Андрей Дементьев - Все в мире поправимо…

Когда-то мы все умрем…

Что людям тогда оставим?

Домик ли с ветхим добром,

Глядящий щелями ставен?

Или верных своих друзей?

Или флягу – в пути согреться?

Или песню от чистого сердца

В память светлых минувших дней.

Одаривает счастье нас по-разному.

То пей взахлеб, то – ничего.

Одни его и в будни празднуют.

Другим и в праздник – без него.

По мне – жило б оно на свете,

Светило б солнцем иль строкой.

И пусть его я позже встретил,

А раньше кто-нибудь другой.

Но лишь бы счастье было рядом,

Чтоб каждый сколько хочешь – брал.

Я от себя его не прятал.

Но и другим не заслонял.

Какой-то хлыст меня упрекает,

Что слишком долго живу.

Но долго жили и Гете, и Гайдн.

Главное – быть наплаву.

Я себя не равняю с великими,

Но мне интересно знать,

Кто встретится завтра

С моими книгами,

И что нам от власти ждать.

Я любознателен, словно школьник.

И годы здесь не при чем.

Они, как набежавшие волны,

Несут мой упрямый челн.

Страна зациклилась на числах:

Кто сколько получил за год?

Вот некий чин нагреб наличных

Так много, словно он завод.

В сравненье с ним

Наш президент с премьером

На малых прибылях сошлись…

Что делать мне с наивной верой

В то, что добреет наша жизнь.

Пока мы боль чужую чувствуем,

Пока живет в нас сострадание,

Пока мечтаем мы и буйствуем, —

Есть нашей жизни оправдание.

Пока не знаем мы заранее,

Что совершим, что сможем вынести, —

Есть нашей жизни оправдание.

До первой лжи иль первой хитрости.

Живу, как извозчик на ко́злах.

Все рядом – луна и земля.

И вновь чей-то радостный возглас

В тиши окликает меня.

Кобыла моя пожилая

Со странною кличкой – Судьба, —

Маршруты менять не желает,

Поскольку глазами слаба.

Вот вновь у ворот именитых

Мы с ней задержались вдвоем.

И вспомнив о давних обидах,

Их к новым воротам везем.

Я в дружбе верен, как собака.

И если друг попал в беду,

Пусть и не просит он,

Однако

Я выручать его пойду.

Мужская дружба суховата

И сладких слов не признает.

Она с решимостью солдата

Над амбразурой бед встает.

Мы пришли в этот мир

На короткое время.

По сравнению с вечностью —

Просто на миг.

Наша молодость знала

И радость, и бремя.

Против славы ее

Нет у смерти улик.

Благодарю тебя за то,

Что ты со мной.

За то, что мы в любые непогоды

В душе своей храним огонь святой,

Что озарил нам прожитые годы.

Благодарю судьбу за красоту твою.

Познавшую и радость, и печали.

Все песни о любви —

Я для тебя пою.

Все песни о друзьях —

Тебе я посвящаю.

Цвет имени моего – синий.

Цвет имени твоего – охра.

Звук имени моего – сильный.

Звук имени твоего – добрый.

Мое нетерпенье, встречаясь с твоим,

В грядущее нас возвратит.

Где образ твой вечно неповторим.

Где нет ни потерь, ни обид.

А сердце полно доброты и надежд…

Почувствовав, как я влюблен,

Ты выйдешь из шороха белых одежд,

Как вышла Киприда из волн.

…Я люблю тебя, как прежде.

Как любит львицу старый лев.

Но в страхе замирает нежность,

Когда встает меж нами гнев.

И если я виновен в этом,

Прости несдержанность мою.

В твоей судьбе бушует лето,

И я продлить его молю.

А осень, что в меня вселилась,

Ветрами душу замела.

Любовь нам оказала милость,

Быть выше бед, обид и зла.

Красоту отдали на продажу…

С молотка она вразнос идет.

Достоевский нам с упреком

Скажет:

«Кто же мир теперь

Для вас спасет?»

Любовь не только возвышает.

Она вершит и все решает.

И мы уходим в этот плен,

И не мечтаем о свободе.

Пока заря в душе восходит, —

Душа не хочет перемен.

Я из отеля рано вышел

В апрельский звон,

В чужую речь.

Сияло солнце над Парижем

И Сена продолжала течь.

Все для меня здесь было внове —

И Нотр-Дам, и Тюильри.

И встреча с позднею любовью,

Зажженной от его зари.

Не потому ль Париж отныне

Мне стал милее во сто крат.

…Звучит в нем дорогое имя

И светит твой весенний взгляд.

Как немыслимы без берега

Даже малые моря, —

Так без твоего доверия

Невозможна жизнь моя.

Если женщина исчезает,

Позабыв, что она твой друг,

Значит, мир ее кем-то занят.

До былого ей недосуг.

Если женщина пропадает,

Не веди с ней ревнивый торг.

Значит, кто-то другой ей дарит

Непонятный тебе восторг.

Я нашу жизнь запомнил наизусть.

Все началось с единственного слова.

Давай опять я на тебе женюсь

И повторю все сказанное снова.

Любовь во все века неповторима,

Хотя слова мы те же говорим.

Для женщины, что любит и любима, —

Весь мир ее любви неповторим.

Неповторимо ожиданье встречи.

В чужую ночь открытое окно.

И в той ночи неповторимы речи,

Что ни забыть, ни вспомнить не дано.

Это как наваждение —

Голос твой и глаза.

Это как наводнение.

И уплыть мне нельзя.

Пройдут года, пройдут года,

Как майский дождь,

Как снег летящий…

Мы будем молоды всегда.

Ведь нету возраста у счастья.

Я эти стихи для тебя написал.

Прочтешь – сохрани иль порви.

Душа твоя – это восторженный зал,

Где верят стихам о любви.

Все, что было до тебя —

Не помню.

Я былое осушил до дна.

И весельем нашу жизнь наполнил,

Чтоб была счастливою она.

Мне интересно жить…

Судьбе я благодарен,

За трепетное счастье быть с тобой.

Мы эту жизнь друг другу

Нежно дарим,

Как подарила нам она

Любовь.

Мне интересно жить…

Творить, встречать рассветы,

И провожать в закаты

Нашу грусть.

Пусть дольше длится

Свадебное лето…

Пусть, пусть, пусть…

Синеет море Мертвое в ложбине.

И соль, как снег, белеет из-под вод.

Нас женщины бы менее любили,

Когда б не Ева и запретный плод.

Если ты вдруг однажды уйдешь,

Не оставив надежды на чудо,

Я скажу себе грустно —

«Ну, что ж…

Все прошло.

Ничего не забуду…»

Но в душе не останется зла.

Ни упреков, ни просьб, ни амбиций…

Ты моею богиней была.

А богине лишь можно молиться.

Все было предназначено судьбой…

Я в мир пришел,

Чтобы в тебя влюбиться.

А если б я не встретился с тобой,

То можно было мне и не родиться.

Как ты красива!

Красотой твоей

Я восхищаюсь,

Как Иван Царевной…

Чем старше я,

Тем я с тобой нежней,

Хотя нежнее быть

Нельзя, наверно.

Спасибо снег за то, что выпал.

За то, что долгий снегопад

Мою любовь нежданно выдал,

Как выдал нежность мне

Твой взгляд.

Среди заснеженных деревьев,

Со сказкой мы наедине.

И белый снег мне душу греет,

Как греешь ты ладони мне.

И знаем мы с тобой заранее,

Что нет уже дорог назад…

И продолжается признанье

Сквозь снегопад, сквозь снегопад.

У тебя такие синие глаза,

Что сказал я другу живописцу:

«Нарисуй их…

В солнце иль в слезах,

Чтобы мир мог синевы напиться…»

Я лишь за то себя корить готов,

Что слишком поздно

Мы нашли друг друга.

И не хочу,

Чтоб среди нежных слов

Вдруг прозвучало горькое —