Собрание сочинений. Том 2. Мифы - Генрих Вениаминович Сапгир

Юло ты помнишь в голодухи

на Колыме взалкал о духе

(а начальник был в дохе)

и застывал на вдохе —

на воздухе

рисовала твоя лапа

морщины – складки на горе

«я – эстонское гестапо

доходяга в лагере»

– как в раю Юло —

сытно и тепло?

и вы что курили

от одной сигаретки

в темноте на кушетке

глотали таблетки

«вам – пир!» —

сказал один вампир

…такая легкость в теле

что вместе улетели

но воротилась

как спохватилась

лишь ему —

тоннель во тьму —

всё ярче светилось…

но еще за неделю в марте

рыжий Паустовский-сын

поэта робко попросил

посвятить ему сонет о смерти

– подвиньтесь ребята

ну и что – что крылаты!

не робей рыжеватый…

здесь Андрей Демыкин в маске

говорит о Босхе

с Рыбой

у которой нос трубой

…в Красково там на даче

отсвечивают свечи

и утро будто вечер

а страшила Ворошилов

пьет мудила

из бездонной миски

и не требует закуски —

он думает что это – виски

а Пятницкий

пришел зеленым —

отравился ацетоном

стонет Жар-птица:

– дайте!

дайте ему причаститься —

очиститься

ведь тоже – частица

(души – огненные перья

собираю вас теперь я)

невзгоды все преодолев

великий Кропивницкий Лев

размышлял: гармония —

девы и Германия

Фрейд и разумение…

но (Сева!) Кропивницкий-дед

как будто жизни знал секрет

холст чистил мастихином

при том читал стихи нам

он был Сократ

и жил в бараке —

и русский быт

и русский мат

и русский стих…

окно во мраке…

зовет высокая труба:

– вы крутолобы

прейдите оба!

и внук – художник

ликом светел —

от жизни улетел

и близких встретил

дома Парижа —

корабли

вы всех по лестницам

вели

чтоб из чердачных окон

смотрели

жадным оком:

слишком серебристо

небо слишком близко —

и срывается с крыш

стриж

еще стриж…

считал ван Гога

превыше Бога

…скитаться пить и рисовать

себя как вечного ребенка:

нос луковицей

бороденка…

ах лукавый мужичок

Толя Толя Толенька!

Зверев любит шашлычок —

вечные Сокольники:

шашки

розарий

девушки с большими глазами!

светлый как из душа

Харитонов Саша —

смирная душа

ни жалоб ни стонов —

вознесся Харитонов

…разноцветный бисер

выси

голоса

ох горе!

Олежка Григорьев

…кем теперь

коробка бабочек

хранима?

…видел архангелов

и херувима

здесь и другие —

светятся все —

Гуров

которого сшиб грузовик на шоссе…

и Длугий —

ни звука —

и тоже от рака…

о други!

– явись из бездны адской

Ковенацкий!

и ты зван —

и Шагал и Сарьян —

и Гаяна Каждан

– кто там возник на пороге?

– кажется Леня Пурыгин

«Господи в Нью-Йорке

такая жара!

на скамейке в парке

умер я вчера»

счет уже на десятки:

застрелил инкассатор

захлебнулся в припадке

утонул…

от инфаркта миокарда

у мольберта…

слишком ярко…

просто в Вечность заглянул

Дерево

вытянулось в зарево

величава

перспектива:

ветви стали временем

время – белым пламенем

всё ярче Жар-птица —

и тысячелица!

и тысячеуста —

живые Уста!

ладони —

долони

от лона

и дола —

до неба

и Бога

и в яви

и в трансе

и в камне

и в бронзе

и масло

и Числа

и ныне

и присно