Евгений Шварц - Дон-Кихот

Мариторнес показывает ему кулак.

Санчо (разводя руками). Что верно, то верно!

Стемнело.

Дон-Кихот спит.

Санчо храпит на циновке у его ног.

Вдруг входят четверо игроков в карты. Путь им освещают хихикающие девицы со свечами в руках. Четыре игрока берут шаткое ложе Дон-Кихота. Переносят спящего рыцаря в правый угол. А ложе, устланное на седлах и попонах, переволакивают влево.

Внизу, во дворе, горят фонарики, повешенные на сводах галереи. Кто ужинает и пьет вино, кто болтает со служанками. Посреди двора деловой человек, похожий на сову, пляшет фанданго, лихо управляясь с кастаньетами. Его партнерша – одна из девиц. Картежники играют на тамбурине. Деловой человек, несмотря на тяжелую свою фигуру, пляшет с настоящим мастерством, со страстью. Вдруг он подпрыгивает и останавливается.

Оркестр обрывает музыку.

Деловой человек. Красотка спешит к милому.

По лестнице пробегает наверх Мариторнес, закрывши голову платком.

1-я девица. Играйте, играйте! А то она заподозрит недоброе.

Фанданго продолжается.

Деловой человек. Голубь поспешил к голубке. Сеньор судья, задержите его хоть на минутку. Дайте разгореться рыцарю!

Судья (погонщику). Подожди, друг! Правда, что купил ты мула с таким норовом, что никто не хочет нанимать его?

Погонщик. Чистая правда, ваша милость. Он до того довел меня, что и мой нрав стал просто дьявольским.

Судья. Присядь на минутку. Обсудим, как помочь твоему горю.

Фанданго, как и подобает этому танцу, все убыстряется.

Мариторнес входит на чердак. Направляется в правый угол, туда, где спит теперь Дон-Кихот.

Она нащупывает во тьме руку спящего.

Мариторнес. Так ты здесь уже, бедняжка? Опередил меня, дурачок? А я думала, что ты все работаешь, наказываешь своих мулов за непослушание. Что с тобой? Почему ты обнимаешь меня так осторожненько?

Дон-Кихот. Графиня! Я столь разбит и изломан, что боль мешает мне полностью ощутить радость от вашей высокой милости.

Мариторнес. Что с тобой? Почему ты так вежлив? Это ты?

Дон-Кихот. Вежливость моя вызвана верностью. Я люблю другую. И когда боль перестает отрезвлять меня – рыцарская верность разрешает мне только это отеческое объятие.

Мариторнес. Так вот это кто? Как я попала к вам? Неужели я сегодня заработалась до того, что не могу отличить правую руку от левой? Простите, сеньор, я ошиблась койкой!

Дон-Кихот. Не уходите! Сеньора! После побоев так радостно прикосновение вашей руки. Так сладостно. Верность вынуждает меня быть простаком. И все-таки подождите. После злобы и неблагодарности – ласка и милость. Не уходите. Молю. Я все время один, против всех. Не уходите!

Мариторнес. Я не ухожу.

Вопль:

– Потаскуха!

Страшный удар обрушивается на голову Дон-Кихота.

Он вскакивает с воплем:

– Вперед, за Дульсинею Тобосскую!

Топот и хохот за дверьми.

Санчо просыпается и вскакивает с воплем:

– Пожар! Горим!

Чердак наполняется восторженными зрителями с фонариками в руках.

Хохот и гогот.

Полуодетый Дон-Кихот сражается с погонщиком. В руках у рыцаря меч, а у погонщика – бич. Дон-Кихот после любовного свидания исцелен от всех своих ран и недугов. Ни один удар бича не задел его. Он увертывается, и прыгает, и нападает.

Но вот ошеломленная Мариторнес приходит в себя.

Она вырывает у погонщика бич, толкает рослого малого так, что он падает. Наступает на зрителей с фонариками:

– Не трогайте сеньора! Уходите!

Судья. Как ты смеешь, дерзкая!

Деловой человек. Орет, как благородная.

Мариторнес наступает на хохочущих зрителей, и они, нисколько не теряя веселого настроения, протискиваются на лестницу.

Хохот и суета за дверью.

Дон-Кихот. Санчо! Видишь ты теперь, что такое благородная кровь? Дочь графа, владельца замка, сражалась за меня, как рыцарь!

Санчо. Ваша милость, это не дочь хозяина, а его служанка!

Дон-Кихот. И тебя!

Санчо. Пресвятая Дева! Что «и меня»?

Дон-Кихот. Заколдовал проклятый Фрестон. Очнись! Мы в заколдованном замке. Слышишь шорох, шепот, дьявольское хихиканье за дверью? Берегись, Фрестон! Вперед, вперед, ни шагу назад!

Рыцарь со шпагой в руках выбегает из двери и тотчас же валится со всех ступеней крутой лестницы. Веревка была натянута в самых дверях.

Фонарики прыгают в руках хохочущих.

Дон-Кихот (лежа на полу). Не верю! Сеньоры, я не верю злому волшебнику! Я вижу, вижу – вы отличные люди.

Он поднимается и идет.

Дон-Кихот. Я вижу, вижу – вы отличные, благородные люди, и я горячо…

Хитро укрепленный кувшин с ледяной водой опрокидывается, задетый рыцарем, и обливает его с головы до ног.

Дон-Кихот (упавшим голосом). Я горячо люблю вас. Это самый трудный рыцарский подвиг – увидеть человеческие лица под масками, что напялил на вас Фрестон, но я увижу, увижу! Я поднимусь выше…

Люк открывается под ногами рыцаря, и он проваливается в подвал.

Наверху полное ликование, доходящее до безумия. Отец семейства прыгает, как мальчик, судья визжит от хохота, как женщина. Девицы обнимают, обессилев от смеха, того, кто попадется под руку.

А Дон-Кихот стоит в подвале внизу с обнаженным мечом в руках.

Оглядывается.

И видит мехи с вином, висящие на стенах.

При неровном свете, падающем через открытый в потолке люк, они кажутся похожими на дурацкие, толстогубые, смеющиеся головы великанов.

Дон-Кихот. Ах, вот вы где, проклятые! Довольно смеяться над подвигами. Думаете, мне легко повторять истины, знакомые каждому школьнику, да еще и драться за них? А иначе не добьешься. Поняли? Нет? Вы все смеетесь? Умрите же!

И Дон-Кихот бросается в бой.

Вино потоком льется из разрубленных мехов.

Дон-Кихот стоит по колено в вине, пошатываясь.

Дон-Кихот. Помоги мне, Санчо. Я победил, но мне нехорошо. Санчо, Санчо, где ты?

А Санчо посреди двора взлетает чуть не до самого неба. Развеселившиеся гости подбрасывают его на одеяле.

Санчо. Ваша честь! Погибаю! Укачивает! Помогите! Спасите!

Большая дорога.

Дон-Кихот, с пластырями на еще более исхудавшем лице, и Санчо, бледный и мрачный, едут рядышком.

Дон-Кихот. Теперь ты понимаешь, Санчо, что этот замок, или постоялый двор, действительно очарован. И это единственное наше утешение. Над нами потешались так жестоко выходцы с того света.

Санчо. И хотел бы я порадовать вашу милость, да не могу. Подбрасывали меня на одеяле самые обыкновенные люди.

Дон-Кихот. Не клевещи!

Санчо. Клеветать я терпеть не могу, но и сваливать на призраков то, что натворили люди, не согласен. Люди, люди безобразничали, люди с самыми обыкновенными именами. Одного звали Педро Мартинес, другого – Теперно Эрнандес, а самого хозяина зовут Хуан Паломеке Левша. А волшебник Фрестон на этом постоялом дворе и не ночевал. Дайте мне только стать губернатором, я сюда еще вернусь.

Дон-Кихот. Молчи!

Санчо. Молчу.

Едут молча.

И вдруг лицо рыцаря оживляется. Глаза рыцаря приобретают прежний вдохновенный блеск.

Два существа, словно сошедшие со страниц рыцарского романа, выбегают из кустов на середину дороги. Лицо одного скрыто густой черной бородой, падающей до колен. Лицо второго скрыто маской.

Санчо плюет и крестится:

– Этого только не хватало. Сорвались с крючка и прямо на сковородку.

Человек в маске (шепотом). Вам начинать, сеньор цирюльник.

Цирюльник, касаясь подвязанной бородой дорожной пыли, падает на колени, низко кланяясь Дон-Кихоту. Священник в маске, сняв шляпу, замирает в почтительной позе.

Цирюльник. О доблестный рыцарь Дон-Кихот Ламанчский! Помогите самой безутешной и обездоленной принцессе на свете.

Санчо. Господи! Принцесса с бородой!

Священник. Принцессы здесь нет, о славный оруженосец не менее славного героя! Перед вами ее смиренные посланцы.