмар. Прежде у нас было помещение получше. Но эта квартира удобнее тем, что есть лишние углы…

Гина. У нас есть еще комнатка за колидором, с отдельным ходом. Ее мы сдаем.

Грегерс (Ялмару). Вот как, и у тебя жильцы?

Ялмар. Пока еще нет. Дело не так-то скоро делается, видишь. Приходится хлопотать. (Хедвиг.) Так что же с пивом?

Хедвиг кивает головой и уходит в кухню.

Грегерс. Так это твоя дочь?

Ялмар. Да, это Хедвиг.

Грегерс. Одна-единственная?

Ялмар. Единственная. В ней вся наша радость и (понижая голос) в ней же и глубочайшее наше горе, Грегерс!

Грегерс. Что такое ты говоришь?

Ялмар. Да видишь ли, ей грозит беда – ослепнуть!

Грегерс. Ослепнуть!

Ялмар. Да. Пока налицо лишь первые симптомы. И еще некоторое время может пройти благополучно. Но доктор предупредил нас. Это неотвратимо.

Грегерс. Какое ужасное несчастье! С чего это у нее?

Ялмар (со вздохом). Наследственное, вероятно.

Грегерс (пораженный). Наследственное?

Гина. У матери Экдала тоже были слабые глаза.

Ялмар. Да, отец говорит. Я ее не помню.

Грегерс. Бедная девочка! А как она относится к этому?

Ялмар. Да ты понимаешь, у нас духу не хватает открыть ей это. Она и не подозревает опасности. Веселая, беззаботная, щебеча как птичка, летит она навстречу вечному мраку. (Совсем подавленный.) Ах, это прямо убивает меня, Грегерс.

Хедвиг приносит поднос с бутылкой и стаканами, который ставит на стол.

(Гладит ее по голове.) Спасибо, спасибо, Хедвиг.

Хедвиг обвивает рукой его шею и шепчет ему что-то на ухо.

Нет. Бутербродов не надо. (Оглядываясь.) Впрочем, может быть, Грегерс скушает что-нибудь?

Грегерс (делая отрицательный жест рукой). Нет, нет, благодарю.

Ялмар (в том же грустном тоне). Ну да подай все-таки… Хорошо, кабы нашлась горбушка. Только намажь хорошенько маслом, не забудь.

Хедвиг весело кивает и уходит опять в кухню.

Грегерс (следивший за ней глазами). А с виду она довольно крепкая, здоровая, мне кажется.

Гина. Да, ни на что больше, слава богу, пожаловаться нельзя.

Грегерс. Она, верно, будет со временем похожа на вас, фру Экдал. Сколько ей лет?

Гина. Скоро аккурат четырнадцать. Послезавтра ее рождение.

Грегерс. Высокая для своих лет.

Гина. Да, она страсть вытянулась за последний год.

Грегерс. По таким вот подросткам лучше всего и можно проследить, как сам старишься… Сколько же лет вы женаты?

Гина. Да вот… да, скоро пятнаднать.

Грегерс. Скажите! Уже столько?

Гина (настораживаясь, смотрит на него). Да, разумеется, так.

Ялмар. Так, так. Пятнадцать лет без малого. (Переходя в другой тон.) Медленно, должно быть, тянулись для тебя эти годы там, на заводе, Грегерс?

Грегерс. Тянулись медленно, пока я тянул там лямку. Теперь же просто и не знаю, куда они девались.

Старик Экдал выходит из своей комнаты, без трубки, но в старой военной фуражке. Поступь нетвердая.

Экдал. Ну вот, Ялмар, теперь сядем и потолкуем… Гм!.. О чем бишь это?..

Ялмар (идя ему навстречу). Отец, у нас гость, Грегерс Верле… Не знаю, помнишь ли ты его.

Экдал (смотрит на Грегерса, который встает). Верле? Это сын, что ли? Чего ж ему от меня надо?

Ялмар. Ничего. Он ко мне пришел.

Экдал. Ну, значит, ничего такого нет?

Ялмар. Нет, разумеется, ничего.

Экдал (размахивая руками). Не потому, видишь ли… Я не боюсь, а…

Грегерс (подходит к нему). Я привез вам поклон от старых охотничьих угодий, лейтенант Экдал.

Экдал. От охотничьих угодий?

Грегерс. Да, от тех, что раскинулись около завода в Горной долине.

Экдал. Ах, вот что. Да, я когда-то хорошо знавал эти места.

Грегерс. В те времена вы были лихим охотником.