Владимир Солоухин - Стихотворения

За что держаться, чтобы не упасть?

Все неудачи, беды, невезенья

Со всех сторон валились на меня.

Когда летят тяжелые каменья,

Слаба моя сердечная броня.

И я, закрывши голову руками,

Уже смирился с тем, что сокрушен.

И упаду. И самый главный камень

Уже летел, последним будет он.

Вдруг голос твой средь грохота и треска —

Струна, волна, росинка и кристалл…

Я встрепенулся, выпрямился резко,

И страшный камень мимо просвистал.

1974

Сыплется песок в часах песочных.

Струйка, право, тоньше волоска.

Над ее мерцаньем худосочным

Масса,

Толща плотного песка.

Я бы счел задачей невозможной

Счет песку, как мелкая пыльца.

Этой струйкой, право же, ничтожной,

Век ему не вытечь до конца.

Он еще пока незыблем явно

За стеклом в футляре и в руке.

Но уже ворончатая ямка

Появилась сверху на песке.

Сыплются песчинки — вот причина,

Льются в бездну нижнего стекла.

Только это вовсе не песчинки,

Глядь-поглядь, минута утекла!

Исчезают, падают мгновенья,

Что бы ты ни делал, все равно.

Жутко — беспрерывного теченья

Никому замедлить не дано.

Ты в кино, на пляже, на охоте,

В шахматы играешь, пиво пьешь,

Спишь и ешь… Они всегда в работе.

Ни одно обратно не вернешь.

Жизнь течет. То лег, а то проснулся.

Пишешь. Любишь. Голоден и сыт.

Чуть забылся, только отвернулся —

Года нет!

Работают часы.

Остановишь? Спрячешь? Черта в стуле!

Плачь не плачь, не сделать ничего.

Бездной вниз часы перевернули

В день и час рожденья твоего.

Поезду кажется, что земные пейзажи

Мчатся мимо него,

Скользят за окнами,

Плывут, содрогаются и летят.

Убегают в безвозвратное прошлое,

Так что кустик каждый

Никакими силами не вернешь назад.

Песчинкам в песочных часах представляется,

Что стеклянные стенки

Все время несутся куда-то вверх,

Словно ткется бесконечная нить.

Утекают,

Ускользают,

И никакими силами

Их невозможно остановить.

Нам, на земле живущим, кажется,

Что движется время.

Иногда ползет,

Плетется,

Тянется,

Едва ли не останавливается,

Иногда летит на всех парусах.

В зависимости от того,

Что мы делаем сами,

Мы —

Поезда, идущие через земные пейзажи,

Мы —

Песчинки, сыплющиеся в песочных часах

1975

— Чем вы занимаетесь?

— Химией.

— Как ваша фамилия?

— Муромцева.

На следующий день, 13 ноября, я, как обычно, работала над чем-то по органической химии. Стояла у вытяжного шкафа. Меня вызвали к телефону… Я услышала голос Бунина.

В пятницу 1 декабря, возвратившись из лаборатории раньше обыкновенного, я нашла у себя на письменном столе несколько книг Бунина.

В. Н. Бунина. Беседы с памятью

Она еще о химии своей…

Не ведает (о, милая наивность!),

Что в звездах все уже переменилось —

Он ей звонит, он книги носит ей.

Он в моде, в славе. Принят и обласкан

И вхож во все московские дома.

Им угощают. Только мать с опаской

Глядит на дочкин с Буниным роман.

Жуир. Красавчик. Донжуан. Сластена.

Уж был женат и брошена жена.

Перчатки, трость. Небрежно и влюбленно.

Свежайших устриц! Белого вина!

Она еще куда-то в длинном платье

Спешит, походкой девичьей скользя.

О женщина, оставь свои занятья —

Иная уготована стезя.

Она еще о химии лепечет.

Шкаф вытяжной. Пробирки. Кислота.

Но крест чугунный лег уже на плечи…

Ну, хорошо. Пока что — тень креста.

Пока еще святая Палестина,

Борт корабля, каюта, зеркала.

Свободный брак. Пускай смеются в спину.

Над Средиземным морем ночи мгла.

Как все легко, доступно. Мать смирилась.

А он красив, талантлив и умен,

Чтоб это длилось, длилось, длилось, длилось,

Чтоб только он, навеки только он!

Что ж, так и будет. То есть даже ближе

И дольше, чем дерзала бы мечта.

В голодном и нетопленном Париже —

Вот где любовь воистину свята!

Париж-то сыт, да проголодь в Париже

Растянется на много, много лет,

Где друг ее уж тем одним унижен,

Что Бунин он — прозаик и поэт.

Ну а пока — извозчик, стерлядь, вина.

Он наклонился. Что-то шепчет ей.

Московский снег. В неведенье наивном

Она пока — о химии своей…

1975

Звучал с непонятной силой

Лозунг ее простой:

За свободу Франции милой,

Кто любит меня — за мной!

Драпают пешие воины,

Смешался конников строй,

А она говорит спокойно:

Кто любит меня — за мной!

Знамя подъемлет белое,

Его над собой неся,

Как будто идет за девою

Сзади Франция вся.

Истерзана милая Франция,

Проигран за боем бой.

Уже бесполезно драться…

Кто любит меня — за мной!

Шестнадцати лет девчонка,

Носительница огня,

Сменила свою юбчонку

На латы и меч и коня.

Свершая святое дело,

За ударом неся удар,

Едет нежная дева,

Железная Жанна д'Арк.

В стане британцев паника,

В стане британцев вой,

Она поднимается — ранена:

Кто любит меня — за мной!

Конечно, мне лучше было бы

Цветы собирать в лесу.

Но гибнет Франция милая,

И Францию я спасу.

Девчонка я, мне бы все же —

Жених, ребятишки, дом.

Но если не я, то кто же?

Если не я — никто.

Хрупка я, но бог поможет,

Дух укрепляя мой.

Если не я — то кто же?

Кто любит меня — за мной!

В чем силы ее источник,

Загадка не решена.

Но все исполнилось в точности,

Как сказала она.

Победа — ее награда.

Как молния, меч сверкал.

С Орлеана снята осада,

Коронован в соборе Карл.

А дальше? Позор мужчинам.

Людям стыд и позор.

Суд заседает чинно,

В Руане горит костер.

Британцы или бургундцы,

Епископы или князья,

Девчонку мучить? Безумцы!

Отвагу судить? Нельзя!

А что же Франция милая?

Где же она была?

С легкостью изменила,

Походя предала.

И Карл, коронованный Жанной,

Где же тогда он был?

Король, как это ни странно,

Первым руки умыл.

А эти зеваки, толпы

Вокруг костра на ветру,

Почему не бросились, чтобы

Спасти из огня сестру?

Конечно, каре, охрана,

Войско во всей красе.

Но если бы ради Жанны

Бросились сразу все?

В больших городах и малых,

В селах и деревнях,

В харчевнях и пышных залах,

Пешими, на конях?

Трусы? Рабы обмана?

Горем сердца полны?

Не вас ли спасала Жанна,

Бросясь в костер войны?

Пламя уже до груди,

Уже до глаз достает.

Бывают предатели люди,

Бывает и весь народ.

Люди, сделайте милость,

Пока не померк еще взор.

Одна за всех получилось.

Все за одну… позор!

Вечером под золою

Нашли в углях палачи

Сердце ее как живое,

Только что не стучит.

Сердце бросили в Сену,

Чтобы стереть и след.

С тех пор прошло постепенно

Полтысячи с лишним лет.

Слава ее окрепла.

И там, где в беде народ,

Дева встает из пепла,

На помощь она идет.

Тогда всех других дороже

Лозунг, зовущий в бой:

Если не я, то кто же?

Кто любит меня — за мной!

1975

Шамиль был храбр. Никто не отрицает.

Была ему и выдержка дана,

Когда в папахах, саблями бряцая,

Вокруг него смыкались племена.

Единый дух ковался в ходе стычек,

Засад, набегов, вылазок, атак.

Разноязыких и разнообычьих

Попробуй собери в один кулак!

Разобщены, невежественны горцы.