Антон Дельвиг - А. А. Дельвиг. Сочинения

"Стихотворения Барона Дельвига" _

Л., "Художественная литература", 1986

OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]

6. Н. И. Гнедичу

7. Эпитафия ("Жизнью земною играла она, как младенец игрушкой…")

8. В альбом А. Н. Вульф

9. В альбом С. Г. К-ой

10. Романс ("Друзья, друзья! я Нестор между вами…")

11. Русская песня ("Соловей мой, соловей…")

12. Русская песня ("Пела, пела пташечка…")

19. Хор. Из Колиновой трагедии "Поликсена"

20. Надпись на статую флорентийского Меркурия

22. Идиллия ("Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов…")

26. Романс ("Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане…")

30. Вдохновение (Сонет)

31. Сонет ("Златых кудрей приятная небрежность…")

32. Н. М. Языкову (Сонет)

33. С. Д. П‹ономарев›ой при посылке книги "Воспоминание об Испании", соч. Булгарина (Сонет)

34. Русская песня ("Что, красотка молодая…")

40. Утешение

42. Русская песня ("Голова ль моя, головушка…")

47. Эпиграмма ("Свиток истлевший с трудом развернули. Напрасны усилья…")

49. В альбом ("О, сила чудной красоты!..")

50. Романс ("Прекрасный день, счастливый день…")

51. Романс ("Не говори: любовь пройдет…")

52. Эпитафия ("Что жизнь его была? тяжелый сон…")

54. Русская песня ("Сиротинушка, девушка!..")

55. Русская песня ("Скучно, девушки, весною жить одной…")

56. Пушкину ("Кто, как лебедь цветущей Авзонии…")

58. Романс ("Сегодня я с вами пирую, друзья…")

60. Первая встреча

63. Элегия ("Когда, душа, просилась ты…")

Ich singe, wie der Vogel singt,

Der in den Zweigen wohnet:

Das Lied, das aus der Kehle dringt

Ist Lohn, der reichlich Iohnet.

Goethe.

(Идиллия)

Вечернее солнце катилось по жаркому небу,

И запад, слиянный с краями далекими моря,

Готовый блестящего бога принять, загорался;

В долинах, на холмах звучали пастушьи свирели;

По холмам, долинам бежали стада и шумели;

В прохладе и блеске катилися волны Алфея.

Дамон, вдохновенный певец, добродетельный старец,

Из хижины вышел и сел у дверей на пороге.

Уж семьдесят раз он первыми розами лиру

И длинные кудри свои украшал, воспевая

На празднике пышном весны и веселье, и младость.

А в юности зрелой камены его полюбили.

Но старость, лишив его сил, убелив ему кудри,

Отнять у него не могла вдохновенного дара

И светлой веселости: их добродетель хранила.

И старец улыбкой и взором приветливым встретил

Отвсюду бегущих к нему пастухов и пастушек.

"Любезный Дамон, наш певец, добродетельный старец!

Нам песню ты спой, веселую песню, – кричали, -

Мы любим, после трудов и полдневного жара,

В тени близь тебя отдыхать под веселые песни.

Не сам ли ты пел, что внушенные музами песни

На сердце больное, усталое веют прохладой,

Которая слаще прохлады, из урны Алфея

С рассветом лиющейся, слаще прохлады, лилеям

Свежесть дающей росы, и вина векового,

В амфорах хранимого дедами, внукам на радость?

Что, добрый? Не так ли ты пел нам?" Дамон улыбнулся.

Он с юности ранней до позднего вечера жизни

Ни в чем не отказывал девам и юношам милым.

И как отказать? Убедительны, сладки их просьбы:

В прекрасных устах и улыбка, и речи прекрасны.

Взглянул он на Хлою, перстом погрозил ей и молвил:

"Смотри, чтоб не плакать! и ты попадешь в мою песню".

Взял лиру, задумался, к солнцу лицом обратился,

Ударил по струнам и начал хвалою бессмертным:

"Прекрасен твой дар, Аполлон, – вдохновенные мысли!

Кого ты полюбишь, к тому и рано и поздно

В смиренную хижину любят слетаться камены.

О Эрмий, возвышен твой дар – убедительность речи!

Ты двигаешь силою слова и разум и душу.

Как ваших даров не хвалить, о Гимен, о Паллада!

Что бедную жизнь услаждает? – Подруга и мудрость.

Но выше, бесценней всего, Эрот и Киприда,

Даяние ваше – красою цветущая младость!

Красивы тюльпан, и гвоздика, и мак пурпуровый,

Ясмин, и лился красивы – но краше их роза;

Приятны крылатых певцов сладкозвучные песни -

Приятней полночное пенье твое, Филомела!

Все ваши прекрасны дары, о бессмертные боги!

Прекраснее всех красотою цветущая младость,

Прекрасней, проходчивей всех. Пастухи и пастушки!

Любовь с красотою не жители – гости земные,

Блестят, как роса, как роса, и взлетают на небо.

А тщетны без них нам и мудрость, и дар убежденья!

Крылатых гостей не прикличешь и лирой Орфея!

Все, други, вы скажете скоро, как дед говорит ваш:

Бывало, любили меня, а нынче не любят!

Да вот и вчера… Что краснеешь ты, Хлоя? взгляните,

Взгляните на щеки ее: как шиповник алеют!

Глядите: по ним две росинки, блестя, покатились!

Не вправду ль тебе говорил я: смотри, чтоб не плакать!

И ты попадешь в мою песню: сказал – и исполню".

И все оглянулись на Хлою прекрасную. Хлоя

Щеками горячими робко прижалась к подруге,

И шепот веселый и шум в пастухах пробудила.

Дамон, улыбаясь на шум их и шепот веселый,

Громчей заиграл и запел веселей и быстрее:

"Вчера, о друзья, у прохладной пещеры, где нимфы,

Игривые дщери Алфея и ближних потоков,

Расчесывать кудри зеленые любят сходиться

И вторить со смехом и песням, и клятвам любовным,

Там встретил я Хлою. "Старинушка добрый, спой песню", -

Она мне сказала. – "С охотой, пастушка, с охотой!

Но даром я песень не пел никогда для пастушек;

Сперва подари что-нибудь, я спою". – "Что могу я

Тебе подарить? Вот венок я сплела!" – "О, прекрасен,

Красиво сплетен твой венок, но венка мне не надо".

– "Свирелку возьми!" – "Мне свирелку! красавица? Сам я

Искусно клею их воском душистым". – "Так что же

Тебе подарю я? Возьмешь ли корзинку? Мне нынче

Ее подарил мой отец – а ты знаешь, корзинки

Плетет он прекрасно. Но, дедушка, что же молчишь ты?

Зачем головой ты качаешь? Иль этого мало?

Возьми же в придачу ты овцу любую!" – "Шалунья,

Шалунья, не знать в твои годы, чем платят за песни!"

– "Чего же тебе?" – "Поцелуя". – "Чего?" – "Поцелуя".

– "Как, этой безделицы?" – "Ах, за нее бы я отдал

Не только венок и свирелку, корзинку и овцу:

Себя самого! Поцелуй же!" – "Ах, дедушка добрый!

Все овцы мои разбежались; чтоб волк их не встретил,

Прощай, побегу я за ними". – Сказала, и мигом

Как легкая серна, как нимфа дубравная, скрылась.

Взглянул я на кудри седые, вздохнул и промолвил:

Цвет белый пастушкам приятен в нарциссах, в лилеях;

А белые кудри пастушкам не милы. Вот, други,

Вам песня моя: весела ли, судите вы сами".

Умолк. Все хвалили веселую песню Дамона;

А Хлоя дала поцелуй (так хотели пастушки)

Седому слагателю песней игривых и сладких -

И радость блеснула во взорах певца. Возвращаясь

К своим шалашам, пастухи и пастушки: "О боги, -

Молились, – пошлите вы нам добродетель и мудрость!

Пусть весело встретим мы старость, подобно Дамону!

Пусть так же без грусти, но с тихой улыбкою скажем:

"Бывало, любили меня, а нынче не любят!"

Зачем на меня ты и глупость, и злобу,

Плетнев, вызываешь нескромной хвалой?

К чему величаешь любовью бессмертных

Простого певца?

Так, были мгновенья ниспосланы Фебом:

Я плавал в восторгах, я небом дышал!

Я пел – и мне хором, веселые, вторить

Любили друзья.

Я пел – но в то время роскошная младость

Мне жизнь озаряла волшебным лучом:

Я веровал в счастье, я жаждал любови,

Я славой горел!

И опыт суровый смирил обольщенья,

Мой взор прояснился; но скрылись мечты,

За ними и счастье, и прелесть любови,

И славы призрак.