Мчатся кони моей судьбы - Константин Викторович Еланцев

Июльский день

Полосами то чёрной, то белой

Жизнь меняется с цвета на цвет,

То под горку летит очумело,

То взлетает в фанфарах побед.

Знаешь, дочка, в судьбе быстроногой

Расстояний до финиша нет,

Потому что любая дорога -

Это твой и вопрос, и ответ.

И детей окружая заботой

Постарайся потом не грустить,

Что они, упиваясь свободой,

Выбирают другие пути.

Сибирячка моя заводная,

Пусть же сбудется всё, что дано!

Я тебя поздравляю, родная,

И целую, как в детстве давно….

Однокурсники

Так положено жить, всё надёжно и просто:

Дом, работа, семья…. Только где-то внутри

Всё опять и опять выпускной девяностый,

И ещё фотографии группы С-3.

Берег Волги, притихший под шелест бурунный,

Гасит солнечный блик уходящего дня,

Лишь выводят напевы гитарные струны

Под дымок сигаретный в мерцанье огня.

Ах, какой же весёлой бывает картошка

В беззаботную пору студенческих дней!

Не беда, что сейчас поседели немножко,

Седина – это мудрость, и хватит о ней!

Тридцать лет всё по жизни спешили куда-то,

То взлетая, как птицы, то падая вниз.

Мы давно повзрослели и в круглую дату

Наконец-то все вместе опять собрались.

Дорогие мои, мы опять ненадолго

Возвратимся назад, просидев до зари,

Чтоб послушать, как берегом плещется Волга

 Позабытым мотивом для  группы С-3.

Осенние листья

Беззвучным вокалом  над парком повис

Пример бескорыстья,

И с веток прощаются, падая вниз,

Осенние листья.

На этот такой разноцветный полёт

Мы смотрим любуясь.

То просто проказница-осень поёт,

В наряде красуясь.

А листья стихают, ковёр постелив,

В своём пируэте.

Ведь только недавно росли и цвели,

Как малые дети.

Тихонько взрослели в объятьях ночей

Под небом июля.

Шептались на ветках до первых лучей

И в звёздах тонули.

Беззвучным вокалом над парком повис

Пример бескорыстья,

И с веток прощаются, падая вниз,

Осенние листья…

Небесные слёзы

Замолкли деревья, опять загрустив

В поблёкшей расцветке,

Ложится прохладой забытый мотив

Дождями на ветки.

Опять незаметно закрыло тепло

Осенней страницей.

И с неба кричат, снова встав на крыло,

Летящие птицы.

Куражится осень, ветрами смеясь,

Не зная управы.

Покорно застыли, к земле наклонясь,

Пожухлые травы.

А лето опять притаилось, поди,

По рощам белёсым,

И падают с неба косые дожди,

Небесные слёзы.

Уходящее лето

Уходящее лето

парит улетающей птицей,

Словно в сказке перо,

нам на землю тепло уронив.

Да ещё ветерок

в переулках  игриво резвится,

И желтеют берёзы,

безвольные ветви склонив.

Но пока на полях

зеленеет отважная  озимь,

И прохлада ночей

ожидает ещё впереди.

А из дальних краёв

возвращается  долгая осень,

Разбросав по пути

пеленой бесконечной дожди.

И осенняя грусть

проникает в наивные души,

Даже листья, опав,

продолжают последний полёт.

Только надо уметь

эту музыку осени слушать,

Сердцем слушать своим,

как природа живёт и поёт.

… И продолжится жизнь,

только в новой своей ипостаси.

Проникновение

Корка хлеба, у печки скамья,

На коленях открытая книжка….

Неужель это всё-таки я,

Грустный мальчик в коротких штанишках?

Я не ведал тогда, сколько лет

Буду что-то искать неустанно,

Часто люди, смотрящие вслед,

Удивлялись мечте моей странной.

Но не знал, что достигнув мечты,

Слёзы счастья приму, как награду,

Потому что навстречу шла ты,

Без сомнений ломая преграды.

… Расписалась на окнах зима,

Укрывая снегами заборы,

И намёты с утра, как кайма,

Вдоль железной ограды собора.

Если богу захочется вновь,

Я пройду эту злую годину.

Ведь есть родина, ты и любовь,

Что слились для меня воедино.

Нам, повзрослевшим…

Школа  грустно нам  вслед помашет,

Повзрослевшим не по годам.

И разъедутся девочки наши

По неоновым городам.

Выбор каждому жизнь подскажет,

Неба светлого хватит всем.

И поженятся мальчики наши

На девчонках других совсем.

В бесконечный свой путь отправится

Наш счастливый десятый «А».

..Мчатся  годы, но так не нравятся

И морщины, и седина!

Боль разлук  и слова прощения,

Жизнь – судья, и у нас она

В книге судеб без возвращения

Чьи-то вычеркнет имена.

Ну, а мы, даже лгать не смевшие,

Дружбе верные, как тогда,

И седые, и располневшие -

Одноклассники навсегда.

Осенний мотив

Незаметной прохладой,

Играя верхушками сосен,

Ветер прямо в лицо

Нам пахнёт чередой перемен.

И спешит по делам

Запоздавшая девушка-осень,

Но, даря красоту,

Ничего не имеет взамен.

И осенней печалью

Мы маски на лица наносим,

Понимая, что лето

Осталось уже позади.

По владеньям своим

Отправляется женщина-осень,

За собой оставляя

Идущие следом дожди.

Первым снегом на небе

Закроет последнюю просинь.

Поджидая устало

Спешащие к нам холода,

Свой наденет платок

Поседевшая бабушка-осень

И в зиме растворится,

Чтоб снова вернуться сюда.

Снова осень…

Затяжными  дождями

затянуты редкие просини,

В старых парках ночами

всё дольше не гаснут огни.

И качается небо

на ветках желтеющей осени,

Унося к горизонту

прошедшие летние дни.

Она снова пришла

незаметно походкой усталою,

Золотой тишиной,

в обаянье не зная конца.

Бисер листьев рассыпав

по лужам красой небывалою

И наполнив опять

нежной грустью людские сердца.

Родная кровь

Не слышно слов, когда молчанье,

Но мы не научились слушать.

Стена своим существованьем

Разъединяет наши души.

Обнять бы, головой прижаться

И в ритме сердца притаиться,

А мы боимся унижаться,

Они боятся  поклониться.

Совет воспримется указом,

От жалости – обида сразу,

И трудно свыкнуться с отказом,

Не понимая суть отказа.

Родная кровь….Но очень сложно

Другую жизнь своей измерить,

Ложь во спасенье невозможна,

Когда уже не стоит верить.

Так и живём на белом свете,

Далёкими и став другими

Непонятые нами дети

И мы, непонятые ими.

Потерянная страна

В старый атлас подшиты страницы в едином стандарте,

Он пылится под стопкой когда-то прочитанных книг.

Только этой страны никогда не найдёте на карте,

Как  засыпанный ветром в пустыне журчащий родник.

Мы, из школы придя, неохотно учили уроки,

И в задачках порой вместо минуса ставили плюс.

Но уже в небесах были кем-то назначены сроки,

Что едва повзрослев, потеряем Советский Союз.

Нет страны, где делили все радости наши и беды,

Без отказа помочь и, как братья, все были на «ты»,

Мы любили безумно наш праздник Великой Победы,

И в парадном строю ветеранам дарили цветы.

Только сердце живёт и утрату свою не приемлет,

Беспокойна душа, как потоки в речном буруне.

Наша память опять покоряет сибирские земли,

И Гагарин со звёзд улыбается целой стране.

Ангел…

Я ангел-хранитель,

но мне до сих пор нет покоя,

А жил-не тужил

беззаботно в раю век от века.

Ведь только со мною

могло получиться такое,

Что так и не смог я

когда-то спасти человека.

Однажды я с неба

увидел простого мальчишку,

Он к сердцу пришёлся,

и сразу спокойнее стало!

А как он читал

о героях потёртые книжки!

И сердце моё

от отеческих чувств трепетало!

Я видел, как он

за девчонку на улице дрался,

Как что-то писал

в своей синей потёртой тетрадке.

И выглядеть лучше,

чем есть, никогда не пытался,

От трудной работы

назад не бежал без оглядки.

У ангелов, знай,

никогда не бывает каникул,

Ведь нет расписаний

и сроков у жителей неба.

Но кто-то беду

на мальчишку от скуки накликал,

Послав на войну,

на которой никто ещё не был.

Иль силы моей

оказалось тогда маловато,

Иль чёрные души

меня одного окружили,

Попал в окруженье

со взводом бойцов разведбата

Отважный мой парень,

с которым незримо дружили.

Я грудь подставлял,

закрывая героя от пули

И видел, как бился

добрый и славный мальчишка,

Но крики мои

над ущельем в тумане тонули.

…А он был героем

   когда-то прочитанной книжки.

Ты знаешь, я – ангел.

Но так и не спас человека…

Шёл тепловоз…

По мотивам произведения Татьяны Алексеевой "История о собачке"

Шёл тепловоз обычный, маневровый,

И машинист весёлый, разбитной

Бурчал себе под нос мотивчик новый,

И радовался – завтра выходной!

Под стать ему колёса в такт стучали,

Куда – то в небе плыли облака,

И не было здесь места для печали,

Предчувствия тревожного звонка.

За семафором белою бумажкой

Привиделось какое-то пятно.

Он, молча сдвинув набекрень фуражку,

Убавил скорость, выглянув в окно.

И лишь потом, когда подъехав ближе,

Он в исступленье дав «по тормозам»,

Шептал себе: «О, боже, что я вижу!»

И всё не верил собственным глазам.

А там, на шпалах, белая собачка

Закрыв глаза, у смерти на краю,

Дрожа слегка, лежала, как в горячке,

На рельс положив голову свою.

Визг тормозов. «Ну,