Константин Бальмонт - Фейные сказки. Детские песенки

     Делает иным.

Поля затянуты недвижной пеленой,

        Пушисто-белыми снегами.

Как будто навсегда простился мир с Весной,

        С ее цветками и листками.

Окован звонкий ключ Он у Зимы в плену.

        Одна метель поет, рыдая.

Но Солнце любит круг. Оно хранит Весну.

        Опять вернется, Молодая.

Она пока пошла бродить в чужих краях,

        Чтоб мир изведал сновиденья.

Чтоб видел он во сне, что он лежит в снегах,

        И вьюгу слушает как пенье.

В бесконечности стремленья бесконечность достиженья,

Тот, кто любит утро Мая, должен вечно ждать

                                           Весны.

В каждом миге быстролетном светоносность есть

                                              внушенья,

Из песчинок создаются золотые сны.

Миг за мигом в Небе вьются звездовидные

                                              снежинки,

С ветром падают на Землю, и лежат как белый

                                                  слой.

Но снежинки сон лелеют, то — цветочные пушинки,

Нежный свежий одуванчик с влажною Весной.

На детскую руку упали снежинки,

На малом мизинчике восемь их было число.

Различную форму являли пушинки,

И все так мерцали воздушно-светло.

Вот крестики встали, вот звезды мелькнули,

Как мягок сквозистый их свет.

Но детские пальчики чуть шевельнули,—

И больше их нет.

Мне девочка сказала:

Ты — мой Волшебный Фей.

О, нужно очень мало

Для полевых стеблей!

Им дай лишь каплю влаги,

Им дай один лишь луч,

И цвет расцветшей саги

В безгласности певуч.

Светлоголовке малой

Я сказку рассказал.

Я был пред тем усталый,

Пред тем я духом пал.

Из слез моих незримых,

Из смеха уст моих,

Я слил — о серафимах

Прозрачно-светлый стих.

И цвет раскрылся алый

В устах мечты моей,

И я — не мрак усталый,

А я — Волшебный Фей.

Чем тоньше влажный прах, чем Влага бестелесней,

Тем легче пенности слагают кружева.

Чем ты в своих мечтах свободней и небесней,

Тем обольстительней, чудесней

Твои слова.

В лазоревой воде, в жемчужных берегах,

        Плыла русалка в блеске чудном

Она глядела вдаль, скользила в тростниках,

        Была в наряде изумрудном.

На берегах реки, из цельных жемчугов,

        Не возникало трав на склонах.

Но нежный изумруд был весь ее покров,

        И нежен цвет очей зеленых.

Над нею догорал оранжевый закат,

        Уже зажглась Луна опалом.

Но устремляла вдаль она лучистый взгляд,

        Плывя в течении усталом.

Пред ней звезда была меж дымных облаков,

       И вот она туда глядела.

И все роскошества жемчужных берегов

       За ту звезду отдать хотела.

Тонкий, узкий, длинный ход

В глубь земли мечту ведет.

Только спустишься туда,

Встретишь замки изо льда.

Чуть сойдешь отсюда вниз,

Разноцветности зажглись,

Смотрит чей-то светлый глаз,

Лунный камень и алмаз.

Там опал снежит, а тут

Расцветает изумруд.

И услышишь в замках тех

Флейты, лютни, нежный смех.

И увидишь чьих-то ног

Там хрустальный башмачок.

Льды, колонны, свет, снега,

Нежность, снежность, жемчуга.

Тонкий, узкий, длинный ход

В этот светлый мир ведет.

Но, чтоб знать туда пути,

Нужно бережно идти.