Наталья Патрацкая - Стихотворения Часть 2

Что есть и что будет, что было когда-то?

Был сильным и умным мой муж.

Над мамой теперь небеса: синь и проседь,

И стены на кладбище. Треск…

Портрет так светился на солнце и в дождик,

Теперь наклонился. Гора.

Она на портрете, как я иль похожа,

А крест над плитою, как бра.

Ребята цветочки уже посадили,

Она помогла их растить,

И словно бы память мою разбудили,

Цветочкам так хочется пить.

Вот, память, какая корявая штука,

Как корни деревьев любых,

Осталось одна я без мамы, как друга,

Но мам – то и нет ведь других…

Над черным квадратом остывшей земли,

Летают, порхают, кружатся снежинки.

Земля отбелила свой собственный лик,

Вновь белыми стеклами стянута жидкость.

Зима возвратилась в мерцанье снегов.

Слова мудрецов, словно снегом февральским,

Ложатся на мысли, как бремя Богов,

Как соль от земли, где-то в море Аральском.

Очнусь я от колких, проблемных вериг.

Снежинки летят, разлетаясь попарно,

Им день Валентина, как сказочный Бриг,

В душе потеплело, как будто от пара,

Ведь ты меня ждешь за стеклом с пеленой,

Немного прозрачным, немного белесым,

Меж нами пространство зависло стеной,

Вороны летят, будто чайки над плесом.

Любимый, родной, как приглушен твой взор,

Он весь заморожен февральским каноном.

Я знаю, что снег не падет в твой обзор,

Но в сердце твоем, снова галстук и горны.

И дальних миров позабытый мотив,

Приветом лежит в запоздалом поклоне.

Иду я, иду, ты заброшен и тих,

Меня не забудешь на каменном склоне.

На пальмах снег, а город Сочи,

Я не была там никогда,

Но в городе знакомый, очень,

Там друг из юности всегда.

Мой первый бал. Он – "Пьер Безухов"

И теплый город солнца – дар.

Я в белом платье. Он без звука

Со мною рядом. Кто был стар?

Нам по семнадцать. Ночь и город.

Два класса движется к реке.

Плыл теплоход весь белый, гордый.

Я с "Пьером" шла, так налегке.

Все одобряли нашу пару.

Готов женится он на мне,

Но не хватило сердцу пару,

И вот на пальмах в Сочи снег.

А я? Я там, где холод лютый,

Его я помню много лет.

Последний взгляд. Автобус. Люди.

Остался в памяти, как след.

Подземные дороги, тайных чувств,

Найдете Вы в нехоженых глубинах,

И в них прогон, возможно, тих и пуст,

И весь заполнен, если Вы любимы.

Наземная дорога, как печаль,

Уводит Вас по грусти, как по рельсам,

Где будет остановка, там причал.

А что грустить? В слезах подобных ели.

Морские волны укачают Вас,

И ветер освежит воспоминанья,

В бассейне Вы проверите свой брасс.

Мечты, мечты о чуде заклинанья.

И взлет мечты не избежать вовек

Она бежит, бежит и поднимаясь,

Взлетает и качается у век,

Пройдет сквозь мысли, нежно приземляясь.

Острота телесных ощущений,

Максимально-чувственная высь-

Это всех касаний восхищенье,

Это всех эмоций воскрешенье,

И ее судить ты не берись.

Это чувство – максимум вселенной,

Все созвездья словно бы в одной,

Все забыто, но любовь нетленна,

Чувство восхитительно блаженно,

И по клеткам заструился зной…

Остановилось чувство бытия…

Закончились сердечные этапы,

И скучное мне стало: Ты и Я.

Завершено. Зачем? Затем, что б дабы…

Нам избежать совместного питья.

У неба свой белесый, хладный свет.

Часы бегут. Остановилось чувство.

Я не хочу не праздника, ни бед,

И не влечет победное искусство.

И безразличен возраст, давность лет.

Глаза летят в иные города,

Они следят за тем, что на экране,

В тех городах событий борода,

Там пьют, жуют и действуют без брани,

И нация спокойна и горда.

Они хранят дома и старый быт,

Столетья пролетают незаметно.

А я опять: мне быть или не быть?

И как же всю энергию замедлить?

И как же укрощать свою же прыть?

И укатила, и исчез весь пыл.

Поникли лампы. Сумрачно и тихо.

Ты где-то рядом. Был или не был?

Мне и самой все стало страшно, дико.

А свет экрана яркостью слепил.

В камине замка – хрустит огонь.

Подходит к замку спокойный конь.

Почти внезапно – Он из окна.

Прыжок в паденье. Она одна.

Летят над степью конь и седок,

Копыта быстро скок да поскок.

Немного снежных дорог в мороз,

А синий иней в усах пророс.

Кто Он? Откуда? Зачем? Куда?

Что там случилось? Так ерунда.

Но в зимний холод открыть окно?

Любовь откроет. Ей все дано.

Всегда бывает Она и Он,

И кто-то третий, кого не тронь.

Тогда зимою и мчится конь.

В камине гаснет любви огонь.

Я сдираю с кожи годы и разлуки,

Я любовь смываю с собственной души,

Я давно устала растворяться в муке,

Я уже не буду раздаваться вширь.

Я дошла до точки, в собственном паденье,

Я завяла в коже пошлости и лжи,

Я копить не буду крошечные деньги,

Я себе сказала: подвиг соверши!

Я решила просто: я помолодею,

Я займусь скорее внешностью идей,

Я смотреть не буду: как же я седею,

Я моложе буду, ты посмотришь дед!

Я, я, я, я, я, ай, я, я, я, ай, я, я…

Зимнее послание

Блестки снега, хруст зимы,

Ветви индевеют,

В искрах сна проснулись мы,

Ветры тихо веют.

За окном шуршат снега,

Их тревожат ноги.

Пролетают так века

И скрипят дороги.

Ты сегодня был с другой,

Рядом вы лет надцать,

Не коснусь тебя рукой,

Только знать мне надо,

Что пройдет лишь полчаса,

Сквозь морозный холод,

Пролетишь через леса,

С интернетом, молод.

Ты блеснешь своим стихом,

Мне протянешь рифму,

И слова, как снежный ком,

Будут ветром мирным.

Я, как розовый восход,

Поплыву по небу.

Голубое небо – ход.

О любви слов… нет…у.

Гира карие глаза,

Устремились просто в точку:

Ожиданья, дум… Лоза,

Женских рук просила ночку.

Двое рядом, этим все

Сказано сквозь тайну мыслей.

Им вдвоем опять везет?

Есть вода, шампуни, мыло…

Гира карие глаза…

Не влюбиться в них нельзя.

Гира карие глаза,

Позабыли про подружку:

Пистолет, удар, роса,

Чьей-то крови льет на руки.

Гир отбился, Гир спасен!

На кота направил дуло…

Страхом, взглядом он спасен,

К женщине лицо притулил.

Гира карие глаза…

Не влюбиться в них нельзя.

Гира карие глаза…

Поцелуй, объятья, то-то…

Ласки, стоны, он лобзал,

И она прогнулась что-то…

Гир лежит, она в плечо

Задает ему вопросы…

Пистолет, кулак, мячом

И ответы словно осы.

Гира карие глаза…

Не влюбиться в них нельзя.

Все не просто в мире зла.

Вот идут, в карманах руки…

Зрелище, как хлебный злак,

Оружейные науки.

Гира карие глаза…

Он в прицел опять стреляет.

Стекла, грохот, тормоза…

И огонь, и все пылает.

Гира карие глаза…

Не влюбиться в них нельзя.

Вновь рука. Гир снова жив,

Повернулся, чьи-то ноги…

Снова выстрел, двое в…жи…к…

Крики, визги, смог ли

Кто-то быть таким, как Гир?

Фильмов видела немало.

Гир успех любовных игр,

Он и муж… похож мал- мало.

Гира карие глаза…

Не влюбиться в них нельзя.

Одиночество хороший холодильник,

Заморожены все чувства на Ура!

А любовь она, как этот, ну мобильный,

И к любимой, и с букетом, и пора.

Там Вас ждет, а может, нет, уже забыла,

Та, что некогда любила и ждала,

а на памяти любви так много пыли,

что она предохраняет, словно лак.

И с букетом ваши чувства не воскреснут,

Упустили, и забыли… Холод, лед.

А быть может это Вы, ну очень пресный…

Отмороженный в своем расцвете лет.

Надо теплым быть и чуточку терпимым,

И любить ее ну с ног до головы,

Что б, как атомам кружиться пилигримам,

И познать еще не познанную высь!

Я против седины прекрасного мужчины,

Покрасьте волосы, на это есть причины!

Как удручает облик седовласый,

Как будто его сбросили с Парнаса,

Как будто он старик души и крови,